Бикин: 30 лет защиты «Русской Амазонки»

Главы из новой книги Анатолия Лебедева "Бикин: 30 лет защиты «Русской Амазонки» (от эксплуатационного лесфонда до Всемирного Наследия ЮНЕСКО).

Попытка написать историю отдельной территории – всегда риск попасть под перекрестный «обстрел» с многих сторон сразу. Недовольны или не согласны будут все: кто-то больше тебя интересуется вековой стариной, кто-то новой историей с еще живыми людьми, кто-то этнографией, военными событиями, политикой, географией, природой, культурой, экономикой, отношениями кланов. Список ожиданий от новой книги о всемирно известном уголке Земли бесконечен.

Причем по каждому пункту этого списка уже существует множество воспоминаний, научных трактатов, книги местных и заезжих авторов, каскады журналистских репортажей, документальные фильмы. Невольно задумаешься: что еще рассказывать, для кого ?

Ответы читатель найдет в этой книге. Волею судьбы, автору довелось быть рядом и с лидерами удэгейского самоуправления в Приморье, уроженцами Красного Яра на Бикине, создателями краевой Ассоциации коренных малочисленных народов братьями Суляндзига, и стать участником становления природоохранного сообщества Дальнего Востока начиная с конца 1980-х годов. То есть, с самого исторического перелома, когда великое, доныне не до конца оцененное братство советских народов на Приморской земле вместе с хорошо отлаженной таежной экономикой, национальной и социальной политикой стало подвергаться жесткому испытанию диким капитализмом. С тех самых времен 30 лет назад нашумевшие на весь мир, порой драматические события вокруг «дальневосточной Амазонки», связанные с защитой ее тайги и местных сообществ от капиталистического разорения, проходили перед моими глазами, а часто и с моим прямым участием. По этой причине предлагаемый здесь взгляд на события новейшей истории Бикина, его природы и людей, откровенно и сознательно субъективен. Это взгляд человека, вовлеченного в экологическую политику региона и страны и неотрывно с ней связанную борьбу за гражданские права коренных народов, глубоко зависимых от природы.

По большому счету, сопоставляя в контексте Бикинской саги разные модели сохранения-развития социально-природных систем, мы никогда не найдем конечного ответа – что более правильно, кто более прав. Единое человечество тотально смешанной расы, устремленное в светлое роботизированное будущее, умеющее творить пищу из воздуха и кислород – из пустоты, одолевающее космические парсеки от скуки? Или – нынешняя радуга рас, конфессий и биологических видов, сумевших ограничить свою численность с помощью разума и гармонии с природой, умерить свою агрессию, отказаться от оружия и сотворить наконец земной рай имени товарища Кампанеллы. Реальность всегда строится посередке, опираясь на компромисс и синергию множества, которые и есть единственная гарантия выживания человечества. В каком-то смысле эта исповедь одного из многих участников сложнейшего и противоречивого 30-летнего процесса – и есть история компромиссов и синергии. В этом процессе многие люди объединялись, конфликтовали, расходились во мнениях, но рано или поздно вновь объединялись, влекомые какой-то высшей силой к единой цели – сохранению Бикина. Это значит – к гармонии природы, этнической культуры и малой экономики, драматический поиск которой в рамках радикальной ломки советских устоев и составил материал этой книжки.                      

НА ПЕРЕЛОМЕ ЭПОХ

Бикин, как известно, являет собой уникальное сочетание природных, культурных, исторических и экономических ценностей, какое встречается в мире крайне редко, особенно в лесах умеренного пояса.

Главная из них – сама уссурийская тайга, тысячелетиями нетронутая, хранящая полный набор редких видов лесной и водной флоры и фауны на стыке северной и субтропической географий. О них любовно рассказал в своей объемной книге и множестве публикаций местный краевед-учитель, бикинская легенда Борис Шибнев. Одновременно эта территория веками была домом для маленького и гордого таежного народа удэге, и для бежавших от красного террора старообрядцев. В советские времена здесь успешно работало местное промысловое хозяйство, сделавшее доступными для дальневосточников десятки видов таежных продуктов – ягод, грибов, орехов, рыбы, мяса, пушнины, целебных трав и меда. В Красном Яре и соседних селах были школы и медпункты, до райцентра ходил автобус, летали самолеты. Старики-удэгейцы хранили легенды своего народа, его писатели издавали книги и учебники родного языка, художники устраивали выставки картин и национальных сувениров. В печках зимой хватало дров, в уютных домах – света. У всех была работа, твердый заработок и гарантии учебы в городских вузах для детей.

За всем этим стояла не просто великая страна с ее национальной политикой, наверное не во всем бесспорной, но практически реализованной. В которой ни один малый народ не был потерял или забыт. За этим стояло реальное внимание властей к жизни и быту отдаленных территорий и малых этносов, к их снабжению, культуре и образованию. И к традиционному хозяйству, защищенному законами, которые в те времена уважались и соблюдались. С 1971 года средний Бикин был защищен как орехо-промысловая лесная зона, исключающая любые рубки. А решением Крайисполкома 1976 года эта зона была закреплена в долгосрочное пользование за Пожарским госпромхозом - главным охотничье-промысловым  хозяйством бикинских удэгейцев. Это закрепление было в 1979 году подтверждено постановлением Госплана Российской Федерации и действовало больше десяти лет – до начала приватизации всего и вся.

И вдруг где-то на другом континенте, в большом городе-Москве неведомые люди решили за всю огромную страну, что так жить нельзя. Что все это устоявшееся народное хозяйство, небогатое, но не знавшее нищеты и безработицы, пора перевести на деньги, причем не на свои, а на чужие – доллары. Оценить тайгу, зверей, речных ленков, дороги, реку, людей, школы, электричество, культуру, и если что-то не приносит прибыли – избавиться или продать. Эта буржуазная логика, рожденная в индустриальных городах и головах ученых-экономистов и реализованная заокеанскими экспертами для огромной, милитаризованной и закрытой страны была обоснована, но для таежной глубинки стала логикой инопланетян. Сегодня, спустя 30 лет, она и для всего мирового сообщества стремительно уходит в прошлое, уступая осознанию глобальной социально-экологической катастрофы. А тогда вместо территории, природного комплекса, малого народа с его культурой, сложного промыслового хозяйства, которые были прописаны и учтены в массе документов, в бюджетах и программах района, края и страны, ее новые хозяева, ощущая себя великими революционерами, стали различать лишь цены в долларах и возможную прибыль, которую из всего этого можно извлечь.

Интересы жителей отдаленных сел и территорий в такой «угол зрения» попадали редко. Выпали из него практически все местные жизненные потребности – транспорт, здравоохранение, энергетика, снабжение, школы и культура. Пока формировалась криминальная российская олигархия, люди оказались разом вброшены в средневековый образ жизни. Единственное, в чем как-то пыталось проявить себя государство в эти смутные годы – не слишком регулярная выплата рублевых пенсий, которые на фоне всеохватного долларового ажиотажа мало чего стоили. Зато в поле зрения новых бизнес-управленцев высветились богатые природные ресурсы отдаленных территорий, среди которых ярким алмазом сияла Бикинская тайга с чистой нерестовой рекой - отныне единственный источник выживания для коренных охотников и рыболовов.  

Так одним примитивным решением верховных властей – назад к рынку и капитализму! – таежная глубинка оказалась обречена на затяжной, на десятилетия, конфликт с новой системой власти и купившими ее предпринимателями новой волны, прежде всего лесозаготовителями и охотниками. Как залетный горожанин, не ведающий традиций и духа тайги, стреляет без удержу во все, что движется, и видит в подлинном хозяине тайги тигре лишь конкурента-охотника, так и новые капиталисты, взявшиеся делить лесной фонд, видели в аборигенах досадную помеху на пути к возрождению капиталистической лесной индустрии на руинах советской. А в девственной тайге – только источник древесины и богатства.

Начиналось все, впрочем, многообещающе: слово «капитализм» во всех публичных декларациях и документах застенчиво подменили словом «рынок», назначили первые в истории подлинно демократические выборы в Советы всех уровней, от села до региона и столицы. Без всяких денег и партий – простым выдвижением авторитетных и грамотных людей, зачастую желательно беспартийных. Это был уникальный для России, хотя и очень недолгий опыт прямой и честной демократии, когда на выборах простому инженеру, учителю или бригадиру доверяли больше, чем чиновнику, директору или партийному функционеру. И интересы людей, как бы далеко в тайге они ни жили, были напрямую принесены в органы законодательной власти.

Одновременно с этим открывшаяся миру страна стремительно впитывала притягательный зарубежный опыт гражданской активности в разных сферах жизни. Главной в наборе таких сфер стала защита дикой природы и рациональное использование ее ресурсов. Первые иностранные пришельцы в прежде плотно закрытое, военизированное Приморье несли с собой уникальные знания и опыт – как совместить охрану природы, потребности коренных жителей и нужды экономики. Эти знания и управленческие модели оказались к началу 1990-х остро востребованы в богатых природой и мало освоенных дальневосточных регионах России. И прежде всего – в Пожарском районе Приморья, совпадающем с бассейном реки Бикин и издавна служившем для аборигенов главной территорией традиционной хозяйственной деятельности в крае. Вообще к началу 1990-х в крае на официальном учете значились четыре территориальных группы удэгейцев, частично разбавленные нанайцами и орочами – бикинская, иманская в Красноармейском районе, самаргинская в Тернейском и приморская в Ольгинском. И защищать новоизбранным законодателям приходилось права всех, учитывая конечно очевидное лидерство бикинской «столицы» удэгейцев – Красного Яра. Поэтому и созданная в 1990 году краевая Ассоциация аборигенов была официально «прописана» здесь. 

Читать далее:

Бикин: открываясь миру и рынку

Бикин: назад - к капитализму

Гринпис на Дальнем Востоке

Первые ТТП России

Бикин: охрана природы как система

Бикин: биоразнообразие и община

Государство и аборигены