§4. Изменять или сохранять природу

Человек старается преобразовать все, что он видит вокруг себя. Причем изменить все он пытается кардинально, придает обычным предметам качества им не свойственные. У человека есть фантазия. В жизни животных, а они тоже преобразуют окружающую их среду, основную роль играют примеры. Прожитый день обязательно становится образцом для следующего — это гарантия выживания. Чаше всего деятельность животных инстинктивна. Пчела делает соты, даже если она их до этого никогда не видела.

Паук плетет свою ловчую сеть без учителей, но конструкция нервной системы в эволюции все усложнялась, и вот появилась мышь. Это животное уже способно по-своему мыслить. Основой его поведения становится не столько инстинкт, сколько научение. Мышь выбирает альтернативы в своих поступках, исходя из ситуации. Этот грызун строит свою нору по канонам всех прочих мышей своего вида (это инстинкт), но в такой постройке всегда кое-что присутствует и от индивидуальности хозяйки. Тем не менее, нора — это жилище с вполне определенными свойствами, и, как бы ни «мудрствовала» мышь, она не станет придавать своему дому необычных качеств. Там будут основные норные хитрости и удобства: масса ходов-отнорков, глубокий ход, из которого можно подняться в гнездовую камеру, хранилища мышиных запасов. Все это необходимые строительные особенности, которые обеспечивают комфорт и безопасность хозяйки. Ни одна мышь не станет лепить свою нору в виде земляной трубки, поднимающейся в крону дерева, или создавать в земле правильные спирали и круги ходов. Одним словам, мышь не будет противоречить природе. Нора тем правильнее, чем удобнее, лучше защищает и легче изменяется по прихоти своей хозяйки.

А как же человек? Этот зоологический вид особенно ценит в себе черты преобразователя природы. У него чем кардинальнее изменение, тем выше его ценность в собственных глазах. Причем его действия могут превосходить пределы разумного: реки должны течь вспять, горы нужно срыть, а в тундре развести сады из персиков и гранатов. Растения и животные под влиянием такой деятельности изменяются столь сильно, что самостоятельно в природе они жить уже не могут. Многие знают русского селекционера И.В. Мичурина. Менее известен у нас Лютер Бербанк. Это был великий селекционер, он создал невероятные растения: сливу без косточек, кактус без колючек, зато с очень вкусными плодами, айву с запахом ананаса, белую ежевику, неколючую ежевику, душистый георгин, голубой мак. Можно долго продолжать список этих садово-огородных чудес. Однако, попав в природу, все эти растения исчезли. Пропали не только большинство изделий Бербанка, но и многие другие, выведенные человеком на протяжении веков, домашние растения и животные.

Тем не менее Бербанк-волшебник вызывает восхищение и желание подражать. Садоводы же, получающие из года в год хорошие урожаи местных растений, обычно не остаются в памяти поколений. Их деятельность согласована с природой, поэтому считается тривиальной и не достойной страниц энциклопедий.

Итак, особенным почтением у соплеменников пользуются обычно люди, наиболее сильно исказившие какое-либо природное создание. Они заметно преобразовали природу и вывели совершенно потрясающего монстра. Продукт их деятельности — это особый организм с небывалыми свойствами или совершенно невероятный ландшафт, состоящий из одной-двух растительных культур и одного-двух видов животных. Это всем известный сельскохозяйственный ландшафт.

С точки зрения эколога, такие действия совершенно вредны для природы планеты, да и для самого человека. Основной экологический недостаток таких преобразований — потеря природного разнообразия. В основе стремлений такого преобразователя природы лежит простая мысль
о создании привычной комфортности для людей во всех ландшафтных зонах планеты. Это означает перенос в них одних и тех же животных и растений, привычных для человека. Реализация таких преобразовательских устремлений означает изменение условий на Земле в угоду одному из миллиона зоологических видов. Здесь неизбежны потери, причем и для человека тоже.

В то же время человеческая цивилизация уже давно решила проблемы разнообразия своего стола, и, видимо, не так уж и нужны людям труды Мичурина и Бербанка. Необходимость преобразований растений и животных для гастрономических нужд сейчас невелика. Это в настоящее время не столько экологическая, сколько транспортная проблема. Ведь в супермаркетах Аляски, в их овощных отделах, ассортимент продуктов (свежих плодов и овощей) практически не отличим от такого же, но в магазинах тропической Флориды. Стало быть, яблони в тундре столь же бессмысленны для человека, как и ягель в джунглях. Дешевле привезти туда яблоки!

Видимо, нерационально переделывать климат и природу тех областей, где человеку трудно обитать. Во-первых, это влечет за собой обеднение природы планеты, во-вторых, не имеет особого смысла и для самого человека. Он уже давно с помощью своей культуры и производства может обеспечить себе комфорт хоть на Луне. Экологически верное решение таких вопросов всегда одно: действия должны быть направлены в любом случае не на преобразование ландшафта, а на поддержание его особенностей, на увеличение его характерной продукции. Пусть на Чукотке будет больше оленей и песцов, пускай там становится все больше ягельников, а не яблонь. Увеличивать богатства края, а не преобразовывать его — вот какие экологические задачи должен решать человек.

В то же время наш мир весьма непрост. Понятия добра и зла, правильного и неправильного в нем часто накладываются друг на друга,
а то и вовсе меняются не только в сознании людей, но и в природе. Зная, что окончательных истин не бывает, мы поищем суждение противоположное только что высказанному (о нарушителях законов и преобразователях природы). Здесь сразу возникает два экологических варианта. Один связан с современными биотехнологиями, теми работами по генной инженерии, которые так обильно ведутся в развитых странах. Конструирование новых животных и растительных форм из уже имеющихся, получение с помощью этих фантастических организмов новой продукции — все это захватывает воображение. Видимо, человеку очень приятно ощущать себя творцом нового, — это льстит его сознанию.
С точки же зрения эколога, все это не страшно и не опасно, пока такие формы не хлынули валом в естественные ландшафты. Пусть они работают на людей в заводском производстве. Оказавшись в природной среде, такие монстры могут вступить в конкуренцию с местными организмами, и мы можем получить некую параллельную эволюцию, результаты которой невозможно предвидеть.

Второй экологический вариант связан также с эволюционной экологией. Так, для биолога очевидно, что изменение свойств растений и животных — это то, что обычно происходит в результате органической эволюции на нашей планете. Все живое, размножаясь, продуцирует множество отклонений от нормы. Часть из них выживает, находит подходящую среду и закрепляется как разновидность или даже новый вид. Так за тысячи и миллионы лет уклонения становятся нормой. Появившиеся новые виды развиваются дальше. Это медленный, но зато не прекращающийся процесс.

Человек тоже участвует в эволюционном процессе, и весьма энергично. Правда, создав себе довольно комфортную среду, он как бы выпал из-под влияния естественного отбора и, видимо, существенно приостановил (замедлил) собственную эволюцию. Тем не менее совсем выйти из природы ему не удалось. Дело в том, что существует явление коэволюции — все эволюционирует совместно, то есть под влиянием и одновременно с соседями. Видимо, и человеческие преобразования — это своеобразные варианты для коэволюции. Как обычно в эволюционном процессе, большая часть человеческих преобразований выбраковывается отбором, но кое-что остается и развивается дальше.

Итак, не вмешиваясь в экологические процессы и соблюдая законы природы, человек сохранит свою среду. В этом случае он встанет в один ряд с прочими зоологическими видами. Однако, творя новые формы, он ускоряет эволюционный процесс и, возможно, изменяет его ход. К чему это приведет, человеку неизвестно. Давайте заглянем в неизвестное, исходя из знаний сегодняшнего дня. Для этого нужно обратиться к процессам так называемой глобальной экологии.

Жизнь на нашей планете (например, на какой-нибудь иной биохимической основе) зародиться еще раз, видимо, не сможет. Для этого нужно, чтобы погибла вся существующая сейчас жизнь. Это маловероятно. Сейчас же существа, населяющие Землю, моментально съедят нарождающуюся, младенчески незащищенную жизнь. Природа могуча и «зубаста», охранять ее от чего бы то ни было нет никакого смысла. Она может справиться с любыми трудностями и практически бессмертна. Даже геологические и космические катаклизмы не в состоянии ее погубить, тем более не сможет это сделать любой существующий на планете вид организмов, как бы высоко он ни оценивал свое могущество. Эти утверждения звучат необычно, и их нужно пояснить.

Когда мы говорим о защитниках природы, нужно твердо знать, что они защищают и сохраняют не природу, а человека, его комфорт, его среду. Это его общество, его популяции, подрывающие свой ресурс, стоят на грани краха. Но человечество и среда его обитания лишь часть биосферы, и отнюдь не самая важная. Биосфера нашей планеты может потерять все высшие организмы, и это не нарушит существенно кругооборота энергии и вещества. Она, практически, не заметит такой «мелочи». Ведь основная биомасса живого сосредоточена на уровнях вирусов, микроорганизмов, простейших, грибов. А остальное немногое — высшие формы жизни, можно и потерять. Как уже говорилось выше, время для восстановления сложных живых структур у биосферы имеется. Планета еще долго будет вращаться вокруг Солнца, а для возрождения высших форм жизни всего-то и понадобится каких-то 500–800 миллионов лет!

?

1. Чем отличается деятельность человека от деятельности животных?

2. Почему исчезают труды великих селекционеров?

3. Почему нельзя преобразовывать природу для собственного комфорта? Не выгоднее ли перестраивать само общество под нужды природы?

4. Полезны ли эксперименты человека по преобразованию видов для эволюции на планете?

5. Зачем нужно знание экологии современному человеку?

6. Легко ли уничтожить биосферу?