Последняя глобальная революция

Продолжаем публиковать главы из книги С. Фомичева "PАЗНОЦВЕТНЫЕ ЗЕЛЕНЫЕ" с весьма субъективным , как предупреждает сам автор, взглядом на глобальные проблемы человечества, стратегию экологического движения и основной инструмент работы движения – акции».

Мы имеем такое множество пугающих, предостерегающих и деморализующих памфлетов, книг и статей по поводу экологической катастрофы, что за шумом о неизбежном апокалипсисе перестали пытаться осмыслить реальную ситуацию. Между тем, от правильного анализа ситуации во многом зависит, будем ли мы продолжать бороться со следствиями экологического кризиса или перейдем, наконец, к его причинам.

Конечно, надо учитывать, что анализ можно провести совершенно по разному и выводы можно сделать прямо противоположные. Поэтому позже мы поговорим об экологическом императиве - этике и целях движения.

Участники экологического движения, по большей части, избегают системного анализа на глобальном уровне, оставляя это занятие либо ученым, либо политикам. Такое "делегирование" приводит к тому, что зеленые вынужденно опираются на анализ, сделанный не только не единомышленниками, но часто прямыми оппонентами движения. Даже близкий зеленым Римский Клуб расходится с ними по целому ряду предпосылок, что уж говорить про сумасшедших геополитиков, ставящих во главу угла национальную идею. Зеленые должны заняться системным анализом самостоятельно, опираясь на свое собственное мировоззрение, этику, свои собственные опыт и методы. Призыв "думать глобально" не должен стать просто популярным лозунгом. С другой стороны, не стоит и уделять глобальному уровню и какое-то особое место в вашей идеологической концепции, ибо он вовсе не является самостоятельной системой, которую можно изменять, влияя на те или иные ее элементы, это всего лишь одна из проекций общественно-экономических отношений между людьми и их группами, между людьми и природой. В борьбе между государствами и континентами никогда не решались принципиальные для людей задачи, они решались, главным образом, в социальных революциях.

***

На глобальном уровне мир глазами геополитика выглядит достаточно примитивно. Для удобства его стратифицируют, деля страны на блоки, имеющие схожее внутреннее устройство, экономическую и военную мощь. Почему-то из этого делается вывод о наличии общих интересов этих стран на мировой арене.

На смену системе трех миров (когда Первый, капиталистический, и Второй, социалистический, миры боролись за влияние в Третьем, развивающемся мире и в перспективе за мировое господство) пришла система Север-Юг, где богатый Север (называемый в отечественной геополитической литературе "Золотым миллиардом" - по числу жителей, проживающих в его странах) противостоит нищему, но быстро прибавляющему в численности населения Югу, высасывая из последнего природные и человеческие ресурсы, сбывая в обратном направлении отходы и вредные производства. Запад (Север) надежно защищен совместной системой безопасности (военной, политической, экономической, демографической) от государств, экономически отсталых, и время от времени демонстрирует свою мощь на одном из них. Все восточноевропейские страны, включая бывшие республики СССР, имеют стремление интегрироваться в западный мир любым путем. То, что все они подали заявление о вступлении в НАТО, объясняется вовсе не боязнью непредсказуемой России, а желанием стать частью западного мира.

Все эти системы мироздания не больше отвечают реальности, чем плоская Земля, покоящаяся на трех слонах и черепахе, так как рассматривают страны в качестве общественно-политических монолитов, приписывая их народам мифические устремления, менталитеты, национальные характеры и прочую чушь.

Но принятыми грубыми схемами геополитики все же можно пользоваться так же, как картами плоской Земли.

***

При всех грабежах Третьего Мира Западу не удалось перейти в постиндустриализм, как ошибочно полагают многие отечественные зеленые, ибо механический перенос опасных и вредных производств и их отходов за территорию Первого мира и его ориентация на привозное сырье вовсе не означает наступления постиндустриализма. Да, миниатюризация и сберегающие технологии привели к некоторому снижению сырьевых и энергетических затрат, но только относительно к конкретному виду товаров или услуг. Само же количество товаров и услуг, а также их качество, постоянно увеличиваются, сводя на нет успехи технологии, да и количество потребителей все время растет. Никаких перспективных открытий, способных радикально изменить структуру потребления сырья и ресурсов, на горизонте научно-технического прогресса не замечено. Глупо полагаться на "революционную" термоядерную энергетику - она немногим безопасней атомной [1] и не решает проблемы теплового загрязнения среды. Вообще, у человечества при таком раскладе, как в известном анекдоте: "Два выхода - фантастический и реальный. Фантастический - это если мы справимся сами, а реальный - это если прилетят марсиане и спасут нас".

Надежды на то, что система, доминирующая в мире и виновная в разрушении среды, сможет повернуть в сторону сокращения своей, экспансии, относятся, скорее к фантастическому выходу. Отечественные реформисты от экологии, утверждающие, что можно изменить систему изнутри (все равно, путем ли участия в выборах или работой в правительствах), не могут даже создать партию, хоть со сколько нибудь продуманной стратегической программой (отвечающей глобальным масштабам экологической катастрофы). Но даже в тех странах (ФРГ, Франция, Австрия), где зеленые партии действительно имеют политический вес, даже там разве совершено хотя бы одно коренное изменение системы, ответственной за гибельный путь самоуничтожения человечества? Нет, им часто не удается даже заставить свои правительства отказаться от отдельных опасных проектов. Что уж говорить об экономике или системе принятия решений в целом. Оптимистам, ссылающимся на то, что термины "экология", "окружающая среда", "устойчивое развитие" или "пределы роста" прочно укоренились в лексиконе западных политиков, следует вспомнить, что еще раньше и права коренных народов и права женщин тоже укоренились в лексиконе политиков, однако много ли стало женщин-президентов или женщин-премьеров (исключения, как ни странно больше характерны для стран, в которых о правах женщин говорят мало, - Турции, Пакистана, Индии).

Надежды на то, что всякого рода международные инициативы государственного уровня, вроде предложенной Комиссией Брунтланд концепции "устойчивого развития", заставят капиталистов поделиться прибылью, а политиков властью (хотя и это само по себе ничего не решает), при трезвом рассмотрении должны разбиться о почти тридцатилетний опыт игнорирования мировой системой весьма известного и представительного Римского Клуба (основанного в 1968 году).

Большинство корректив, которые ученым пришлось учесть за 20 лет между публикацией в 1972 году первого доклада "Пределы роста" и выходом в 1991 году юбилейного доклада "За пределами роста", в плане тенденций развития мировой экономики касаются прежде всего уточненных статистических данных или изменений в политике и экономике, не связанных с осознанием угрозы экологической катастрофы. Изменения же сознательные, связанные с таким пониманием, имеют прежде всего региональный уровень (вынос "грязи" из Европы и США) и ничего не меняют в глобальном масштабе.

Реакция конечно была: "Нашу книгу обсуждали в парламентах и научных обществах. Одна крупная нефтяная кампания выделила средства на серию критических публикаций, другая учредила ежегодную премию за лучшее исследование в этой области. "Пределы роста" вызвали несколько восторженных отзывов, множество аналитических обзоров и шквал нападок справа, слева и даже со стороны центристов. Книга была воспринята многими как предсказание скорого конца света..." [2]. Но даже несмотря на безусловную известность и авторитет Римского Клуба и Массачусетского Технологического Института, на базе которого были проведены исследования по первому докладу, он, доклад, был по большому счету проигнорирован. Был проигнорирован почти полностью и сделанный по заказу ООН доклад комиссии Брунтланд "Наше общее будущее".

Ведь мировая система, несмотря на все политические изменения, не изменилась в принципе потому, что в ее основе сохранились все те же социально-экономические отношения.

И уж конечно были проигнорированы менее значимые для технократов выступления общественности.

***

Нет никакого проку в том, чтобы пересказывать здесь все детали анализа мировой экономики, предпринятого учеными Римского Клуба, этот анализ является бесспорным для экологического движения и сыграл важную роль в научном (прежде всего экономическом) оформлении предостережений, выдвинутых ранее на общественном уровне. Все доклады Римского клуба достойны внимания участников экологического движения и просто граждан. Мы же остановимся на тех моментах, которые вызывают сомнение.

Основной вывод из анализа экспертов Римского Клуба звучит следующим образом: "Темпы использования человечеством многих важных видов ресурсов и темпы производства многих видов загрязнений уже превышают допустимые пределы. Без существенного уменьшения потоков материальных и энергетических ресурсов в ближайшие десятилетия произойдет неконтролируемое сокращение следующих душевых показателей: производства продуктов питания, потребления энергии и промышленного производства". [2]

Однако если бы дело обстояло таким только образом, то это было бы дело сугубо развитых стран. Действительно, что жителю России или Арабских Эмиратов до нехватки ресурсов, если ресурсы этих стран имеют надежную перспективу. Или что жителю большинства стран Азии и Африки неконтролируемое сокращение промышленного производства и потребления энергии, если он пользуется благами цивилизации лишь время от времени. Только экономика Севера, а вслед за ней население и политические институты этих стран серьезно пострадает при выходе за пределы роста. Опасность же трансформации биосферы до состояния, вообще непригодного для жизни человека (и многих других видов), ученых волнует мало. Для них конец наступит с крахом традиционной экономики, дальше которой они не видят. Отсюда и выход из кризисного состояния они видят не иначе, как в рамках существующей системы. С нашей же точки зрения, только разрушив систему, можно добиться коренных изменений в отношении человечества к природе. Указывая на экономический рост как основную причину надвигающейся катастрофы, Римский Клуб не рассматривает социальные корни этой причины. Почти не рассматривается им роль в формировании ценностей обреченного общества политической иерархии - государства и экономической - капитала. И то и другое видится экономистам не более чем инструментами, которые можно с успехом использовать и для изменения ситуации. Вообще, занимая позицию "независимой" экспертной группы, Римский клуб осторожен в идентификации носителей гибельной парадигмы современного общества (а значит, и основных оппонентов экологического движения), относя все беды на счет человеческих пороков. Отсюда "Пределы роста" и "За пределами роста" удивляют наивностью предпосылок для выхода из экологического кризиса: "если каждая семья решит иметь не более двух детей", "если каждый решит вести умеренный образ жизни". Нет, не решит. Потому, что в рамках существующей системы не может возникнуть новый человек. Трудно, конечно, ожидать от экономистов пригодных рецептов предотвращения экологической катастрофы, ведь современная экономика узколоба и для нее не существует ничего за рамками капитализма и рынка (может, только пугающая бездна государственного социализма). Впрочем, и сами экономисты Римского Клуба не претендуют на однозначное указание пути и говорят лишь о том, что либо проэкологическая революция произойдет сама по себе, либо все кончится для человечества плачевно.

Необходимость революции для радикального изменения ситуации экспертами Римского клуба не оспаривается. Правда, в докладе "За пределами роста" подчеркивается, что такая революция не будет иметь политический характер, как, например Французская, а будет стоять в одном ряду с Сельскохозяйственной и Промышленной, то есть иметь комплексный и глобальный характер [2]. Почему при этом не возникнет политической революции, не совсем понятно, так как она неизбежно сопровождала и две вышеупомянутые глобальные революции. Авторы, по всей видимости, находятся в плену своих государственеческих и демократических убеждений и не видят возможности существования иной свободной и справедливой системы, кроме той, в которой они живут.

Наибольший интерес вызывают доклады Римского Клуба, не ориентированные только лишь на проблемы развития мировой экономики.

К сожалению, экологическому движению практически недоступны не переведенные на русский язык работа М.Месаровича и Е.Пестеля "Человечество на перепутье" (Mesarovic M., Pestel E.: "Mankind at the Turning Point", 1974), Б.Шнайдера "Босоногая Революция" (Schneider B.: "The Barefoot Revolution", 1985), более ориентированные на политику и общество и некоторые другие доклады. (Их трудно раздобыть и на английском.)

Из "политизированных" на русском языке вышел доклад А.Кинга и Б.Шнайдера "Первая глобальная революция" (издательство "Прогресс", 1991). Политизация этого доклада, конечно весьма условна. Авторы повторяют неизменную концепцию Римского клуба - "Глобальная революция лишена идеологической основы". Несмотря на это в книге уделяется должное внимание локальному, общественному и даже личному уровню.

Критикуя современное общество, авторы отмечают: "Как мы видим, государственная система, со свойственным ей процессом принятия решений, оказалась неспособной предложить ничего, что опровергло или изменило бы тенденции, ставящие под вопрос наше будущее и само выживание человечества" [3].

Не лишена интереса глава "Пределы демократии". "Как показывает практика, демократические государства уже в значительной степени утратили способность решать новые задачи", - пишут авторы. Из этого они, однако, не делают вывод о необходимости изменения политических институтов на более свободные (в таковые они, цитируя Черчилля, просто не верят), наоборот, логика глобализма приводит их к мысли о "глобальном управлении", где демократия с ее медлительностью, осторожностью и инерцией приносится в жертву ради достижения оперативности.

"Независимая" позиция авторов, делающая ее привлекательной только для них самих, выводит их и на такие "прагматические" решения, как развитие атомной энергетики. Упомянутый выше доклад Брунтланд вообще предлагает поставить на широкую международную основу развития космического пространства (как фактор консолидации), что же касается управления, то особые надежды возлагаются на ООН [4]. Не случайно доклад Брунтланд подвергается критике даже со стороны членов Римского Клуба, которые считают ее подход нереальным, так как нельзя ставить перед обществом противоречащие друг другу задачи: "Сомнительно, что глобальное устойчивое развитие может быть достигнуто за счет предложенного в докладе увеличения темпов экономического роста промышленно развитых стран" [3].

***

Для того чтобы адекватно оценивать экологическую деятельность на территории бывшего СССР и тем более вырабатывать и предлагать экологическому движению какую-то стратегию, необходимо рассмотреть уникальность политического, экономического, социального и культурного контекста, в котором приходиться работать "зеленым" в настоящее время.

Очень наивно было бы полагать, что главная особенность политического, экономического, социального и культурного контекста стран бывшего СССР состоит в одном лишь наследии "реального социализма". Оптимистические заявления некоторых западных экологов о том, что "реформы, осуществляемые на территории бывшего Советского Союза, нельзя назвать чисто экономическими. Они способствуют решению и экологических вопросов, ведь рыночная экономика обеспечит более эффективное использование ресурсов" [6] сейчас выглядят полным бредом, так как реформы добавили к проблемам социализма еще и проблемы капитализма и тем самым усугубили катастрофическое состояние как экономики, так и экологии.

Конечно, индустриальное общество в его "социалистической" разновидности оставило после себя не очень пригодную для жизни среду обитания, разворованные ресурсы, хищнически разоренную природу и, самое главное, затратную инфраструктуру, включающую в себя военно-промышленный комплекс, неразвитые технологии, дисбаланс производства и дисгармонию производственных отношений. Эта инфраструктура еще долгое время будет негативно влиять на любые процессы в странах бывшего СССР и отчасти Восточной Европы.

Огромные территории, зараженные в результате военных испытаний, промышленных катастроф на химических и ядерных объектах, опустошенные из-за несбалансированного сельского хозяйства и мелиорации, затопленные гигантскими ГЭС, не являются, однако, уникальным советским явлением. Как не являются уникальными ни загрязнение морей, ни снижение здоровья населения (главным образом понижение иммунитета), ни тем более исчезновение видов. Все это можно увидеть и на Западе, и на Юге. Бывший Второй Мир может претендовать лишь на исключительные масштабы нанесенного окружающей среде ущерба.

Социалистической особенностью является то, что, разрушив среду самостоятельно, в отличие от Третьего Мира, "социализм" не создал при этом высокого уровня жизни и технологий, как Запад. Из-за этого после интеграции в глобальную экономическую систему страны бывшего СССР оказались неспособны на равных конкурировать с западными, и все свелось к примитивной продаже нефти, газа, алмазов, территории (у кого что есть) и, параллельно, к мощнейшему обнищанию собственных народов. Но среда уже истощена, остатки ресурсов заложены мировым финансовым структурам (ведь как-то надо будет расплачиваться за те кредиты, получение которых вызывает идиотский восторг отечественных чиновников; их восторг понятен).

Было бы несправедливым сваливать грабеж ресурсов на один только Запад. Отечественные "хозяйственники" всех политических мастей участвуют в этих грабежах вполне на равных.

Не стоит особенно увлекаться и демонизацией западного мира. Во-первых, это не даст никакого результата, так как Запад пока все равно останется у руля мировой экономики и политики, а во-вторых, дело не в конкретных западных странах (которые просто занимают доминирующее положение), а в самой системе отношений, являющихся основой нынешнего мирового порядка. Если же под "Западом" понимать определенную культуру, ценности, экономическую модель, то такой "Запад" потеряет свою географическую сущность, так как присутствует не только в Западной Европе, Северной Америке и Юго-Восточной Азии, но и повсеместно в каждой стране, в каждом городе, где меньшинство присваивает себе право регламентировать в угоду своим потребностям жизнь не только всего сообщества, но и окружающей его среды. Но этот "Запад" называется уже властью и капиталом.

Вообще, попытки подобных раскладов, когда континентальный, этнический или государственный фактор ставится во главу угла, а социально-экономические и политические основы общества отодвигаются на второй план, раскладов, пышно именуемых геополитикой, сильно отдают нацизмом.

Когда грязные политики пытаются доказать людям, что в их бедах виновны не те, кто контролирует их жизнь уже сейчас через навязанные политические и экономические институты, а точно такие же институты "вражеских" народов, стран, континентов или полушарий, которые только еще собираются установить этот контроль; когда причиной их бед людям выставляют не систему отношений, а иную расу, этнос, вероисповедание; когда люди начинают верить всему этому - тут уже поздно говорить о фашизме. Ибо он уже наступил. Пока только в мозгах, а за страной дело не станет.

Очень незначительная часть людей на Земле занимается геополитикой.

К сожалению именно эта незначительная часть находится на верху иерархической пирамиды, именно она определяет сейчас судьбы людей. Кому-то геополитические игры выгодны из-за возможности реализовать свои амбиции, кто-то заинтересован непосредственно материально (больше всего кричат об ограблении инородцами те, кто сами не прочь пограбить в чужой стране).

***

Работа Н.Н.Моисеева "Агония России. Есть ли у нее будущее?" [5] представляет из себя этакий национальный вариант доклада в духе Римского Клуба. Если бы Моисеев не был участником экологического движения, если бы он не преподавал в Международном независимом эколого-политологическом университете, если бы его работу не опубликовало издательство "Экопресс-ЗМ", мы бы проигнорировали ее, как проигнорировали шизофренические геополитические вымыслы Жириновского, псевдоинтеллектуальные труды Дугина и множество статей мелких фашистов, вроде Эдички Лимонова. Однако слово Никиты Моисеева имеет в экологическом движении большой вес и нуждается в комментариях.

В основе позиции Н.Моисеева все та же национальная идея. Она доминирует над идеей экологической со всеми вытекающими отсюда выводами, предлагаемыми автором в конце работы: развитие всех видов транссибирского транспорта, включая Северный морской путь с его атомным ледокольным флотом, "развитие" Крайнего Севера в виде усиления эксплуатации его природных ресурсов, строительства там крупных городов и превращения его в северный Персидский залив.

Моисеев не видит альтернативы рыночной экономике и призывает "не отгораживаться "железным занавесом" от мирового рынка, а найти в нем свою нишу". Все это автор называет планом ГОЭЛРО-2, веря, что вторая индустриализация вытащит страну в число развитых стран, "хотя и поставит много экологических проблем". Видимо, нам мало уже существующих. Заметьте, что весь этот бред исходит от экологиста, хотя и имеющего техническое образование. И исходит только потому, что в основу поставлена национальная идея - "что хорошо для нации и государства, то хорошо для всех".

Начнем с того, что поставим под сомнение наличие нации как таковой. Нет, конечно, при желании можно определить общность, либо проживающую на ограниченной государственными границами территории, либо говорящую на одном языке, как нацию - это будет чисто политологическое определение.

Но может ли эта общность иметь некие естественные общие и исключительные устремления, чтобы можно было говорить о национальной идее. Разумеется, пропаганда с экрана телевизора может навязать большинству (но все же не всем) национальную идеологию, как навязывало раньше идеологию интернациональную, однако это вовсе не означает, что люди в ней нуждаются, это означает только, что в ней нуждается власть. Могут ли иметь общие устремления крестьянин и банкир, ученый и политик, рабочий и священнослужитель только потому, что они условно принадлежат к одной нации или являются гражданами одного государства. Нет, все, что есть общего в устремлении этих людей, присутствует и у всех других людей планеты, а в большинстве общих устремлений и не только людей.

Моисеев не избежал многих навязанных патриотических мифов российской истории и действительности.

Все те же стенания о "потере" Киева, Севастополя, прибалтийских портов.

Как будто украинцы и прибалты не были частью Советской Империи и не жили в своих собственных домах, а прилетели с Марса и оккупировали эти города.

А какая же национальная идея без фальшивых россказней о подвигах предков, о великом Ермаке (не геноцид сибирских народов устроившем, а оторвавшем, по Моисееву, земли у абстрактной степи), о "русской воинской славе".

Вслед за этим всплывает миф об исключительности русского народа (это как раз основа всякой национальной идеи). Немцы, например, по Моисееву, сами были виноваты в национальной катастрофе в конце второй мировой войны, "а наш народ трудно в чем-то винить: нас поставила на колени глупость, некомпетентность и, возможно, подлость собственных правителей".

Вообще, тем, кто вслед за черносотенцами воспринимает российскую историю, как череду исключительно нравственных действий со стороны России и несправедливых по отношению к ней, нужно внимательнее присмотреться к деяниям предков. Россия - это никакая не Евразия, она европейская страна и ответственна за тот же набор преступлений, что и многие страны Европы. К этим преступлениям относится колониализм (в случае с Россией это Кавказ, Заволжье, Урал, Сибирь, Дальний Восток, Черноморское побережье, Аляска), разрушение народных традиций, уничтожение малых этнических групп, индустриализм и разрушение окружающей среды. Только страны Европы формально освободили колонии (переведя их в состояние экономической зависимости), а Россия оставила их в своем составе, потеряв только американские владения.

То же касается и мифа о государстве. Моисеев верит в то, что государство защищает интересы большинства своего населения, хотя по своей не просто иерархической, а намерено иерархической структуре государство не может не выражать, в первую очередь, интересов элиты, и только во вторую - защищать всех остальных (в интересах все той же элиты).

Анализ мировых процессов у Моисеева почти ничем не отличается от анализа Римского клуба. Все вертится вокруг тех же субъектов мировой политики (Империи и блоки), тех же субъектов мировой экономики (государства и транснациональные корпорации). Поэтому критика Моисеева в этой части не отличается от нашей критики Римского клуба.

В отличие от авторов большинства докладов Римского Клуба, Моисеев справедливо не верит в возможность изменить ситуацию с помощью международных институтов, так как они являются выразителями интересов стран Запада (или стран "Золотого миллиарда"). Возможность инициативы в изменении мирового порядка он переносит, согласно национальной идее, на национальный уровень. И хотя перед этим он сам убедительно показывает неэффективность существования имперской России (из-за тяжелых климатических условий и территориального разброса, что приводит к сверхзатратам энергии), именно на евразийский гигант как государство делается автором ставка.

Однако Моисеев, как и отечественные геополитики, мало уделяет внимания экологическому фактору в мировых раскладах. Все они априори считают, что у пресловутого "золотого миллиарда" есть перспективы неограниченного развития, пусть даже за счет других стран. Но ведь и в странах Третьего мира ресурсы не бесконечны, а возможности создания достаточно развитых технологий, позволяющих опираться только на возобновимые ресурсы (т.е. технологий самого настоящего, а не мифического "информационного" постиндустриализма) в короткий срок, до сих пор вызывает серьезное сомнение.

Состояние современной России напоминает шизофрению: с одной стороны, в обществе насаждаются и всячески раздуваются непомерные имперские амбиции, с другой стороны, практика показывает обратное - немощь и глупость государства, не способного эти амбиции чем либо подтвердить. Все это может привести к очень печальным последствиям. Общество попадает в ловушку искусственно созданного "национального унижения", договор ли с НАТО или поражение в войне с Чечней сыграют роль своеобразного "российского Версаля", но страна стоит на пороге установления фашистского режима. Путь поддержания имперских амбиций - это путь к окончательной деградации. Политикам, равно как и общественному движению, пора понять, что неподтвержденные национальные амбиции - прямая дорога к фашизму.

Не приемлем для России и путь "вестернизации".

В принципе, Россию (или даже СНГ) можно "вытащить" в число развитых стран путем огромных энергетических затрат через ограничение свободы, через насилие и опрокидывание идеалов как социалистического прошлого, так и патриотического настоящего. Примерно такую политику "национального прагматизма" проповедует генерал Лебедь. Однако и он не может отказаться от патриотизма, который нивелирует прагматизм. Ведь для "большого скачка" необходимо вести совсем не патриотическую торговлю островами и влиянием, продажу геополитических друзей и оставление части территории и т.п. "Национальной идеей" должна в этом случае стать простая идея роста благосостояния у всех слоев населения.

Вопрос, однако, совсем не в этом. Возникают сомнения - так ли уж хорошо быть зачисленными в этот пресловутый "золотой миллиард" и разделить с ним его будущее.

Если мировую систему захлестнет комплексная эколого-экономическая катастрофа, то более предпочтительные шансы выжить (с сохранением цивилизационной информации) будут никак не у "золотого миллиарда", легко уязвимого и зависимого от высокого уровня потребления, весьма сложной инфраструктуры и функционирования созданной им мировой экономической системы, а, наоборот, у тех народов, которые более приспособлены к кризисным ситуациям. Может быть, для России было бы предпочтительным развивать у себя иные институты, самодостаточные, независимые, способные нормально существовать в кризисных условиях.

Ни Моисеевым, ни геополитиками, ни Римским клубом ни комиссией Брунтланд почти не рассматриваются общественно-политическая расстановка сил как внутри стран, так и на международном уровне. Взаимоотношения в мире грубо копируют только одну из общественных систем - полицейское государство.

Общество не монолитно, и конфликт социальных групп (если кому-нибудь не по нраву классическая классовая теория) заставит мир измениться гораздо больше, чем "битва гигантов". Транснациональные корпорации и мировые империи не всесильны. Территории, не контролируемые правительствами, корпорациями и, тем более, мировыми структурами в разных странах, постоянно расширяются. Локальные инициативы могут успешно сопротивляться гигантам, вызывая к жизни революции (как Влера в Албании) или международные движения (как Чиапас в Мексике). Подавить подобные движения (тем более, если их количество постоянно растет) не смогут ни национальные, ни международные полицейские силы. Никакой всепланетный тоталитаризм не убережет страны "золотого миллиарда" от сопротивления большинства населения планеты. Наоборот, именно усиление давления и контроля Севера над Югом позволит последнему консолидироваться и, несмотря на продажные правительства, устроить мировой элите глобальный саботаж. Да и в самих развитых странах далеко не полное царит единодушие по поводу колониальной и несправедливой внешней политики.

Моисеев не верит в возможность возникновения мирового гражданского движения, но оно уже возникло, и конгресс в мятежном мексиканском штате Чиапас в 1996 году собрал несколько тысяч совершенно разных людей со всего мира и инициировал мировое движение против неолиберализма и глобализации экономики за человеческие отношения. Есть и другие признаки возникновения мирового гражданского общества, например, транснациональные забастовки на заводах "Рено" или выступления французских граждан против ужесточения эмиграционного законодательства.

Члены Римского клуба полагают, что глобальная революция должна проходить на глобальном уровне с использованием глобальных политических и экономических институтов. Отсюда их надежда на "революционизацию" международных организаций и правительств, на создание Совета Безопасности ООН по окружающей среде и т.п. Однако гораздо более вероятным видится сценарий, когда глобальная революция будет проходить на локальном уровне, но повсеместно. В этом случае она не будет нуждаться ни в правительствах, ни в корпорациях, ни в международных структурах. Хозяева мирового порядка никогда не пойдут сами на изменение положения дел. Поэтому не стоит и ждать их соизволения. Глобальная революция может положить конец мировому порядку как таковому. Глобализация экономики уже сейчас встречает повсеместное сопротивление, а с достижением своего пика после краха независимой от мировой системы государственного социализма локальные сопротивления неизбежно сольются.

Это будет первая и последняя глобальная революция. Глобальная революция, которая распылит глобальный уровень в экономике и системе принятия решений, оставив на нем только децентрализованные информационные коммуникации.

От того, будет ли экологическое движение играть какую-то роль в этой революции, или оно предоставит всю инициативу другим социальным движениям, зависит ее характер (она может нести экологический императив в большей или меньшей степени). Но с экологическим движением или без такового последняя глобальная революция неизбежна.

Книга С. Фомичева «PАЗНОЦВЕТНЫЕ ЗЕЛЕНЫЕ»

• Введение
• Глава 1 "Последняя глобальная революция"
• Глава 2 "Общественное движение"
• Глава 3 "Война за среду"
• Глава 4 "Ресурсы"
• Глава 5 Cтратегия действия
• Глава 6 Третий сектор или альтернативное гражданское общество
• Глава 7 Акция
• Заключение