Где-то на Крайнем Севере

Поединок

В основе повествований нереальные события

   Умиротворённо дремлющий Володя  дернулся от сильного толчка. Вне себя от ярости вскочил, готовый наброситься обидчика, но перед ним стоял родной отец.

– Опять уснул, мешок сна! – кричал он с силой хлестая по земле связанным чаатом, да так что аж вздрагивал грунт. 

– Точно в тебя вселился ленивый человечек. Почему не следишь за стадом? – продолжал разъяряться Омрылькот.

– Мы уже вторые сутки не сменяемся, а стадо вон!  Никуда не делось! – указал злыми глазами Володя отцу.

– Я спрашиваю, почему олени еще не начали перекочевку на новое место? – не успокаивался Омрылькот. Вдалеке слышались переклички пастухов, хорканье оленей.

- Сын мой, мои придирки, тебе же наука, - уже смягчаясь, говорил Омрыльот всё еще злившемуся сыну. – Не станет нас с Тынескиным, как со стадом управитесь? Я беспокоюсь.

- Больше о нем, чем о семье! – тихо огрызнулся Володя и быстро зашагал к стаду.

– Болваны! Если бы не олени, нас не было бы. Идиоты! – опять вспылил Омрылькот.

- Они часто стали ругаться, особенно после того как Вова пришел из армии, - заметил молодой оленевод по имени Женя, наблюдая ссору.

– Армия ныне делает из вас дурных молодых бычков! – ответил Тынескин своему сыну. – Омрылькот – настоящий оленный человек и у него оленье сердце. Вот он и волнуется. Ведь мы с ним уже старики. У него один из сыновей совсем спился в поселке, другой в город уехал к девке своей. Остался вот этот, Вова, да и то не видно, чтоб усердствовал.

Повернувшись к сыну, как бы простовато спросил: - А ты тоже в город хочешь? Там много красивых девушек! Тот пожал плечами.

– Ступай в стадо. Вова там уже! – дал сыну поручение Тынескин и задумчиво посмотрел на Омрылькота, бредущему к нему.

- Видел? Дерзить стал, того и гляди, в село сбежит или в город, а то хуже сопьется как старшой! – Омрылькот присел на корточки, наблюдая, как пастухи постепенно направляют стадо в сторону долины.

– Главное Большую реку перешли вовремя! – улыбнулся Тынескин, но Омрылькот молчал, все также  сидя, не меняя позы.

– О сыне думаешь? – спросил Тынескин, он имел право разговаривать с бригадиром на такие щепетильные темы как его старый товарищ и друг семьи.

 – Если всё пойдет так дальше, то всё пойдет к чёртовой матери! Вот о чем я думаю! – в запальчивости ответил Омрылькот.

 – А может и наша вина здесь есть? – всё такой же спокойной манере отвечал Тынескин. - В интернаты отпускали, говорить на языке настоящих людей не учили. Разве не так?

– А что сделаешь? Что мы могли сделать, когда наваливается такая туша государства. Душит! Еще учат нас как грамотно по науке пасти оленей! Времена меняются, Тынескин, и наше время уходит! Вот что самое горестное!

– А что сейчас об этом ругаться! Пусто! – заметил Тынескин, как бы подмечая, что не намерен далее вести столь неприятный разговор.  Сколько раз об этом говорили, а толку? Он замолчал, наблюдая за перемещениями оленей.

- Есть у меня задумка, но не знаю, как ты её воспримешь, – с некоторым сомнением сказал Тынескин, но Омрылькот  внимательно смотрел на друга, давая знать, что слушает серьезно.

-Помнишь предание о поединке за снежник? – начал Тынескин. 

– Нет, нет, что ты! А вдруг увидят всё же? – запротестовал было Омрылькот, но Тынескин стал настойчиво его уговаривать, утверждая, что юношам пойдет это только на пользу. А сейчас самое время, когда происходят необъяснимые вещи. О чем они еще тихо переговаривались, осталось неизвестным, но  Омрылькот решился на эксперимент.

Омрылькот стоял с сыном возле небольшого ручья, поросшего зарослями ивы. 

– Сегодня ты с сыном Тынескина дежурить не будете. Отдохните. Ночь будет спокойной. Мы с Тынескиным займемся дежурством, а вы оба переночуете здесь у снежника, ожидая к утру стадо. Только будьте начеку, здесь может появиться чужое стадо или дикие олени.

– Обязательно здесь ночевать? – начал было Вова, но Омрылькот нервно перебил его: - Слушай, что тебе говорят старшие люди и выполняй!

Двое молодых парней стояли рядом и разглядывали огромный как взлётная полоса снежник.

- Старик наорал как обычно, теперь ему захотелось, чтобы мы тут у холодного снежника заночевали, - зевал Вова, подыскивая место для предстоящей ночевки.

– Прихоти богов неисповедимы и непонятны простым смертным! – саркастически заметил Евгений. Он, в отличье от напряженного, угрюмого Володи, был парнем отходчивым, неприхотливым, во всем находил причину для веселья. - Ну сказали, значит заночуем.

– Что – нибудь знаешь про это место? – спросил Вова. Дело в том, что здесь располагался самый большой снежник во всей протяженной долины южной тундры, за ним начинались высокие скалистые горы. 

– Мой отец рассказывал как-то об этом месте, оно переводится как поединок за снег, - ответил Евгений, собирая дрова для костра.

– Нашли из-за чего драться! Из-за снега! – засмеялся вдруг Вова, вставая помочь другу с дровами. Но Евгений в этот раз не был настроен шутить, и продолжил рассказ, услышанный от отца.

– В древние времена из-за обилья снега и ледников эта долина особенно ценилась. Все богатые чукчи южной тундры спешили со стадами первыми прийти на это место. От этого зависело благосостояние оленьего стада, его здоровье. Устраивалось своеобразное соревнование кто первым придет на это место. А что классное место: овода да комаров мало, воды много, прохладно все лето, корма много. Благодатное место! 

- Похоже, старики не зря выбрали место для ночевки здесь, хотят, видимо, чтобы мы прониклись «духом чаучу» как говориться. А сейчас это ни к чему, есть вакцинация, лекарства всякие, техника и все такое хорошее да цивилизованное.

– Ты так говоришь, потому что тебе все равно! – сказал Женя, подбрасывая дров к костру.

 – Хе, у тебя шибко оленье сердце? Вечно надо тебя учить, как поворачивать стадо, как поить его правильно. Не так что ли?

– Я учусь и в этом моё преимущество! – засмеялся Женя.

– Ага, у меня! – примирительно ответил Вова.

- Ну так вот, отец рассказывал, что один богатый оленевод со стадом, семьей, домашним скарбом первым пришел на это место. Радуются, значит люди, мол, первые пришли. А тут бац! Еще один претендент заявился, еще с копьем, а раньше чукчи все копьями ходили, пришел и говорит: Убирайтесь!  Я первый прибыл на это место! Те, первые прибывшие ни в какую, мол, мы  первые и все сказано. Ага, вот как поступаете нечестно! – решил пришедший с копьем и вызвал на поединок хозяина стада первого пришедшего. В поединке первый пришедший победил соперника и забрал все его стадо и семью.

– Да, были люди в наше время, не то, что нынешнее племя! – только и процитировал рассказ Евгения Вова, тот взглянул на друга и ничего не сказал. – Предание оно и есть предание. Вот из-за него и торчим здесь ночь.

Незаметно тянутся часы белых ночей. Прохладно, подувает ветерок. Стадо бригады еще далеко. Чуть слышно потрескивают угольки в догорающем костре.

– Еще говорят, в такое время духи посещают эти места. Так дед говорил, – уже не столь беспечно заговорил Евгений.

– А духи…пригласим их на чай. Надеюсь, не откажутся, чукчи любят чай, - с нескрываемой усмешкой ответил Вова.

Сквозь сон Евгений услышал шорохи, как будто двигалось огромное стадо. Он проснулся и увидел, что вокруг густой туман. Встревоженный Евгений начал озираться и тут заметил, как в тумане что-то движется. Внимательно приглядевшись, он понял – это олени и их много,  быстро пригнулся и разбудил Вову. В полном молчании юноши вглядывались в появляющиеся из тумана группы оленей. Двигались они плавно, как будто плыли, подобно призракам, то, пропадая, то вновь появляясь в неожиданных местах. И совершенно не обращали на парней внимание. Вова отметил, что олени рослые, почти однотонного цвета, но явно не дикие олени. Это чье – то стадо, но из всех соседей, рядом никого не было, кроме стада родной бригады. Надо узнать чье это стадо, разыскать пастуха поговорить с ним. Олени полупрозрачные в клубящемся тумане по-прежнему не реагировали на юношей. Ребята подошли поближе, поражаясь неестественности облика оленей. И тут произошло то, что еще больше повергло ребят в шок: один из оленей вдруг неожиданно повернувшись к ним, прошел прямо через Вову насквозь, как будто через пустое место! Вова вскрикнул и отбежал обратно к ночлегу, за ним не отставал Евгений. Настолько это было нереально, что ребята несколько минут не разговаривали. Наконец заговорил Евгений дрожащим тихим голосом.

– Стадо призраков! Дед предупреждал об этом, говорил, чтобы вели себя спокойно, тихо и наблюдали. Кто знал, что это действительно существует!

Оба нервно закурили, молча переглядываясь, о чем еще говорить в такой ситуации?

- Тихо кто – то идет! – прошептал Володя, предостерегающе приложив палец к губам. Замерли. Сердца стучались, казалось на всю долину. Послышался чей-то свист, окрик. Уже было предрассветное время и было хорошо видно, как туман постепенно рассеивался. Свист повторился уже отчетливее, и парни заметили человека полностью в меховой одежде.

– О, мужик появился! – зашептал Евгений, но Вова опять предостерег от разговоров – незнакомец был вооружен длинным копьем. Человек этот был невысокого роста, но очень широкоплечий, с толстыми, короткими руками и кривыми ногами. На темном, беспристрастном лице отчетливо выделялись выпирающие толстые губы. – Как у деда, - подумал Вова. Человек остановился и стал озадаченно кого-то разглядывать. Ребята испуганно переглянулись. Заметил? В стороне от стада паслась важенка, оленуха . По озадаченному виду пастуха, похоже не из его стада. Пастух стал осматривать местность, обходя группы оленей, но чужая важенка была одна. На ребят, несмотря на то, что проходил буквально в паре шагов он не обращал никого внимания, как будто их не существовало для него. Успокоенный оленевод стал наблюдать за важенкой, явно размышляя, что делать дальше. Тут он подскочил и стал куда-то вглядываться. Снизу, со стороны ручья к нему поднималось три человека и, судя по реакции губастого пастуха, посетители ему не нравились. Обернувшись, он кого-то окликнул, в ответ раздалось несколько откликов и из тумана вынырнуло трое человек, все с копьями и заспешили к губастому. Вскоре послышался резкий скрип снега под ногами подходивших  пришельцев.

- Вы что здесь делаете? – сходу спросил высокий широкоплечий мужчина с длинным лицом и тонкими губами. К удивлению прятавшихся ребят они легко понимали речь людей прошлого.

– Это место наше! Моя важенка первой сюда пришла. Вон она! – продолжал кричать высокий.

– Где важенка? Она прибилась к моему стаду, можешь забирать её, а первыми сюда пришли мы! – не менее резко ответил губастый на претензии высокого.

– Ты хочешь сказать, что это место твоё и воровать чужих оленей считаешь правильным! – не унимался высокий, явно настроенный на ссору.

– Я не воровал твоей важенки! Говорю, можешь забирать её, а если у тебя их мало, что ж, могу дать еще несколько своих! – дерзко ответил губастый, ни в чем не уступая высокому. 

– Вон оно что! Еще оскорбляет меня, как будто мне важенок не хватает! Хочешь драться? Давай сейчас же! Не медли, а боишься, уходи с этого места! – в ультимативной форме потребовал высокий.

– Хорошо! Будь по твоему! Драться будем сейчас, здесь! – вызывающе ответил губастый.

Поединок! Поединок! Поединок будет! – послышалось со всех сторон.

– Кто проиграет, тот отдает все свое имущество победителю! – выдвинул условие высокий.

– Хорошо! Договорились и все слышали это? – оглянулся губастый на людей, столпившихся вокруг споривших.

– Слышали! Слышали! Так и есть! Все по-честному! – раздались крики с разных сторон.

Люди рассредоточились по кругу, некоторые присели на камни, точно перед ними не смертельный поединок, а танцевальное представление разыгрывается. Бойцы не стали биться сразу, а стали постепенно сужать круг чуть опустив копья. Первым с гортанным криком стал наносить удары высокий, явно вынуждая противника на ошибочное решение. Тот ловко уворачивался, отбивал удары и сам с хэкэющим выкриками наносил ответные удары. Поединок длился необычно долго. Высокие прыжки при совершении фехтовальных приемов, головокружительные выпады смертоносно острых копейных лезвий, мощные, сотрясательные удары – все это до глубины души потрясло спрятавшихся ребят, Вову и Женю. И тут свершилось! Каким-то обманным выпадом губастый заставил противника наклониться вперед, тут же мощным прыжком оказался за спиной у него и одним махом лезвием копья перерубил тому сухожилья на ногах. Тот рухнул на колени как подкошенный. Наступила полная тишина. Стихли выкрики, казалось, даже стадо замерло. Рядом с поверженным еле-еле на ногах стоял изможденный победитель, устало опираясь на копье.

- Ну вот ты победил! – с хрипотой выговорил высокий. Затем задрав сзади кухлянку, обнажив мускулистую спину, обратился к победителю: - Меня за дикого оленя посчитай! Стадо забери, о моей семье позаботься и людях моих тоже, тогда верными помощниками будут. Молча кивнул губастый и подставив лезвие копья под лопатку высокому, пронзил его.

–Го-го-го! – раздалось со всех сторон от людей, выражавших таким образом честное завершение поединка.

К полудню подошло стадо бригады. И к юношам, молча сидевшим на земле, подошли Омрылькот и Тынескин.

– Видели? – спросил Омрылькот парней и не дожидаясь ответа сказал: - Тот высокий был его прадедом – указывая на Тынескина, - а губастый был моим прадедом. Теперь мы одна семья. Мы - оленные люди!

Конец.

  Константин Уяганский