Только через прорезь прицела?

Свою карьеру на Алтае я начинал летом 1962 г. молодым человеком,  охотоведом опытного леспромхоза, может быть известного некоторым читателям под громким названием «Кедроград». Будучи охотником, как и абсолютное большинство нашего брата, биологов - охотоведов, в молодости охотился, в том числе на медведей. При этом поначалу считал, что добывая медведей приношу пользу животноводам Горно-Алтайской автономной области (ныне Республика Алтай), где медведь тогда считался вредным хищником, и за его истребление выдавали даже небольшую – 20 рублей,  премию. 
     Через 3 или 4 года, освоившись на Алтае, ознакомившись с местными условиями, причем с первых дней и до сих пор проживаю  в сельской местности,  в  двух - трех сотнях шагов от настоящей тайги,  убедился, что ущерб животноводству области от медведя минимален.  И связан, главным образом с тем, что в частном секторе скот здесь выпасается самостоятельно, без пастухов, причем днем и ночью,  нередко в  таёжных угодьях, где медведи обычны. Но и в таких, очень удобных для медвежьих охот условиях, они редко нападают на домашних животных. То есть активно истреблять их, по существу, незачем, надо всего лишь немного лучше присматривать за скотом. Поэтому обратился в Облисполком с предложением отменить премии за уничтожение медведей и установить сроки охоты – как это было уже принято в соседних краях и областях. Руководство автономной области  согласилось с этими предложениями и Облисполком в 1967 г. издал соответствующее Постановление.  Еще через несколько лет, теперь по распоряжению Главохоты,  добычу этих зверей стали разрешать только по платным лицензиям.
Г.Собанский в тайге. Фото А.Паничев
     Таким образом, официальное «общение» охотников в регионе с этим интересным, иногда и опасным зверем постепенно начинало приобретать более цивилизованные формы. Хотя среди абсолютного большинства местных охотников по-прежнему доминировало складывавшееся веками, как и повсюду в Сибири, отношение к медведю, как к врагу - опасному, злобному, вредному, а потому подлежащему безжалостному истреблению. Медведей стреляли при любой возможности – весной в горах на солнцепеках, добывали на берлогах, давили петлями. Наверное, только на Алтае были, возможно, есть и сейчас охотники, имеющие на своем счету по 300 – 400 добытых медведей (Собанский, 1981). Петельный варварский промысел особенно широкое распространение имел во второй половине XX в. Тогда, в связи  с развитием на Алтае лесной промышленности, у охотников появилась возможность использовать для петель стальной трос, применяемый на лесозаготовках. Браконьерский этот «промысел» существует и поныне, хотя  не в прежних масштабах.
    Разумеется, борьба с незаконной добычей медведей, как и других диких животных,  как-то  проводилась. Существовала служба охотнадзора – местная Государственная охотничья инспекция, Со штатом из 5 – 6 человек (на горную территорию площадью в 92,6 тыс. кв. км), плохо финансируемая, не имевшая необходимых транспортных средств. Соответственно и деятельность такой службы была мало эффективной. Особенно в части борьбы с незаконной добычей медведей – у охотника всегда есть отговорки – «медведь напал, стрелял в порядке самозащиты... Медведь давит скот... и т.п.». А поскольку случаи такие действительно время от времени имели место,  кто докажет, что было не так?
    В конце  1964 г., убедившись в бесперспективности занятий охотничьим хозяйством в лесозаготовительном предприятии, я перешел на работу в Биологический институт СО АН СССР (ныне Институт систематики и экологии животных СО РАН). На базе Телецкого стационара института, который по существу я и создал, занялся изучением экологии диких животных, обитающих в горах Алтая, в том числе бурого медведя. Большая часть долгих последующих лет была посвящена этой интересной, увлекательной работе. Многие месяцы, а в общей сложности годы, летом и зимой, проводил в экспедициях - на полевых работах в тайге и горах. Медведей на Алтае в те годы было много. Бывало, и не раз, что за световой день, я мог увидеть, в горах (в гольцовом безлесном поясе), до двадцати и более медведей. Иногда с одного места в поле зрения одновременно находилось 7 – 8  этих зверей. Десятки близких встреч с медведями, многие часы и дни  наблюдений за ними в горах издали, с помощью оптики, изучение их деятельности по следам, около сотни опрошенных охотников, ознакомление с литературными источниками, в том числе зарубежными, участие в нескольких встречах – совещаниях ученых-исследователей, занимающихся изучением медведей – вот основные «вехи» моей работы по медвежьей тематике. На сегодня итоги научной работы в части, касающейся  бурого медведя Алтая - 17 статей и сообщений в разных сборниках и журналах, посвященных непосредственно этому хищнику. Кроме того, опубликовано еще более десятка очерков об этом звере в моих и других книгах, в том числе в известной сводке «Медведи» (в СССР, 1993 г., 520 с., в соавторстве с Б.П.Завацким). Добавлю, что по моей инициативе небольшая оригинальная  популяция «сайлюгемских»  медведей внесена в Красную книгу Республики Алтай.
     Эти сведения я привел, чтобы показать, что мне кое-что известно о медведях, обитающих в горах Алтая; могу еще добавить, что среди зоологов-териологов и охотоведов Горного Алтая нет других специалистов,  кто вложил бы более существенный  вклад в изучение этих зверей.
     Почти полувековые собственные наблюдения свидетельствуют о «миролюбии» медведей, обитающих в горах Алтая (Собанский, 2008). Разумеется, относительном; в сравнении, например, в медведями, обитающими в Восточной Сибири, особенно в Забайкалье и на Чукотке, о чем можно судить по литературным источникам. Конечно,  здешние мишки, как и в других местах обитания, давят иногда  скот, известны нападения  на людей. Но последних случаев, опять таки в сравнении с востоком Сибири, гораздо меньше и в абсолютном большинстве  они для жертвы оканчивались травмами, более или менее серьезными. Летальный, обычный на Чукотке исход нападения медведя на человека, на Алтае большая редкость. К тому же звериные атаки  в большинстве случаев спровоцированы неправильным поведением людей, чаще всего  стрельбой по зверю и ранением его. Нападение раненого медведя событие более или менее обычное, хотя тоже редкое – большинство их и в таком случае из последних сил старается уйти. Свалить же медведя наповал из-за его крепости на рану, силы, живучести очень непросто, и если с этой задачей справляется бывалый, с крепкими нервами охотник, вооруженный надежным оружием, то совершенно другое дело – неопытный человек. А к этой категории относится большинство работников различных экспедиций, орешников, начинающих охотников и т.д.
     Медведь – соблазнительный охотничий трофей, огнестрельное оружие в руках представляется владельцу мощным, надёжным, безотказным. В итоге – выстрел по зверю. А медведь, помимо огромной силы, обладает еще и необыкновенными проворством и быстротой, которых от него, наблюдая за ним в спокойной обстановке, никак не ожидаешь – таким он выглядит флегматичным, неповоротливым увальнем. В нападении, раненый, он стремителен, неукротим, злобен. Вот что писал по этому поводу известный сибирский охотник и писатель А.А.Черкасов (1958):
    «Часто медведь при неверном выстреле, с окончанием его звука, является уже у ног изумленного охотника...»
   И делает это для того, чтобы яростным нападением выразить свою злобу к человеку, причинившему ему боль. В результате - искалеченный или даже убитый зверем человек и новая волна слухов об агрессивности, кровожадности медведей. А причина всего – ненужный, неверный выстрел, не будь которого, человек и зверь, скорее всего, разошлись бы мирно. На Алтае известно немало случаев, когда именно неточный выстрел приводил к нападению медведя на человека с тяжелыми  последствиями для последнего. Два подобных случая имели место в конце прошлого века в Алтайском заповеднике, правда, стрелявшие тогда  отделались довольно легко.
    В своих публикациях, выступлениях в СМИ я неоднократно, вопреки  служебным инструкциям для различных ведомств, утверждал и продолжаю утверждать, что встреча с бурым медведем  для некоторых вооруженных людей опаснее, чем для безоружных. Если вы идете в тайгу не на охоту за медведем, не берите с собой ружьё. Когда его нет, не возникнет и желания пальнуть по зверю. В связи с этим приведу высказывание известного ученого – биолога, директора американской «Службы национальных парков» Джорджа Диксона. Он требовал от своих подчиненных, чтобы они никогда не входили в места обитания даже самых грозных зверей, а в парках США обитают, в числе прочих, и  крупные,  опасные звери – несколько видов медведей, пума, а на юге страны и ягуар, с оружием в руках. Вот что он писал по этому поводу:
     «Большинство диких животных теперь отлично знают запах оружия и боеприпасов.  Животные знают, что ружья применяются для убийства, а поэтому их запах возбуждает у них стремление к борьбе. И еще важнее, что входя без оружия в мир, где вы – посторонние, вы входите с робостью. Вы не остановитесь при встречах с животными поперек дороги, а вполне резонно отойдете в сторону. Такая манера поведения обеспечит вам безопасность, так как смирение – лучший вид защиты при встречах с животными».
     Из различных СМИ мы знаем, что в наше время в Америке, Канаде, некоторых других странах  в «общении» с медведями, если речь не идет об охоте, оружие если и применяется, то исключительно редко. Необходимая защита людей от этих хищников осуществляется с помощью  безопасных для них различных средств. Наиболее подходящими считаются репелленты в баллончиках, особенно перцовый спрей, фальшфейеры с хорошим факелом огня, электрошокеры. На испытаниях медведи, получившие в физиономию, например, «заряд» перцового спрея, стремительно удирали как можно дальше... Медведей в США, Канаде, особенно в национальных парках, много, больше, чем в России, в том числе в наших заповедниках, и там хорошо отработаны способы и приёмы «мирного сосуществования» людей с ними.
     Нельзя сказать, что наши специалисты не интересуются зарубежной практикой в этой области. По-видимому, не без нашего приглашения в августе 2009 г., канадские эксперты, посетили природный парк «Ергаки» и Алтайский заповедник в рамках проекта «Организация семинара-тренинга для сотрудников ООПТ, туристических фирм и местных жителей Алтае-Саянского экорегиона по предотвращению конфликтов с бурыми медведями» и провели несколько  семинаров на эту тему. В том числе в пос. Яйлю для сотрудников Алтайского заповедника. Были представлены,  продемонстрированы электроизгороди, спреи, фальшфейры, шокеры, подробно рассказано о способах их применения. По итогам семинара для Алтайского заповедника, например, с учетом событий голодного для медведей 2008 г. (Собанский, 2009), были предложены конкретные, реально осуществимые, недорогие в финансовом плане  мероприятия по предотвращению или хотя бы сведению к минимуму конфликтов между медведями и человеком.
     Лишь в одном из 6 пунктов этих рекомендаций эксперты советовали  уничтожать медведей, но только так называемых  «стервятников», нападающих на скот. О необходимости бескомпромиссной борьбы с такими медведями много сказано в нашей литературе, не раз писал на эту тему  и я (Собанский, 1981, 2008). Все другие советы зарубежных специалистов предусматривают проведение  различных профилактических мероприятий, направленных, прежде всего, на снижение привлекательности для медведей населенных пунктов, садов, огородов, свалок и т.п. Ведь мы сами, с нашими традиционными неряшливостью и разгильдяйством, виноваты в том, что медведи лезут к нам в посёлки. Для предотвращения же нападений на людей при случайных встречах  рекомендуется использовать перечисленные выше средства индивидуальной защиты.
     Несмотря на проверенные опытом советы этих специалистов, несмотря на весь зарубежный опыт общения с медведями,  в Алтайском заповеднике, например, существует практика обязательного сопровождения групп туристов, посещающих заповедные угодья в соответствии с программой «экологического просвещения», сотрудником службы охраны – госинспектором, вооруженным карабином. Делается это в целях безопасности туристов. То есть  в случае нападения медведя госинспектор должен либо отпугнуть его  выстрелами, либо застрелить. Мне неизвестно, кем установлен такой порядок – дирекцией заповедника или какой-либо вышестоящей инстанцией. В любом случае, я лично, например, имея некоторый опыт встреч с медведями, гораздо спокойнее чувствовал бы себя в «медвежьих» угодьях, если около меня не было бы этого человека. Ведь возникают такие вот   вопросы: 
    «Что он за человек? Какие у него нервы? Хватит ли у него выдержки не пальнуть по медведю, когда тот неподалеку, например, встанет на дыбы? Или, тем более, будет делать устрашающие броски – выпады в сторону людей? Что у него за оружие? А умеет ли он метко - чтобы попасть по убойному месту, стрелять по бегущему зверю? Как он поведет себя, если ранит медведя и тот быстро, проворно, со всей яростью,  бросится на нас?»
     Разумеется, окончательные ответы на эти вопросы можно было бы получить только в случае близкой встречи с медведем и даже его нападении. Разумеется, все это практически нереально, как из-за редкости подобных встреч, так и потому, что в охране заповедника работают разные людей, разного возраста и опыта;  некоторые никогда не охотились на медведя. И их поведение при близкой встрече с ним, особенно если это первая встреча с опасным зверем, может оказаться  неадекватным. Несмотря на то, что эти люди, надо полагать, проходят соответствующие семинары, получают необходимые инструкции.  
     Так, например, из бесед со многими местными охотниками я знаю - они убеждены в том, что медведь, поднявшийся на задних лапах, делает это для того, чтобы в следующее мгновение броситься на человека... На самом же деле зверь встает на дыбы для того, чтобы осмотреться, лучше сориентироваться в обстановке, и не больше того (Пажетнов, 1990; Собанский, 2008). А выпады обычно означают желание испугать вас, прогнать – так медведица пытается защитить находящихся  неподалеку медвежат, либо у зверя поблизости какая-то добыча и он её охраняет.  Но попробуйте убедить в этом человека, который, может быть впервые в жизни, увидел так близко перед собой этого опасного, большого зверя! И сумеет ли он отличить просто выпад зверя, чтобы испугать вас, от настоящего нападения? И поведение самого этого хищника, в таких случаях также трудно предсказать (Собанский, 2011).
     В начале научной деятельности,  в 60-е гг. прошлого века, при экскурсиях в горах несколько лет я носил с собой карабин. А это 4,5 кг в дополнение к нескольким килограммам оптики (бинокль, обычно 2 фотоаппарата, телеобъектив, рюкзак с необходимой мелочью). В нескольких десятках встреч с медведями, в том числе совсем близких, ни разу не возникло необходимости использовать это оружие. Отказался от этой тяжести и заменил карабин либо 1 – 2 небольшими ракетами ручного пуска, либо фальшфейером; в последние годы ношу в кармане еще и  маленький баллончик с перцовой начинкой.  Всего в 2-х или 3-х случаях  мне пришлось применить ракету, но не для защиты от непосредственного нападения медведя, а в порядке профилактики. Случалось, что на пути следования оказывался медведь, при виде человека не сразу обращавшийся в бегство (на открытых местах, в гольцах), или, не видимый в тайге, когда, учуяв человека, он начинал громко и грозно  реветь (не ходи, мол, сюда, здесь я!) достаточно было стрельнуть ракетой в его сторону, чтобы зверь замолчал и очистил дорогу (Собанский, 2011).
    То есть моя, пусть и небольшая личная практика взаимоотношений с медведями, по крайней мере на Алтае, также подтверждает полную возможность посещать «медвежьи» угодья без огнестрельного оружия (Собанский, 2011) - в дополнение к многолетнему зарубежному, особенно североамериканскому опыту. Этот опыт теперь хорошо известен и нашим специалистам. Но почему мы до сих пор по-прежнему, даже в заповедниках, рассматриваем проблему взаимоотношений с этими зверями только через прорезь прицела? Вот сведения  (из Интернета) от соседей из Красноярского края: 2012 г. – «для предотвращения нападений» отстреляно 44 медведя; 2013 г. – уже к 14 октября уничтожено, из тех же соображений, 43 зверя. И никаких сообщений об использовании в этих целях отпугивающих, защитных средств. А руководитель краевой службы «По охране, контролю, использованию и т.д. ... животного мира» В.Званцев отмечает, что «мирно решить вопрос с хищником, который вышел к жилью, уже не удастся – медведя можно только отстрелить, потому что рано или поздно он нападет на человека». Не знаю, как ведут себя в таких случаях «красноярские» медведи, но на Алтае мне известны десятки случаев посещения медведями сельских усадеб, причем и неоднократными посещениями одним и тем же зверем,  изредка и совсем близких встреч при этом с хозяевами дома, однако никаких нападений, даже попыток таких ни разу не отмечено (Собанский, 2011).
     Предыдущим материалом я хочу показать, что наличие огнестрельного оружия у посетителей «медвежьих» угодий только увеличивает вероятность агрессии со стороны хищников. Думаю, что должны и мы, наконец, хотя бы начать становиться на путь современного, цивилизованного общения  с этими замечательными животными. Когда-то надо  прекращать безжалостное избиение их, в том числе в заповедниках, когда они бедствуют из-за бескормицы. Причем в поселки привлекают их свалки, заброшенные сады, скот, круглыми сутками находящийся в угодьях без охраны  и т.п. Как это было, например, на Алтае, да и в целом ряде других сибирских регионов России осенью 2008 г. (Собанский, 2009, и др.)
    Голодные годы, как свидетельствуют литературные, архивные источники и опросные данные, а также мои многолетние наблюдения на Алтае,  с завидной регулярностью повторяются хотя бы один раз в 9 – 12 лет. На юге Сибири, да и не только на юге, но и в Средней Сибири, медведи особенно сильно бедствовали в 1951, 1962, 1971, 1987, 1996, 2008 гг. (Собанский, 2008, 2009 и др.). Между тем по итогам научных исследований, которые издавна ведутся  в заповедниках по программе «Летописи Природы», нетрудно отслеживать и прогнозировать состояние кормовой базы, и в случае намечающегося  неурожая основных медвежьих нажировочных кормов можно принимать необходимые меры, в том числе оповещать население и соответствующие службы.. Это позволит хотя бы частично сократить масштабы нынешнего безжалостного избиения бедствующих зверей.    Понимаю, что многие коллеги – охотоведы не согласятся со мной и будут настаивать на необходимости отстрела медведей, приближающихся к населенным пунктам. Осенью 2013 г. в СМИ опять появляются материалы то о «нашествии» медведей, то о взятых ими в «осаду» поселках («АИФ», 6.11.20132, и др.) Но тут же выясняется, что дело в наших  свалках – «...власти посоветовали главам поселений ликвидировать свалки, на запах которых идут хищники...». Где-то охотоведы, оценив популяцию медведей в регионе (с точностью до одного - «...около 563 особей...» - там же), считают, что их слишком много, угодья не выдерживают такого обилия этих хищников, надо сокращать их численность. Подобные утверждения весьма спорные, но если  уж вы, руководители охотничьего хозяйства, так считаете, то продавайте больше разрешений на их добычу, да и цены на лицензии неплохо бы немного снизить. Пусть рядовые граждане, сельские охотники, получат реальную возможность поохотиться на медведя, нормально упитанного, с хорошей шкурой, в установленные сроки. Всё лучше, чем стрелять голодающих, истощенных зверей. Живем в XXI веке и пора нам соответствовать новым временам, приобщаться к цивилизации, хотя бы в медвежьих делах.
    Вот уже и в СМИ, хотя пока крайне редко, появляется обнадеживающая информация – кое-где наши люди могут таки по-доброму, цивилизованно, относиться к медведям.   Вот, например два сюжета, позаимствованные  в Интернете.
    1.По широкой лесной дороге неторопливо катится легковушка -  пикап; в кузовке сидит человек, придерживает небольшую лестницу. Впереди, на левой обочине, стоит большой металлический ящик для мусора. Пока машина подъезжает к нему, справа из леса несколько раз показывается, иногда даже выскакивает на дорогу крупный медведь. Пикап останавливается вблизи ящика, человек ставит в него лесенку и машина отъезжает. Тут же из ящика, по лесенке, один за другим, проворно  выбираются 3 медвежонка, спрыгивают на дорогу, бегут к медведице, а это, оказывается, их мамаша, и всё семейство скрывается в лесу.                                 
   После просмотра поначалу думаешь - вот ведь как хорошо поступили люди! Наверное, дело было где-нибудь за рубежом. Но нет – случай имел место в Сибири, в Томской области.
     2.Небольшой сельский дом у подножия лесистого склона; надворные постройки лепятся к самой горе. Лежит снег, похоже, на дворе поздняя осень. По склону к усадьбе спускается медведица с крупным медвежонком; когда они вплотную приблизились к строениям, слышны голоса (людей не видно) – мужской:
    «А вот они!» 
 Женский, с небольшими паузами: 
   «Снимай! Ах вы блядь, вы чего сюда пришли? Нука, марш отсюда! Марш сейчас же отсюда!»
       Медведи тут же послушно, хотя и неторопливо, убегают в гору, в лес...
Снова женский голос: «Ишь какие, хозяева, блядь!»  
   Место, где снят сюжет, не указано, но судя по лексикону, используемому женщиной, дело, несомненно, происходило где-то в России. Обратите внимание на первые её слова – «Снимай!» Не стреляй, а именно снимай. И далее никакой паники, всё происходит достаточно буднично, спокойно. Людей явно не беспокоит неминуемое, по «меркам Красноярского края», нападение злобных хищников...
   Вывод из этих сюжетов – умеют и наши люди спокойно относиться к этим опасным зверям. То есть можно – таки и нужно, наконец, хотя бы начинать общаться и с медведями, когда это случается,  не только и не обязательно через прорезь прицела...  
 
Г.Собанский
 
 
 
Как-то, еще в 70-е гг. прошлого века, в начале июля, в горах на северо-востоке Алтая я наблюдал за двумя крупными медведями. Звери спокойно паслись на длинном чистом травяном склоне в альпийском высокогорье. Впереди шел большой черный медведь; позади, понемногу отставая, двигался темно-бурый в хорошей «шубе» зверь поменьше. 
Не раз наблюдал, как охотно, буквально с удовольствием медведи купаются. Вот довольно типичная сценка: на склоне горы, на альпийской лужайке, пасется крупный медведь. Вероятно самец, поскольку один. Непрерывно хватает пастью траву – какие-то мелкие злаки, дикий лук - его тут несколько видов. Захватывает и огоньки – из зубов иногда...
Есть такое дерево, широко распространенное не только на Алтае, но и в Сибири. Ученые отличают его от настоящих кедров (ливанских, атласских и прочих) и называют кедровой сосной сибирской (Pinus sibirica). Впрочем, те же ученые – лесоводы в своих публикациях обычно называют его  все-таки кедром или сибирским кедром, как и все мы

 

Другие материалы

30.01. | Гость | Событие
В группе: 1,564 участников
Материалов: 1,470

Целью научно-исследовательской лаборатории проблем непрерывного экологического образования является проведение научных и методологических исследований

Цели и задачи лаборатории Целью научно-исследовательской лаборатории проблем непрерывного экологического образования является проведение научных и научно-методологических исследований в сфере непрерывного экологического образования, обновление концепции такого образования, выработка теоретических и методологических его основ. Реально развивать три направления непрерывного...

Фотогалерея

Интересные ссылки

Коллекция экологических ссылок

Коллекция экологических ссылок

 

 

Другие статьи

Активность на сайте

сортировать по иконкам
2 года 14 недель назад
YВMIV YВMIV
YВMIV YВMIV аватар
Ядовитая река Белая

Смотрели: 287,866 |

Спасибо, ваш сайт очень полезный!

2 года 17 недель назад
Гость
Гость аватар
Ядовитая река Белая

Смотрели: 287,866 |

Thank you, your site is very useful!

2 года 17 недель назад
Гость
Гость аватар
Ядовитая река Белая

Смотрели: 287,866 |

Спасибо, ваш сайт очень полезный!

2 года 45 недель назад
Евгений Емельянов
Евгений Емельянов аватар
Ядовитая река Белая

Смотрели: 287,866 |

Возможно вас заинтересует информация на этом сайте https://chelyabinsk.trud1.ru/

2 года 17 недель назад
Гость
Гость аватар
Ситуация с эко-форумами в Бразилии

Смотрели: 8,212 |

Спасибо, ваш сайт очень полезный!