Нижнее Приангарье как объект стратегических разработок

Одним из регионов нового развития в современной России является территория Нижнего Приангарья в Красноярском крае. Этот регион характеризуется высокой привлекательностью для масштабных инвестиций, что требует стратегического разработок для его дальнейшего развития.

Важным инструментом управления экологической сферой региона и прогнозирования ее состояния является стратегическое планирование и управление [7]. Стратегическое планирование обеспечивает базу для управления как регионом в целом, так и его отдельными сферами, включая экологическую.

Нижнее Приангарье в Красноярском крае является одним из объектов стратегических разработок как регион нового хозяйственного освоения в современных российских условиях, обладающий высокой привлекательностью для крупных инвестиций. В Нижнем Приангарье в настоящее время в разной степени реализации находятся два крупных инвестиционных проекта – «Комплексное развитие Нижнего Приангарья»[1] (ИП КРНП) [6; 8] и «Ангаро-Енисейский кластер» [1; 5]. В результате реализации первого этапа инвестиционного проекта ИП КРНП создана опорная база для дальнейшего интенсивного и крупномасштабного хозяйственного развития.

Первый этап реализации ИП КРНП (2006-2012 гг.) в территориальном плане ограничен в основном Богучанским промышленным узлом (Богучанская ГЭС, алюминиевый завод и ЛПК). Не подлежит сомнению, что большим достоинством начального этапа освоения региона является создание ряда крупных инфраструктурных объектов в дополнение к имеющимся. В частности, есть два железнодорожных выхода в регион (Ачинск-Лесосибирск и Решоты-Карабула), строится железная дорога Карабула-Ярки, построен автомобильный мост через Ангару, автомобильные трассы, в том числе автодорога Канск-Абан-Карабула-Богучаны-Кодинск. Можно также назвать имеющиеся проекты соединения Усть-Илимска с Лесосибирском как части Северо-Сибирской железнодорожной магистрали. Кроме того, в регионе активно формируется энергетическая инфраструктура (ЛЭП 220 кВ БоГЭС – Карабула, ЛЭП 220 кВ БоГЭС – Раздолинск и др.). С пуском Богучанской ГЭС в 2012 г. 1-й этап ИП КРНП вступил в завершающую стадию реализации [2; 3].

В более отдаленной перспективе (второй этап – 2013-2020 гг.) предполагается строительство новых предприятий в Кодинском промузле (Тагарский ГОК, цементный завод) и в Богучанском (газоперерабатывающий и газохимический заводы). Новые производства намечаются также в Мотыгинском районе (Горевский ГОК, ГЭС). Второй этап развития Нижнего Приангарья связан главным образом с освоением нефтегазовых месторождений Восточно-Сибирского нефтегазового комплекса (в пределах южной Эвенкии) и поэтому, кроме нескольких промышленных предприятий и объектов транспортной и энергетической инфраструктуры, в пространственном аспекте выходит за пределы собственно самого Нижнего Приангарья.

Второй этап инвестиционного проекта в последнее время трансформировался в комплексный проект «Ангаро-Енисейский кластер» [1; 5]. Кроме названия, новый проект, на наш взгляд, мало чем отличается от предыдущего.

Рассматривая Нижнее Приангарье через призму реализующегося в настоящее время ИП КРНП, следует отметить, что данный регион, во-первых, получает развитие преимущественно по сырьевому сценарию и, во-вторых, территориальная концентрация производства в его пределах неравномерна: развитие ограничивается лишь двумя промышленными узлами – Богучанским и в более отдаленной перспективе – Кодинским. Это означает, что вопрос о сплошном освоении его территории не ставится, производство предполагается сосредотачивать в отдельных крупных промузлах, что повлечет и рост уровня территориальной концентрации экологически опасных производств в пределах данных узлов, а, следовательно, и увеличение нагрузки на окружающую среду в соответствующих узлах и возможное в связи с этим осложнение в них экологической ситуации.

Характеризуя инвестиционный проект в целом, следует отметить, что в нем, в частности, отсутствуют такие важные признаки, как комплексность развития территории с позиций формирования и функционирования базовых отраслей его экономики во взаимосвязи с социальной сферой и окружающей средой; координация создания и функционирования всех объектов на территории; стремление к построению инновационной модели развития с учетом постоянной адаптации к требованиям НТП; формирование инфраструктуры местного значения; учет требований охраны окружающей среды и воспроизводства природных ресурсов; решение сложного клубка социальных проблем, нацеленное в конечном счете на повышение уровня жизни людей; возможность использовать имеющиеся природные ресурсы в интересах не только крупных компаний, но и проживающего в регионе населения (и в целом в контексте целей устойчивого развития – в интересах настоящего и будущего поколений) и др. [2].

К этому следует добавить, что по существующему российскому законодательству об инвестиционной деятельности к инвестиционным проектам (в отличие от федеральных целевых программ) не предъявляются требования обязательного проведения государственной экологической экспертизы и наличия оценки воздействия на окружающую среду. Это означает, что инвестиционные проекты фактически выводятся из-под действия природоохранного законодательства и освобождены от экологического контроля [3; 9].

Нижнеангарский регион в настоящее время развивается преимущественно по сырьевому сценарию, что учитывая его специфику, на наш взгляд, вполне оправдано. Очевидно, что сырьевой характер первоначального освоения данной территории – это неизбежность, а производства минерально-сырьевого комплекса будут базовыми отраслями его экономики. Представляется более важным другой вопрос: как пойдет развитие данной территории в более отдаленной перспективе – останется ли оно преимущественно сырьевым (ограничиваясь лишь нижними этажами энерго-производственных циклов) или акценты будут делаться не только на комплексном развитии территории по принципу «ГЭС – алюминиевый завод» или «лес – ЦБК», но и на диверсификацию экономики региона в целом, создавая предпосылки для долгосрочного устойчивого (по крайней мере, стабильного) развития. При этом речь должна идти уже не столько о добыче полезных ископаемых, сколько о развитии перерабатывающих производств, наращивании верхних этажей энерго-производственных циклов, производстве продукции с высокой добавленной стоимостью и конкурентоспособной на российском и мировом рынках. Размещение таких производств может быть в ряде случаев не в Нижнем Приангарье, а в более южных районах Красноярского края.

Исходя из долгосрочных интересов региона, возможно ставить вопрос о трансформации инвестиционного проекта в более приемлемую форму организации производства на территории, позволяющую увязывать в единую систему все реализуемые и намечаемые здесь мероприятия во взаимодействии с требованиями формирования инновационной модели развития, а также с учетом обеспечения экологической безопасности и достижения желаемых социальных целей. Такой формой могла бы стать система государственного стратегического планирования и управления. Представляется, что ИП КРНП, трансформированный в региональную программу, мог бы хорошо вписаться в методологию и структуру сложившейся в России системы государственного стратегического планирования и управления. Это не противоречит и существующему порядку финансирования региональных проектов из Инвестиционного фонда РФ [3].

С позиций интересов и страны и субъектов Федерации (в данном случае Красноярского края) региональные программы признаются в качестве основного (связующего эти интересы) инструмента стратегического планирования и идея трансформации ИП КРНП в государственную региональную программу имеет под собой основания. На наш взгляд, возможны, по крайней мере, два пути по трансформации инвестиционного проекта в программу. Первый предусматривает корректировку инвестиционного проекта в рамках Стратегии социально-экономического развития Красноярского края на период до 2020 г. и дальше. Второй (более радикальный путь) возможен посредством инициирования разработки отдельной целевой программы со статусом федеральной.

В любом случае, представляется, что программа по Нижнему Приангарью должна состоять из двух основных взаимосвязанных блоков, включающих, во-первых, инвестиционные проекты (то, что мы имеем сейчас) и, во-вторых, формулировку и увязку целей и приоритетов социально-экономического развития региона на долгосрочную перспективу, в том числе в экологической и социальной сферах.

Программы позволяют ставить проблемы более широко, чем инвестиционный проект, охватывая координацию создания и функционирования всех объектов на территории, поиск подходов к построению инновационной модели развития; мероприятия структурной политики с учетом постоянной адаптации к требованиям НТП; формирование инфраструктуры (причем не только федерального значения); требований охраны окружающей среды и воспроизводства природных ресурсов; решение социальных проблем, нацеленное в конечном счете на повышение уровня жизни людей, проживающих на конкретной территории, и др.

Все эти моменты в инвестиционном проекте, как правило, отсутствуют. При этом надо иметь в виду, что разрабатываемые и реализуемые сегодня в РФ программы социально-экономического развития регионов имеют ряд недоработок и методологических просчетов, которые не позволяют оптимально использовать финансовый, ресурсный и организационный потенциалы региона, возможности всего спектра существующих инвестиционных механизмов, технологий и инструментов; не могут реально способствовать привлечению в регион дополнительных инвестиционных ресурсов и не могут использовать внебюджетные источники финансирования региональных программ; не учитывают, как правило, социальные и экологические последствия реализации.

Все сказанное особенно актуально и для Нижнего Приангарья [2; 3; 9]. Как в предыдущих стратегических разработках, так и в настоящих инвестиционных проектах совершенно недостаточно внимания уделяется экологическим проблемам, в том числе связанным с созданием водохранилищ и компенсацией наносимого ущерба, включая отсутствие научно обоснованных прогнозов долговременного воздействия водохранилищ на качество воды, состояние экосистем р. Ангары и самих водохранилищ, а также оценки возможного накопления токсичных веществ в воде и на дне водохранилищ. Данные проекты продолжают сложившуюся практику гидроэнергостроительства, когда основное внимание уделяется гидроузлу, а все остальное рассматривается как второстепенное и несущественное. Остается за рамками проекта и проблема соединения в одном месте экологически несовместимых крупномасштабных производств (речь идет, прежде всего, о размещении в Богучанском промышленном узле в дополнение к алюминиевому заводу нового целлюлозно-бумажного комбината). В то же время освоение Нижнего Приангарья требует продуманного подхода, обеспечивающего его развитие с позиций увязки экономических, социальных и экологических приоритетов на основе формирования высоко технологичного производства, создания энергоэффективных и экологически чистых предприятий. От этого будет во многом зависеть развитие данной территории в более отдаленной перспективе – останется ли оно преимущественно сырьевым или акценты будут делаться на комплексное развитие территории и на диверсификацию хозяйства в целом, создавая предпосылки для долгосрочного устойчивого развития.

С рассмотренных позиций Нижнее Приангарье могло бы стать модельным регионом по отработке подхода к освоению и развитию, базирующегося на инновационных принципах при выработке стратегии в области ООС. Основа стратегии должна формироваться путем синтеза, с одной стороны, выделенных экологических проблем, уже существующих или могущих возникнуть в процессе создания намечаемого хозяйственного комплекса региона, и, с другой стороны, природоохранных мероприятий, определяемых необходимостью решения или предупреждения данных проблем. В качестве аппарата разработки основных положений стратегии может использоваться предложенная в ИЭОПП СО РАН экономико-математического модель выбора варианта хозяйственных решений с учетом их экологических последствий, которая нацелена на всесторонний и достаточно детальный охват различных экологических аспектов формирования территориальных производственных систем [4].

Бурматова О.П.

Институт экономики и организации промышленного производства СО РАН,

Новосибирский национальный исследовательский государственный университет

Материалы  X Международной конференции «Реки Сибири и Дальнего Востока»

Литература

1. Ангаро-Енисейский кластер для китайских болванчиков? - URL: http://npriangarie.ru/2012/1196/.

2. Бурматова О.П. Инновационные и инвестиционные аспекты управления региональным развитием с позиций экологических требований. // Региональное и муниципальное управление: диагностика, планирование и мониторинг социально-экономического развития регионов Сибири / под ред. А.С. Новосёлова, В.Е. Селиверстова; ИЭОПП СО РАН. - Новосибирск: Изд-во ИЭОПП СО РАН, 2016. - Гл. 7. - С. 263-296.

3. Бурматова О.П. Стратегические разработки в районе нового освоения. // Актуальные проблемы экономики и права. - Актуальные проблемы экономики и права. - 2018. - Т. 12. - № 2. - С. 221-240.

4. Бурматова О.П. Модель выбора варианта хозяйственных решений в регионе с учетом их экологических последствий. // Проблемы инновационного управления экономикой регионов Сибири. / Под ред. А.С. Новоселова, В.Е. Селиверстова. - Новосибирск: ИЭОПП СО РАН, 2015. – С. 270-282.

5. В Красноярском крае разработан инвестиционный проект «Ангаро-Енисейский кластер» стоимостью 272 млрд рублей. - URL: http://gnkk.ru/news/in-the-krasnoyarsk-region-developed-an-investment-project-angara-yenisei-cluster-value-272-billion-r.html.

6. Инвестиционный проект «Комплексное развитие Нижнего Приангарья». - URL: http://www.sibarea.ru/investment/investment_projects/id/5/.

7. О стратегическом планировании в Российской Федерации. - Федеральный закон Российской Федерации от 28.06.2014 № 172-ФЗ.

8. Распоряжение Правительства РФ от 30.11.2006 № 1708-р (в ред. от 17.03.2010). - URL: http://www.referent.ru/1/152710.

9. Социально-экологические итоги первого этапа инвестиционного проекта "Комплексное развитие Нижнего Приангарья". – Красноярск, 2013. – 30 с.– URL: http://www.plotina.net/publ/NP2013.pdf