Сергей Иванов: "Я не гринписовец, гринписовцев я не люблю"

Инга Воробьева

РБК daily

КП: - Как вас угораздило оказаться защитником русских леопардов?

Сергей Иванов: - Я уже говорил, что работал в том числе и в Африке. Можно уточнить – в Восточной Африке. Это край благодатный с точки зрения живой дикой природы, национальных парков. В тех странах, где я бывал, там, например, за незаконную охоту на диких хищников дают 20 лет тюрьмы. В результате доходы этих стран от туризма гигантские. Люди приезжают миллионами со всего мира, ездят на машинах по нацпаркам (а это огромная территория, сотни квадратных километров и зверье непуганое) и никто не стреляет. Поэтому животные ведут себя естественным образом. И вот на такое посмотреть (по сравнению с зоопарком, где звери в клетке), - это совершенно другое восприятие. Мне это нравилось. Я вообще люблю природу. И потом уже, вернувшись окончательно из дальних странствий, узнал, что у нас, оказывается, на Дальнем Востоке есть леопарды настоящие. Это южнее Владивостока – Хасанский район. Но эти бедные леопарды уже были на грани исчезновения.

КП: В чем была причина?

Сергей Иванов: - Деятельность человека, вырубка лесов, строительство коттеджей местной «беднотой», пожары, часто рукотворные...Лесной "бизнес". Лес поджигают специально для того, чтобы потом списать его как горелый и отправить на экспорт в Китай в виде кругляка. Все наши болячки я прекрасно знаю, в том числе дальневосточные. Так вот, наш дальневосточный леопард уже был на грани исчезновения. Этих особей осталось максимум 40 штук. Хотя ученые там били в колокола. Я был там в очередной командировке, встретился с директором маленького заповедничка. Он и рассказал мне, что дело идет к полному уничтожению этих животных. А наш леопард – самый северный в мире, Он приспособился к климату. Он единственный из подвидов леопарда (в отличие от африканского, индийского), который зимой месяца три может жить в снегу. А ведь коты снег не любят. Но этот приспособился. И он чуть-чуть отличается от других леопардов, у него погуще шерсть. Там нет сильных морозов, - до минус 10 бывает зимой.

КП: - И как Вы действовали в Приморье?

Сергей Иванов: - Я взялся защищать этого леопарда. Создал фонд небольшой. Самое главное – навел порядок с точки зрения законодательной базы. Или почти навел. Существенно расширил территорию заповедника. Теперь там нацпарк «Земля леопарда». Это не значит, что там любая деятельность запрещена. Там есть зоны, где вообще ничего нельзя делать. Не тревожить зверя. Есть зона, где можно охотиться, но нельзя охотиться загоном. Потому что очень часто идет загон на косулю, на кабана. Леопард питается ими же. Он сидит в засаде, вдруг на него прет целая армада охотников. Он в испуге выпрыгивает, скажем, на кабана, и леопарда часто убивали из-за этого тоже. Там процветало браконьерство. А у нас не было соответствующего закона для тех мест. Браконьеры убивали тигров или леопардов, занесенных в красную книгу. И сбывали. Там же все идет в Китай – усы, когти, шкуры. И не сами охотники, а какой-то курьер везет все это на продажу в Китай. Его останавливают пограничники, скажем, а он - я не убивал, ничего не продаю... За транспортировку – ноль ответственности. Пограничники мне показывали фотографии. Задерживают курьера с мешком медвежьих лап. Опять ноль ответственности. Так мы вообще дойдем до чего? И вот сейчас вносится в Думу закон, что за транспортировку краснокнижных животных тоже будет уголовная ответственность, как во всем мире. Люблю леопарда, он грациозный, хитрая, но очень красивая кошка.

КП: - Ученые тоже там работают?

Сергей Иванов: - И ученые работают. Мы расставили фотоловушки. Мы теперь почти каждого леопарда знаем. Каждый из них индивидуален. Я сам одной молодой леопардихе ГЛОНАСС-GPS повесил ошейник. Ее поймали, временно усыпили. Но все-таки мы поняли, что ошейник раздражает. Там батарейки хватает на год. Через год он автоматически отстреливается. Но кто в это проверит, что он отстрелился? Конструкторы утверждают, что отстреливается. И мы ни разу в фотоловушки не видели леопарда со старым ошейником, который неизвестно когда повесили. Но все равно это животное раздражает. Фотоловушки куда более гуманные. Они дают реальный снимок леопарда, который идет по тропе. Они в основном по тропам ходят, не через бурелом лазают. Хотя прыгают на три-четыре метра на деревья. Они как баскетболисты в этом смысле. Ученым, которые там сидят, нужно три-четыре минуты, чтобы по фотографии сказать: этот леопард, у него уже имя есть.

Владимир СУНГОРКИН, Виктор БАРАНЕЦ

КОМСОМОЛЬСКАЯ ПРАВДА