Общественный конкордат

По какой причине власть в реальной практике не содействует росту полу-профессиональных и профессиональных общественных организаций (2)?

Проблема в том, что пока  власть  видит в НКО… конкурентов.

____________
(2) В «президентских» грантах, последние несколько лет доступных для НКО, бюджеты выигравших проектов намеренно обрезаются на фонд оплаты труда – ну вы же волонтеры! вы же за бесплатно все должны делать! вы же такие добрые! На самом деле, таким образом создаются препятствия для превращения полу-профессиональных НКО в профессиональные – еще чего, конкурентов плодить…

Во-первых, общественники делают реальные дела. На этом поприще они стяжают опыт, успех и признание. Недавний казус «Правого дела» показал это более чем отчетливо: не Прохоров, не Пугачева, а Ройзман, председатель некоммерческого фонда, стал причиной стремительной популярности и столь же стремительной утраты интереса к этой партии. Его «Город без наркотиков» – профессиональная НКО, за которой дело, нужное всем здравомыслящим людям, и с ним этот фонд уже сейчас справляется успешнее федерального Наркоконтроля. Сегодня многие профессиональные НКО способны выполнять ряд полномочий местной и государственной власти лучше, чем власть. Чиновникам бы пользоваться этим и на условиях аутсорсинга передавать НКО «завальные» направления, т.е. отдавать бюджетные деньги на реализацию силами НКО полномочий местной и гос. власти. Но чиновники привыкли все делать сами.

Во-вторых, и тут надо отдать должное американским и европейским фондам,  деятельность НКО структурирована, причем так, что этому могут позавидовать наши власти: цели, задачи, результаты, план мероприятий, целевой бюджет, индикаторы, прозрачная отчетность… Заметьте: законодательство сейчас требует, чтобы наша власть работала именно таким образом, применяя программно-проектный подход, к чему там уже лет пять как стремятся, да все больше на словах. А НКО уже работают! Ну не конкуренты ли?

В-третьих, общественники составляют цвет интеллигенции, все грамотные, зажать в угол их трудно, в суде без адвокатов обходятся. Для власти же не ум главное, а лояльность. Но с энкаошниками трудно договориться о чем-то, что было бы против их убеждений. Так что настоящие общественники – неподходящий народец для «распилов» и других сделок с совестью.

В-четвертых, некоммерческий сектор владеет эффективными социальными технологиями, будь то создание команд или подготовка отдельных лидеров, проведение кампаний по защите прав групп населения или pr-продвижение отдельного продукта, плюс способен генерировать при необходимости новые. В бывшей Югославии, на Украине и в Грузии на острие борьбы с действовавшими режимами были (если верить прессе и той же власти) некоммерческие организации, профинансированные западными фондами. Российские НКО к «оранжевым революциям» отношения не имели вовсе, однако «попали под раздачу» за одну потенциальность: технологиями владеете, с людьми работать умеете, стало быть – можете. Грязью марать ведь очень просто.

В-пятых, энкаошники не переходили из одной социальной группы в другую,  поэтому не утеряли доверия людей. Если лидеры НКО в России поставят себе задачу занять выборные места, они это сделают без особых проблем (при нормальных условиях, разумеется: без препон и шулерства со стороны власти и откровенного бандитизма – от конкурентов) – язык подвешен, и люди его понимают, дела говорят сами за себя. Многие опытные общественники – готовые сити-менеджеры, способные оживить и поднять муниципальный уровень. Казалось бы, привлекай и получай результат… ан, конкуренты!

В-шестых, НКО являются индикаторами социальных проблем, «противопожарной сигнализацией». И этот аспект, кажется, наиболее неприятен власти. НКО, признаете вы это или нет, являются последней линией обороны общества: когда смолкнет голос правозащитников, экологов и других общественников – можете сушить весла, приехали.

«Братцы, – вскричали в Кремле, осознав все это, – караул!» Но, наконец-то разглядев НКО, вместо того чтобы идти курсом сближения с ними через привлечение общественников к решению вопросов всех уровней, власть пошла по пути демонизации НКО (тогда и появились «грантоеды», «грантососы», «они шакалят деньги» – «понятия», растиражированные дружественной к власти блогосферой и СМИ),  а также  создания для них максимальных неудобств в правовом поле.

К вопросу о деньгах. Он всегда  был уязвимым местом для некоммерческого сектора – сделать для страны, для людей, для своей малой Родины хочется многое, да где было взять денег, если власть их попросту не давала? ТУПО НЕ ДАВАЛА!!!. Подписанное в начале 90-х соглашение «Гор – Черномырдин» официально открыло в страну путь для западных фондов. Выбора особенного не было: не можешь найти денег на месте – участвуй в конкурсах, выигрывай и делай свое маленькое дело. Никто из общественников и знать не знал, что работать на зарубежные деньги не есть хорошо. Потому что все было и есть правильно, строго по закону: договоры с донорами, печати-подписи, прозрачная отчетность, открытость перед контролирующими органами… В конце концов, деньги хоть на «оранжевые», хоть на серо-буро-малиновые революции «вбелую», думаю, никогда и не шли – уж не фигурантам «дела с ксероксной коробкой» мне это рассказывать.

С другой стороны, с 2006 года начали выделяться государственные средства на конкурсы проектов НКО, около миллиарда в год. Но чем дальше, тем сложнее НКО, выросшим на зарубежном финансировании, их получить (3) – ныне власть формирует новый некоммерческий сектор, под себя.

___________
3) Особенно это ярко проявилось в ходе конкурса «Господдержка НКО-2010-2011», когда деньги получали в основном организации, зарегистрированные всего пару-тройку лет назад.

Однако вряд ли у нее это получится. Можно наделать суррогатных НКО, и они будут успешно поглощать выделенные под такой род организаций государственные деньги. Но, по сути, эти НКО будут только на бумаге – ведь энкаошников двигают внутренние стойкие побуждения, которых нет у псевдо-общественников. Следовательно, им не удастся окружить свои «скелеты» «плотью» населения. Откажутся с ними работать и донорские организации – деньги съели, а где результаты-то?

 Роль общественности в истории

Общественность – понятие размытое, абстрактное; в жизни страны играет роль даже не второго плана, а декораций. Почему? Люди знают власть, потому что она занимается своим делом, управлением; плохо или хорошо – вопрос второй. Люди знают бизнес, потому что он также занимается своим делом – производит продукцию и услуги. Чем же занимается общественность, мыслящая социально активная интеллигенция? Сколь не ломал голову, но четко понять ее роль так и не смог.

Поставлю вопрос по-другому: чем должна заниматься передовая часть российской интеллигенции? Предлагаю взглянуть ретроспективно – надеюсь, никто не будет спорить, что интеллигенция  появилась не вчера? В классической теории («Государство» Платона) лучшая часть умственно развитой и честолюбивой интеллигенции составляет сословие  Стражей. Чем занимаются Стражи? Они не управляют народом, – установив основы самоуправления, они просвещают и воспитывают народ. В должном образом воспитанном народе не прививаются пороки, и царит порядок ­– цитирую Платона, не дословно. Во всяком случае, порочные люди успеха в таком народе не имеют – не то, что сейчас. Напротив, преступники сами находятся под контролем Стражей, влачат рабское состояние – они лишены имущества и занимаются на землях Стражей принудительным трудом. Итак, наверху Философ-правитель, затем Стражи, третьим сословием – простой народ и последним рабы-преступники.

Платоновская схема государственного устройства была широко распространена в древности. Закостенелые формы 4-х сословий навеки запечатлелись в Индии, с тем только изменением, что в доисторические (для нас) периоды наверху социальной лестницы были не брамины, как сейчас, а воины (Стражи!) Кшатрии, подчинявшиеся Риши (мудрецам-Философам). Кшатрии своим примером и словом укрепляли религиозность и этические нормы в народе-вайшиях.

Остатки платоновской схемы находим в Спарте, где, хотя власть имели цари, но над ними стояли Эфоры-философы. Стражи-Спартанцы (спартиаты) малым числом, но великой сплоченностью удерживали в подчинении народ – илотов (по поводу последних историки убеждены, что они были завоёванным и обращенным в рабство народом; однако, таким же «завоеванным народом» были русские крепостные). Ликурговская реформа, превратившая Спартанцев из творческой интеллигенции в профессиональных воинов, была вызвана внутренними раздорами и начавшимся разложением спартанской общины. Чем же занимались Спартанцы? Да тем же, чем Стражи и Кшатрии: воспитывали народ – доколе можно было, то словом и примером, а когда стало нельзя, то мечом. Преступников в Спарте, по-моему, не было – не выживали…

Я могу приводить примеры еще и еще: др. Крит, др. Египет, ванский Китай, Шумеро-Аккад и… даже Русь-Матушка, в «Правде Ярослава» которой обнаруживаются «черепки» основных сословий. Речь в том, что древняя интеллигенция выполняла важнейшую государственную функцию: она ВОСПИТЫВАЛА и ОБЪЕДИНЯЛА народ, транслируя в него национальную идею, была стражем порядочности, патриотизма, религиозности, духовности!

И это та работа, которой должна заниматься наша интеллигенция.  Она должна поднимать значение Х – некому больше!!! И пока мы самоустраняемся от этого, мы обречены иметь дело с народным невежеством, на почве которого живет и здравствует негативная национальная идея, которой вполне соответствует наша власть – нравится она нам или не нравится.

Сегодня наш некоммерческий сектор аморфен, размыт, подобен куче лодок на волнах бушующего моря, каждая из которых спасается и спасает сама по себе. Но главная проблема не в этом, а в отсутствии Миссии и осознания той самой Роли, Работы, которая должна принадлежать только Третьему сектору, как управление принадлежит Власти, а производство товаров и услуг принадлежит Бизнесу. Эта Миссия обозначена выше: просвещать и объединять народ. Если весомая часть НКО признает ее главной и выстроит свою деятельность в таком ключе, то Третий сектор рано или поздно состоится. Стало быть, и государство станет более устойчивым. Отсюда, власти прямая забота содействовать становлению и профессионализации некоммерческого сектора.

Как просвещать? Разумеется, не методом обучения грамоте. Однако, через все то же хождение в народ – писать статьи и книжки недостаточно, нужен непосредственный контакт с людьми. Просвещать же нужно относительно вещей банальных, ясных как Божий день. Что бардак в стране никто не уберет, кроме нас самих – не ругайте власть (без толку), убирайте бардак вокруг себя! Этот бардак – следствие эгоизма. Если все будут жить для себя и за счет других, то мы всегда будем нищими и несчастными. Желаете самореализации (в бизнесе, в семье, в карьере, науке, религии)? Заметьте, все ее желают, ибо тускло жить без цели на земле. Стало быть, у нас есть общее, на чем мы можем объединиться. Вы думаете, что будущая национальная идея неизвестна, потому что она сложна? Она проста: самореализация и взаимовыручка, соединение личного и общего. Все народы, оставившие след в веках, поднимались благодаря ней, а в силу забвения прописных истин исчезали с лица земли.

И что вы думаете: вот вы придете к людям, скажете все это, и все будут счастливы, потому что увидят путь? Как бы не так. Это все теория, и она никого не побудит тронуться с места. Теория лишь практикой сильна. Я обещал примеры малых дел интеллигенции в народе – вот они.

Трое женщин в деревне, не считая НКО

Иркутская область, поселок Березовый. От былого населения в 2 000 человек осталось около 350. Социальная апатия, алкоголизм, нищета. Если бы не несколько удивительных женщин, то ситуация и дальше шла бы по наклонной. Староста поселка, заведующая клубом и директор местной школы – это люди, которые не смирились с безрадостной действительностью. Организовали женсовет, сделали местный клуб центром жизни поселка.

В конце 2006 года Свирск стал площадкой для некоммерческого фонда «Возрождение Земли Сибирской» (г. Иркутск), сотрудники которого задались целью доказать, что при помощи социальных технологий, небольших денег и большого желания можно за 3-4 года добиться социально-экономического эффекта в депрессивном муниципальном образовании.

Инициативная группа из Березового воспользовалась шансом и получила грант от Фонда на свой первый проект «Весёлая полянка». Одновременно заявили поселок местом проведения районного молодежного добровольческого лагеря, организовали волонтеров из молодежи. «Доброград на Ангаре» стал с этого времени традиционно проводиться в Березовом.

Добровольческий лагерь, восемь выполненных социальных проектов по благоустройству поселка, ремонту клуба, организации досуга местной ребятни, созданию вокального ансамбля «Завалинка», объединившего пожилых людей, – это далеко не полный перечень того, что сделали активисты поселка. Самым большим событием стало создание мемориала погибшим в Великой Отечественной войне. Трудились всем поселком. Сколько, полагаете, «освоили» миллионов? 8 тысяч рублей. А миллионы – столько стоит человеческая инициатива, энергия объединенного сообщества. 

В добровольно умирающее село лезет депрессия, в разбуженное – инвестиции. В Березовом скоро будет создано новое предприятие по деревопереработке. Значит, поселок будет жить!

Резюме? И трое женщин в деревне могут быть воинами, когда НКО «рулит» процессом.

 Сельская перманентная революция

Село Нагорное Пожарского района Приморского края. В сельском бюджете аж 40 тысяч в год на благоустройство, привозная вода, разрозненное население.

Когда в село приехали сотрудники некоммерческой организации «Первоцвет» и предложили участвовать в программе по самоуправлению, инициативная группа (глава, депутат, несколько мужчин-хозяев) подала на конкурс обычный сельский проект. Вольно гуляющее стадо коров с личных подсобных хозяйств потравливало огороды. Двадцать мужиков решили объединиться и огородить пастбище. Решили – и сделали. Вторая половина села на следующий год сделала еще одно пастбище, как по кальке, но без гранта – скинулись.

Следующим проектом один из ответственных мужчин создал бригаду из молодежи по заготовке сена. «Первоцвет» ходатайствовал перед координатором программы: в селе зреет революция (в хорошем смысле), надо поддерживать. На купленной по гранту сенокосилке бригада теперь каждый год заготавливает сено для всех нагорненцев – с 30% скидкой. Попутно окашивает местные улицы, помогает школе с пахотой – у тех свой проект, школьный огород.

Наконец, то ли местная Аврора промычала, то ли жареный петух прокукарекал – «революция» началась. Треть села объединилась и решила ликвидировать проблему привозной воды. Это была реальная проблема, когда в себестоимости литра молока треть составляла плата за воду. Грант был мизерным, затраты огромными: рыть траншеи на глубину промерзания – удовольствие не из дешевых. Подрядчик заломил порядка 2 миллионов. Решили все делать сами. Собрали от 3 до 8 тысяч со двора, где-то нашли подешевле трубы, в другом месте старые бетонные кольца для колодцев, наняли экскаватор… Работа началась.

Первая вода пошла через 3 месяца. А «революция» длилась еще 2 года. За все это время было брошено 3,5 километра водопровода, установлено и оборудовано 25 водораспределительных колодцев. Трудились почти все нагорненские семьи. Работа минимальной стоимостью 8 миллионов рублей была выполнена за 1,1 миллион рублей, из которых грант не дотягивал до третьей части – остальное за счет самообложения. А что есть разница между коммерческой стоимостью проекта и реальной, т.е. почти 7 миллионов рублей? Это есть как бы стоимость все той же человеческой инициативы и энергии объединенного сообщества, на деле бесценных.

Сегодня в Нагорном цены на жилье – самые высокие в районе. Впрочем, население не уезжает, начался прирост. Теперь село обсуждает новый большой бизнес-проект… Пока не буду говорить, какой. «Революция» становится нормой жизни?

Перезагрузка местного значения

Село Шереметьево Вяземского района Хабаровского края. Жителей под 800 человек, сельхозпредприятие (обломок совхоза) закрылось в прошлом году. Работы нет! Уровень жизни 90% населения отброшен за порог бедности. Инвесторы в село не стремились: до Хабаровска 150 км, пограничная зона, отсутствие мобильной связи, депрессняк…

Наша некоммерческая организация «Зеленый Дом» предложила селу растить своих инвесторов. Несколько инициативных групп выдвинули на обсуждение свои бизнес-планы: молокозавод, колбасный цех… Из пушки – в космос, короче. Семья фермеров предложила организовать небольшой цех мясных полуфабрикатов – в пределах разумного, в помощниках 20 человек волонтеров. Получив небольшой грант, люди рьяно приступили к работе. Если бы они знали, к какой! Помещение ремонтировали и устанавливали оборудование 4 месяца, проходили согласования 9 месяцев. На запуск производства потратили средств в 2,25 раз меньше, чем на преодоление административных барьеров.  

Основная бизнес-идея: продукция только из местного мяса. В регионе, где сельское хозяйство убито сверхдешевыми китайскими мясом и овощами, это был выигрышный тренд – 20% населения, составляющего средний класс, желало покупать местную продукцию, пусть и значительно дороже: no China!

В кооперативе начались проблемы с работниками: мясо потащили на сторону (колхоз форевер!), дисциплины – ноль, безответственность. Пошли конфликты, текучка, производство стало разваливаться… сгорел дом фермеров. Но они по-прежнему  твердо держали свою линию, хоть работники «стучали» в ОБЭП и прокуратуру. Высокая себестоимость продукции не позволяла получить хорошую маржу и достойно платить людям. Но они-то этого понимать не желали!

Долго ли, коротко – нарисовались рейдеры. Схема незатейлива. Все ее участники живы и здоровы, поэтому расписывать ничего не буду. Гораздо более важно то, что их действия не нанесли бы вреда кооперативу, если бы в нем и вокруг него были мир и согласие. Когда действия рейдеров выбили оборотные средства, кооператив вначале перестал выплачивать долги населению за реализацию, а затем и вовсе встал перед угрозой ликвидации.

И вот только тогда началась перезагрузка. Районная власть объединилась с НКО и совместно отстаивала кооператив перед кредиторами, работала с общественным мнением. Кооперативу были даны небольшие оборотные средства. Изменения начались и в селе. Великая дрязга вокруг кооператива, слухи и сплетни – то, благодаря чему возникла угроза закрытия предприятия, начали стихать. Потому что люди поняли: если будет убито последнее предприятие в селе, от этого никто не выиграет. Кооператив стал выступать для людей объединителем. Коллектив значительно обновился и вдвое вырос, рабочая атмосфера не хуже, чем в советских фильмах о великих стройках: энтузиазм, сплоченность, трудолюбие, ответственность. Перспективы отличные; в цеху только лепщиков пельменей 10 человек, и можно в течение года увеличить их число вдвое! И для села, да и других деревень в районе кооператив – суть канал сбыта местной продукции. А значит, роста хозяйств и доходов.

Общественный конкордат

Какие выводы можно сделать из этих трех историй? Прежде всего, не подумайте, что все эти проекты случились сами по себе. В том же Нагорном проблему с водой решали 100 лет (столько лет селу было на момент начала «водопроводного» проекта). Безусловно, лидеры в селах должны были быть, чтобы проекты состоялись. Но они были бы невозможны вне системы, каковой являлись некоммерческие программы, и без сопровождения от НКО.

Во всех трех историях работа велась не только с сельской интеллигенцией, но с простым населением. Чем можно «зацепить» простых людей? Да много чем, только ворохни рой проблем. От проблемы идет идея, от идеи проект, и пошло-поехало. Главное – вместе, сообща: хоть площадку для детей строить, хоть бизнес развивать. На таких проектах люди объединяются и самореализуются – то, что надо, собственно.

Спросите: откуда деньги взялись на озвученные и многие другие проекты? Сначала отмечу, что процент средств, привлеченных для реализации проектов через НКО, был не столь большой – остальные ресурсы люди нашли сами. Чаще всего свое финансирование НКО использует только «для запала» – на большее его не хватает. Деньги во всех трех случаях привлекли на свои территории профессиональные НКО: Сибирский центр поддержки общественных инициатив из Новосибирска в партнерстве с сетью региональных НКО в Сибирском федеральном округе (программа «Эффект присутствия») и наша организация – ХКБОО «Зеленый Дом», в партнерстве с сетью районных НКО (программы «Сообщества и Альянсы на муниципальном уровне» и «Активизация предпринимательской деятельности»). Донорами программ выступили АМР США и Фонд Форда, США.

Российские средства? Да множество городских и районных целевых программ уже работают, и десятка два региональных программ поддержки социально-ориентированных НКО начнутся в этом году или следующем. Мне же более всего приятно, что также будут запущены одна-две региональные программы по сельскому развитию с участием НКО.

Многие НКО научились сотрудничать с бизнесом, проводя благотворительные акции, балы, совместные проекты. И население помогает, если у НКО получается донести до него свой голос.  

И все же когда речь идет о проектах относительно крупных, вроде проекта из Нагорного, или, того более, о серии таких проектов – стало быть, о программе, то ни бизнес, исключая малодоступных олигархов, ни население таких средств дать не смогут. Остается один источник – бюджеты власти всех уровней. Финансовые «краны» этих бюджетов хотя и поворачиваются, но с большим скрипом.

Что могло бы ускорить процесс разворота власти к НКО, а через НКО – к народу? Протест? Наша организация не поддерживала протестные акции в своем регионе, не поддерживает их в России вообще. Одна из причин уже известна: воевать с властью то же самое, что воевать с народом, потому что власть не с Марса, а из людей вокруг нас. Вторая причина вытекает из посыла необходимости работы с населением, на это нужны деньги. В течение ряда лет мы замещали российские средства иностранными, но всему рано или поздно приходит конец. Российские же средства под контролем у власти. Стало быть, протестовать бессмысленно вдвойне. При этом я имею в виду власть центральную: «дуумвират», полномочные, губернаторы. Ведь если дело касается злоупотреблений власти на местах, мы не молчим.

Ускорить разворот власти на НКО мог бы общественный договор, своего рода конкордат. В свое время Наполеон заключил конкордат с Папой римским, которого загнал на Сицилию и превосходно обошелся бы и без него, да не мог обойтись французский народ. Тогда был заключен договор, по которому все стороны получили желаемое: народ – священников и спасение от «мук ада», папа – территорию, которую уже считал потерянной, а Наполеон – народное спокойствие.

Общественный конкордат между Президентом России и некоммерческим сектором мог бы дать то же самое: интеллигенция, втянутая в Третий сектор, перестала бы «мутить» народ и занялась нужным делом, от которого все бы выиграли: люди получили бы шанс на самореализацию и рабочие места, органы местного самоуправления – решение многих вопросов местного значения руками самого населения при минимальных бюджетных затратах, региональная и федеральная власти – кузницу кадров на местах и умиротворенность людей.