Разговор с важным человеком

       Говорил с важным человеком из правительства. Спрашивает: «Почему мы должны поддерживать жителей, которые строят детские площадки или еще какую ерунду? Зачем нам это делать?» Объясняю: мы помогаем жителям сел пробудиться, собрать мозги в кучу и от нытья перейти к тому, чтобы что-то сделать своими руками.
Вопрос в глазах не исчезает…

Ну, а действительно – к чему?  Если посмотреть на процесс со стороны, то ничего, вроде бы, необычного не происходит: деньги пришли на счет, какие-то люди закупили материалы, доски-гвозди, и построили площадку для своих детей. Какая разница: взял глава села, закупил те же гвозди, нанял подрядчиков – получай, село, свою площадку. В чем прикол? По результату-то все идентично: деньги прошли через счет, доски соединились с гвоздями, дети довольны. И это… как его… инновационно! Ведь если люди пришли большой толпой, каждый со своей лопатой, чо-та роют там, да непрофессионально, – фу, прошлый век! И площадка у них нелицензированная ­– ребенок занозится, кто отвечать будет?

Однако, вот изобретатель, имеет кучу изобретений, там, патентов – это со стороны. А на самом деле за всеми этими патентами скрывается полноценная жизнь, творчество, за что человек готов многое отдать, если не все. И вот приходят к нему и говорят: ты тут закорючку свою на готовом поставь и получай свой патент, а процесс – прошлый век это, нынче у нас время коллективной научной работы и компьютерных моделей. Заложили в математическом виде вопрос в машину, прогнали по какому-то там алгоритму – получай, страна, угля, мелкого, но… много. Или художнику: бросай, мужик, свои кисточки, иди мусор на помойках набери да инсталлируй – ты не поверишь, но чем идиотичнее, тем дороже! Поэт? Иди ты в опу (очень правильное устройство), поэт! Сегодня все копиразмом живут, старые темы на новый лад переписывают – совковое ностальжи под недетский бит.

Но отбери у человека самореализацию, и отберешь саму его сущность. Оставив в остатке одну сучность. Сучность, которая жрет, пьет и смотрит на тебя тупыми пьяными глазами. Ей ничего от жизни не надо – ни семьи, ни работы, ни детей… Стопаньки! Да разве не то же самое мы сегодня видим в селах? 

Заборы, заборы, заборы, за ними – глаза, видящие в каждом… не друга, уверяю вас. За забором – мое, открываю калитку – не мое. Как у Семен Семеныча: «Здесь помню, здесь не помню». Вытащить людей из-за заборов, собрать вместе, сказать: «Село – ваше! и никто, кроме вас самих, его не сохранит от разрушения! Никто не позаботится об улицах, о местах отдыха, об общей дамбе, за которой речка, о стариках, о детях… И если вы не позаботитесь о своих детях, их общественной линии за пределами калитки, то о них позаботятся другие, чей доход зависит от количества проданной ганжи. Ровно тоже самое будет со всем, о чем не позаботитесь вы».  

Вы думаете, важный человек, люди не поймут месседжа? Как бы не так. Есть еще женщины в русских селеньях. Встают сами, ведут своих мужиков… и полетела земля по сторонам, опилки по траве – пара-тройка месяцев, и это совсем другие люди! У них горит глаз, и не на чужое. Они сделали малое, они хотят большего! У них куча мыслей и замыслов, они видят дальше и могут, кажется, всё. Теперь только не теряй момента, веди их дальше, помогай сделать это большее.

Не в детской площадке дело, что выросла посреди села, а в Сущности, которая вопиет об ОБЩЕМ! Волки по стаям, пчелы по ульям, а люди? Только вместе, только сообща мы обретаем смысл бытия, только в общем деле можем открыть дверцы в душах, за которыми радость и настоящее удовлетворение, которые не заменить суррогатами пива, секса и дури из зомбо-ящика. 

Объясняю всем и чуть ли не каждый день: пробудите человеческую общественную активность, и вы пробудите всё, что на ней зиждется! У вас появятся нормальные сельские главы, получившие практический опыт в проектах, а не типы, которые избираются за бутылку, а потом сидят и ничего сделать не могут, потому что никто не учил их ни с деньгами работать, ни с целями-задачами, ни с людьми! Появятся живые и подвижные предприниматели, готовые объединяться и работать вместе, разделять ответственность и прибыль. Появятся новые сельские менеджеры, а вместе с ними и реальное, а не записное местное самоуправление. Появится молодежь, что не машет флагами за 500 рублей, мечтая о городской красивой жизни, а обустраивает свой нормальный досуг в своем селе с молотком в руках.

Говорит другой важный человек: «И чего им там, в селах, надо? У них есть земля, есть кредиты – пусть берут и работают! А если не работают, то они просто лентяи». Ва-а-ажный человек, не спешите делать глубокомысленные выводы! Землю лопатой не вскопаешь, если речь идет не об огороде, а хотя бы о масштабе фермера. И картошки из своего подпола не хватит, чтобы вырастить и погасить кредит. И удобрения – пойди, найди их. И тракторишка, и хранилище… Я понимаю, что есть еще кредиты, можно в безработные записаться, написать типа бизнес-план и получить 58,8 тыщ единоразово… Пару чушек купить и на круг, как сельские говорят, пустить… Только не бизнес мы с вами таким образом развиваем, а старое доброе самообеспечение. Оно тем хорошо, что человек будет со своим куском мяса, но сие не бизнес, им не накормить наши города, где второе десятилетие китайское и американское едят. Накормить в состоянии фермеры и кооперативы, но людей нужно довести до них!

В царской России после упразднения крепостного права масса людей занималась кооперативным движением, учила и объединяла крестьян. И к революции треть всех крестьянских хозяйств состояла в кооперативах, а иные отрасли, вроде маслодельной, целиком были под крестьянскими артелями. Ну, и кто кого снабжал тогда продуктами – мы Европу, или Европа нас? И разве артельный (коллективный) бизнес так прост, что только кинь кличь, и все в него поверстаются? Я не первый раз слышу, что единственной формой налаживания сбыта, а значит и условий для сельхозпроизводства является развитие кооперативов. Но ведь развитие не в количестве зарегистрированных кооперативов заключается, а в кооперативности, умении объединяться! То есть коллективном предпринимательстве! И этот высший, осмелюсь заметить, вид предпринимательства не может родиться из призывов, то есть на пустом месте.

После того, как люди что-то делают малое, но вместе – пастбище огородят или детям горку построят, или тренажерный зал отремонтируют, – ведешь людей дальше и радуешься, как их инициатива бежит на года вперед, а желание работать вместе только растет. Инициатива во всем: в одном селе вместе водопровод проложили, в другом – Дом культуры построили, в третьем – газету выпускать стали… Смотришь, как пробуют силы в общем бизнесе, набивают шишек, но – вместе же! И серьезнее, чем по одиночке. И нацелены на рынок, а не на самообеспечение.

Конечно, можно забить на все эти обсуждения и предаться веселухе, которую вовсю излучает мир московского гламура, политического и культурного. Одни весело скачут по сценам, другие – по трибунам, убеждая, что у нас все тип-топ, и лишь в одной коррупции дело – ща, посодим еще пару-тройку неосторожных, и все наладится. 

Не, ну так можно до многого дойти. И в конце этого пути площадки нам будут китайцы строить – только не детские, а концентрационные. Потому как веселый беспредел рано или поздно компенсируется ритмичным «ать-два» под фашистский гимн или «бери-больше-кидай-дальше» на фоне красных транспарантов с белыми буквами... э-э, иероглифами… И транспаранты, кстати, у них висят перпендикулярно земле, указуя направление: тело в землю, душу в небо, землю – Поднебесной.  

Я не пугаю Китаем  – мало ли у России «якобы друзей» со всех сторон, и нет разве бескровных способов захвата? –  просто смотрю на шарик, который катится по наклонной плоскости стола, и вижу, через какое время и в каком месте он примерно упадет. Только физика, ничего личного. И закон падения шарика прост, как и сам шарик: если у людей отнять право на самореализацию, то энергия, которая раньше шла в конструктив, станет разрушительным смерчем, который рано или поздно вырвется из-под контроля. И коли бы я, будь по ту сторону границы и видя русский бунт, бессмысленный и беспощадный (ой, да мало ли поводов, от ФРС или Природы, могут его вызвать?) и бессилие властей с ним совладать, не ввел бы свои дивизии, я был бы полным идиотом.

Опять же, не обязателен смерч – есть просто красивое вымирание. Пожалуй, оно более предпочтительно для идеологов современного либерализма: за последние 20 лет – минус 20 тысяч сельских поселений.  Не вкладывая деньги в развитие нашего главного капитала – человеческого, спокойно взирая на то, как деградирует сельское население, как пустеют деревни, которым вздумалось обосноваться на берегах таежных рек или среди зарастающих полынью полей, мы возвращаемся в средневековье с его городами-крепостями, без боя сдавая свои территории тем, кто лучше нас знает, как ими можно распорядиться. 

Разве это не самоубийство? В том числе для власти? Сегодня власть похожа на молниеотвод: лупят в него небесные стрелы, одна за одной; рано или поздно молниеотвод оплавится и – хана высотке. Легендарный Тесла в свое время придумал схему, по которой антенна становится не молниеотводом, а приемником атмосферного электричества, на конце которой стоит катушка-трансформатор, преобразующая силу ионосферы в промышленное бесплатное электричество. Говорю: наши программы по активизации населения, вовлечению его в самоуправления и коллективное предпринимательство – суть та же схема, на «вторичке» которой конструктивная энергия, а не стихия, сжигающая последний властный металл.

Эх, когда же важные люди это услышат и поймут?

Сергей ПЛЕШАКОВ,
директор ХКБОО «Зеленый Дом»
Журнал "Сообщества и Альянсы на Муниципальном уровне"