Не называться «агентом»

В этом году общественной организации «Экологическая вахта Сахалина» исполняется 20 лет. Но после того, как Минюст включил ее в реестр   иностранных агентов, эта заслуженная и авторитетная организация может прекратить свою деятельность.

Вахта будет оспаривать решение Минюста в суде, полностью отказалась от иностранного финансирования и обратилась за помощью к российским гражданам.

24 сентября руководитель «Экологической вахты Сахалина» Дмитрий Лисицын в ток-шоу «Пятая власть» сайта astv.ru  прокомментировал  сложившуюся ситуацию и рассказал о планах организации.

Предлагаем вашему вниманию выдержки из некоторых его ответов.

Почему так принципиально не называться «агентом»?

Действительно этот вопрос очень часто задают. А у меня все время возникает удивление, почему, вообще, этот вопрос возникает, если честно. Потому что для меня это абсолютно самоочевидно, что человек ли, организация ли, которая не является иностранным агентом, в принципе не должна носить это позорное клеймо. На мой взгляд, это абсолютно нормальное, естественное и, по сути, единственное возможное решение. Просто потому что «Экологическая вахта Сахалина» не является иностранным агентом, и мы с этим не согласны и никогда не согласимся.

Но кроме этого есть еще много причин, более таких практических. Но «иностранным агентам», тем, кто носит это «почетное» звание, будет очень сложно работать со всеми заинтересованными сторонами, с которыми мы обычно работаем. То есть, если мы приходим в какое-то учреждение, то, как требует закон, будем вынуждены говорить, что мы агенты. Мы должны будем ставить упоминание об этом на своих различных материалах, на обращениях, на статьях, прочих печатных материалах, и к нам, соответственно, будет отношение такое, что это не общественная организация, которая действует в интересах населения, а агент, который действует в иностранных интересах, что не является истинным, совершенно.

И последнее - все же мы опасаемся, что подобное негативное развитие нашего законодательства будет продолжаться. И сегодня это такое мелкое неудобство, хотя оно создает еще много проблем практических, а завтра это может стать просто уголовно наказуемым деянием, либо основанием для включения в список «нежелательных» организаций. И мы не сможем никому доказать и никого убедить, что мы не агенты, поскольку мы с этим ранее согласились.

Поэтому с точки зрения и безопасности, и дальнейшей перспективы, конечно, мы никогда не согласимся с этим клеймом. Общее собрание приняло решение, что мы прекратим деятельность, если нам не удастся другими способами избежать этой участи.

Где заканчивается личная гражданская позиция и начинается политическая деятельность?

Есть совершенно четкие критерии, по которым это можно различить. То есть личная гражданская позиция – человек идет, допустим, и участвует в выборах. Не организация же участвует в выборах, когда, допустим, я иду и голосую за того или иного кандидата – это политическая деятельность, безусловно.  Да, я участвовал в политической деятельности, потому что участвовал в выборах губернатора, например, и других органов власти. Но это же не организация участвует в выборах. Поэтому когда человек действует как частное лицо, то это его действительно гражданская позиция и, соответственно, организация к этой позиции не имеет отношения.

Я считаю абсолютно неправильным, когда это смешивают, а это последнее время очень сильно пытаются смешать и навесить какие-то личные высказывания, скажем, на всю организацию. В организации у нас, у людей, вообще, могут быть самые разнообразные политические взгляды. И кто-то может ходить на выборы, кто-то не ходить. И, в конце концов, кто-то может быть даже…, не знаю, выдвинет свою кандидатуру в какие-нибудь органы власти. И при этом организация к этому не имеет отношения. Я думаю, это надо четко разделять - вот и все, и для меня здесь нет вопросов.

Минюст принял за политическую деятельность перепост в сети ВКонтакте определенной петиции. И вот они решили, что это одна из форм деятельности организации. Естественно, что мы, во-первых, не считаем это, в принципе, политической деятельностью. Во-вторых, эта страница неофициальная, и в ней может ставить лайк кто угодно. То есть она не является официальным интернет-сайтом, не является официальным рупором организации. Мы будем эту позицию отстаивать в суде.

Об участие в  истории  отъема доли "Сахалинской энергии"  

Вы знаете, я не согласен, что я принимал в этом участие. То есть мы многократно обращались к органам государственной власти задолго до этой истории и незадолго до этой истории с информацией. Мы сообщали о нарушениях, которые возникают на строительстве трассы трубопровода проекта «Сахалин-2». Буквально за три-четыре месяца до начала такой масштабной проверки на Сахалине я, будучи в Москве, встречался с Олегом Митволем, который тогда был первым заместителем руководителя Росприроднадзора. Я и мои коллеги пытались до него донести информацию о том, что на Сахалине происходят такие безобразия. Что здесь масса, действительно масса нарушений, и это оказывает огромное воздействие на нерестовые реки, на популяцию рыб. Он к этому не проявил большого интереса, но мы продолжали свою работу и дальше. То есть в нашей работе ничего практически не поменялось. Мы информировали общественность, государственные органы, а также международные финансовые институты, которые рассматривали проект «Сахалин-2» для выдачи кредитов о том, что происходит на проекте.  И это продолжалось до, во время, и после вот этих всех событий.

Поэтому, наверное, даже не наверное, а точно, результаты нашей работы были использованы, да. Но понимаете, мы пытались достучаться до всех, и потом нас пригласили. И вот мы достучались, ну естественно, что мы должны были сказать: «Нет, все, ой, мы больше не будем это говорить. Мы больше не будем эту информацию озвучивать». Но тогда бы мы просто предали бы дело, которое делали. Поэтому можно естественно рассматривать это как угодно, но мне, например, перед собой и перед всеми абсолютно нечего стыдиться за всю эту историю. Поэтому да, используют экологию в политических целях, но мы этим не занимаемся, вот и все.

 Есть ли в нашей стране   какие-то экологические фонды?

Мы изучали этот вопрос на протяжении многих лет. К сожалению, таких фондов и таких возможностей для таких организаций, как наша, очень-очень мало в России. Есть один единственный фонд – Фонд Вернадского, который работает по международным стандартам экологических благотворительных фондов. Мы могли бы оттуда получать гранты, но этот фонд создан и финансируется корпорацией "Газпром". Поскольку наша организация работает, в том числе в области общественного экологического контроля отношений проектов "Газпрома", то мы не можем допустить такой конфликт интересов. Соответственно, мы туда не можем обращаться.

Есть так называемый президентский грант. Трижды мы туда обращались, с хорошими, действительно проработанными заявками, трижды нам там отказали. Ну, и по сути, вот они две основные возможности на федеральном уровне для того, чтобы получать финансирование на подобную той деятельности, как мы ведем.

На областном, муниципальном уровнях есть гранты. Мы получали средства из этих источников во времена губернаторства Малахова, но как только пришел Хорошавин, все наши попытки потерпели провал, вот собственно и все.

Как живут другие эковахты?

Во всем некоммерческом секторе по всей стране ситуация с «иностранными агентами» оказывает очень большое негативное воздействие. Вот именно средств для существования некоммерческого сектора, для его работы, которая очень важна для общества и для страны, у нас в России действительно очень мало, их крайне недостаточно.

Еще каких-то два-три года назад иностранное финансирование абсолютно не считалось ни предосудительным, ни каким-то преступным, то есть это было нормально и все его получали… Сейчас это ввели в ранг почти, можно сказать, правонарушения или почти преступления. Другие организации чувствуют себя неважно. Вот «Экологическую вахту по Северному Кавказу», есть еще одна «Экологическая вахта» в России, ее почти внесли  в этот реестр и с большим трудом, через Совет по правам человека при президенте России, удалось эту организацию отбить от этого статуса.

Других вахт в стране нет, но есть другие экологические организации. Целый ряд из них уже признан «иностранным агентом». И это огромные-огромные сложности в их работе вызывает. Но это также вызывает большие сложности и в работе правозащитных организаций.  Конечно, многим на уровне органов власти кажется, что правозащитные организации вообще не нужны, они только мешают. Я считаю, что без них общество просто не будет здоровым никогда. И каждый может оказаться в ситуации, когда можно будет опереться только вот на эти правозащитные организации. Поэтому это необходимое, обязательное звено функционирования здорового государственного общественного организма.

Когда у нас подрастет бизнес, когда он созреет для того, чтобы делиться богатством с обществом, таким образом работать на благо общества, то очевидно иностранное финансирование и не понадобится. А с другой стороны я думаю: «Ну и пусть оно конкурируется отечественным национальным финансированием».

Я вообще горячий сторонник конкуренции и соревнования во всех областях. Мне, например, очень жаль, что  на Сахалине нет такой же организации, как наша. Мы бы с радостью с ней бы соперничали, например. Я думаю, это было бы на благо всем. Ну, а на самом деле, я бы стремился всегда к сотрудничеству с ними. Когда у нас здесь была подобная организация «Зеленый патруль», которая действовала примерно также, как наша организация, мы наладили с ними сотрудничество, работали вместе, и очень неплохо получалось, потом они ушли.

О планах

Мы будем строить  нашу работу в зависимости от пожеланий тех, кто нам пожертвовал свои средства.  Думаю, это будет справедливо и правильно, но в рамках, естественно, нашей деятельности, миссии организации, ее принципов, целей и задач.

Когда будет окончательная ясность, с бюджетом на следующий год, мы соберем снова общее собрание и выработаем, в зависимости от позиции наших благотворителей, план работы. Но я могу совершенно точно ответить за одно, что последний проект, который мы оставим, это будет заказник «Восточный». То есть это то, что мы не бросим никогда, и, даже, если, не знаю, организация прекратит свое существование, те, кто будет работать, может быть где-то в другом месте, заниматься чем-то другим, они все равно будут этот заказник охранять, насколько это возможно.

И у нас буквально вчера оттуда приехала очередная группа волонтеров с нашим сотрудником, которые вели патрулирование антибраконьерское, наблюдение за природой, которое мы ведем уже много лет, и будем и дальше заниматься. У нас есть оплаченный ряд расходов, которые мы заранее оплатили, и это позволит некоторое время еще двигаться вперед. Но у нас также идет кампания по сбору средств.

Есть идея, которая созрела на уровне руководства нашей рыбной отрасли. Мне эта идея очень нравится, идея вот такого проекта. У нас есть река Сусуя, все ее знают. Она грязная. Тоже все это знают. Но никто не знает, что в эту реку ежегодно заходит достаточно большое количество тихоокеанских лососей, сима, горбуша и даже кета. Реально в нее заходят. До тех пор, пока я не принял участие в антибраконьерском рейде, я бы в это и не поверил. А в устье Сусуи стоят сети, они перегораживают реку, в довольно больших объемах симу вылавливают, то же самое с горбушей происходит.

Руководство СКТУ, «Сахалинрыбвода» еще прежнее руководство, они вышли… По крайней мере озвучили на одном из совещаний, такую идею – создать такой народный проект по восстановлению популяции лосося в реке Сусуе. Это реально, потому что рыба туда заходит. Для этого нужно что? Убрать браконьерские сети полностью, там целые браконьерские гнезда, домики стоят незаконные и так далее. Нужно очистить реку, убрать стоки, по крайней мере, сократить их негативное воздействие на эту реку. И горбуша, и сима, и даже кета в этой реке восстановится.

А дальше, когда это все восстановиться, сделать полностью всю эту реку одним большим рыбопромысловым участком, чтобы там люди могли свободно и бесплатно ловить лосося. Мне кажется, это вообще, отличный проект, такой амбициозный, конечно, но он очень классный. И я думаю, что это как раз тот случай, когда могла бы власть финансировать такую работу. Но должен быть какой-то управляющий комитет что ли, который объединил бы самые различные структуры: и муниципалитеты, и государственные органы, и общественные движения, и так далее, и хозяйственных субъектов, которые находятся в бассейне реки и загрязняют ее.

Такие проекты в мире очень хорошо идут. И вы знаете, например, несколько лет назад такое сообщество в Англии получило огромную премию, которая была дана за то, что они восстановили лосося в реке Темзе. То есть в реке Темзе, на которой стоит город Лондон, сейчас нереститься лосось в больших объемах. Я в это не мог поверить, но когда я познакомился с этим проектом, презентацию внимательно посмотрел и увидел, сколько всего было сделано. У нас для того, чтобы восстановить лосося в Сусуе, надо гораздо меньше усилий, гораздо меньше, и это - совершенно реальная вещь.

О конфликте интересов при получение денег от рыбопромышленников

Такая проблема существует, действительно. Дело в том, что иностранное финансирование давало возможность нашей организации быть абсолютно независимой от каких-либо интересов, кроме интересов общества, интересов природы. Это действительно высшая степень независимости, когда над нами вообще никого нет, то есть только вот наше общее собрание и все, и совет, который в промежутках действует, и совести, и Бога, больше над нами не было никого практически. А сейчас, да, действительно такая опасность есть. Поэтому нас, как мы считаем, от этого будут все-таки предохранять наши строгие принципы. Поскольку мы ни в коем случае не будем брать деньги у тех, кто ведет свой бизнес экологически неустойчивым способом. Мы будем сотрудничать только с теми, кто развивает устойчивое рыболовство, не нарушая или максимально сохраняя при этом окружающую среду. Такие рыбопромышленники есть, даже в этом зале есть такой рыбопромышленник. Мы и раньше сотрудничали с такими рыбопромышленниками, просто раньше - как независимая сила. Но сейчас мы будем в какой-то степени сотрудничать уже как более зависимая организация, от этого никуда не денешься.

Об общение с Общероссийским народным фронтом

Сахалинское отделение Общероссийского народного фронта неофициально сообщило мне, что меня из него исключили после этих событий. Тем не менее, они обратились к нам с просьбой предоставить документы нашей проверки. Мы им их отправили, и они сказали, что будут пытаться как-то нам помочь, вот такая ситуация. Это голые факты, дальше каждый может сам делать выводы. Может лучше у них спросить.

Я, честно говоря, не стал их беспокоить. Мне очень неудобно напрягать людей, которым дружба с «иностранным агентом» доставляет неудобство, понимаете. Мне сообщил человек оттуда неофициально: «Извини». Оттуда прекратились все звонки и приглашения и даже из рассылки… Там из «Народного фронта» шла каждый день рассылка информационная, то есть из рассылки нас тоже исключили. И, в принципе, я их прекрасно понимаю, как может быть «иностранный агент» членом Народного фронта?

О «выжженном поле» вокруг себя

Одни колоски вот туда в сторону, а другие наоборот, понимаете? Я гораздо больше ощущаю поддержки, нежели «выжженное поле». И поддержка очень большая и порой от людей, с которыми давно нигде не пересекался, то есть люди звонят постоянно и пишут. Очень большая поддержка, которая действительно заряжает и дает какие-то силы двигаться вперед.

О самых  значимых проектах 

Останутся ли они после нас, этого мы не знаем. А то, чем мы гордимся, это в первую очередь, конечно, заказник «Восточный».

Прекращение сброса буровых отходов в Охотское море и, вообще, во все моря Дальнего Востока – это был прецедентное решение, которое переломило, вообще, в целом ситуацию. Еще, безусловно, реформирование лесного сектора, мы там огромных результатов добились. Просто мало, может быть, об этом рассказывали, но там очень большие результаты у нас.

Это, безусловно, сейчас выигранный суд в отношении реки Лагнери, потому что это такое очень прецедентное серьезное дело. И четвертый, ну не знаю, даже не знаю, из чего выбрать. Наверное, перенос трассы подводных трубопроводов по проекту «Сахалин-2» в обход пастбища серых китов. Это действительно было… То есть когда компания имела на руках все разрешения на прокладку трубопровода, а мы добились внесения изменений в проект.

Я знаю, конечно, что очень многие на Сахалине к серым китам скептически относятся, я к ним скептически не отношусь. Это для меня просто символ свободной дикой живой природы, совершенно своего космоса, такого независимого от человека и в тоже время очень сильно зависимого. Это совершенно интеллектуальное существа, я их много раз наблюдал в дикой природе. И, кстати, у нас сейчас вернулись наши ребята из заказника «Восточный». У нас снова там появился серый кит в заказнике, как было в 2013 году. Это чисто даже с профессиональной точки зрения такой серьезный результат, серьезное достижение. Это то, чем я действительно горжусь. Но в памяти людей, если вообще что-то останется, может быть что-то другое останется, не знаю.

Пожелания 

Я пожелал бы сахалинцам просто объективно относиться к тому, что происходит вокруг. И на мой взгляд одна из самых главных таких проблем, которые сейчас есть у нас в стране и на Сахалине, в частности, это невероятно искаженный взгляд на ситуацию. В нашем случае это проявляется вообще очень ярко. Для меня дико, что в основной своей массе люди не верят в какое-то чистое добро, люди не верят в добрые помыслы и побуждения. Люди не верят в какую-то искренность тех, кто что-то делает, понимаете. И вот это, вообще, страшно.

Есть такой хороший фильм «Человек с бульвара Капуцинов», он как раз про это. И вот там, в конце фильма как бы уже другая реальность, нежели основная часть фильма. И страшно, что Сахалин и, в принципе, вся страна потихоньку вот в эту вторую, в эту негативную реальность сваливается. Мне бы очень хотелось, чтобы мы остались в той светлой первой реальности, которая в этом фильме есть.

И у меня, например, нет никаких сомнений в том, что там Леонардо Ди Каприо и его фонд, или другие благотворители, действует исключительно в общечеловеческих интересах, интересах защиты природы. Зачастую они защищают природу просто ради нее самой. Вот это природоохранная этика очень сильна на Западе. Это когда идея в том, что природа имеет самостоятельное право на существование, самостоятельную ценность, не приходящую. То есть она не для человека, она имеет такое же право на жизнь, как и человек. Я разделяю вот эти взгляды… Таких людей достаточно много в мире. И они охраняют эту природу, просто чтобы она была как таковая. Я желаю людям, чтобы они сквозь весь пропагандистский туман, который у нас в стране постоянно становится все гуще, видели какие-то истинные ценности и придерживались именно их.

Дорогие сахалинцы, нам действительно нужна помощь. Нам нужна помощь вашим личным участием, нам нужна помощь финансовыми средствами. Поэтому я обращаюсь к вам с предложением приходить к нам, вступать в организацию, становиться волонтерами, экспертами организации и да, помогать нам финансово. Потому что больше надеяться не на кого, мы надеемся на вас. Поэтому, пожалуйста, приходите, участвуйте, помогайте.

Мы находимся в гостинице «Лада» - это перекресток улиц Хабаровской и Комсомольской, возле городского парка и Дома детского творчества. Мы на шестом этаже, первая дверь от лифта, наш телефон 46-14-16. Наш сайт - ecosakh.ru.