Малочисленные народы доводят до реестра

Законопроект вызвал множество вопросов и серьезную озабоченность представителей коренных малочисленных народов из 18 субъектов Российской Федерации, принявших участие в семинаре «Цели Устойчивого Развития 2030. Коренные народы Севера, Сибири и Дальнего Восток: от информированности к участию» прошедшего 9-10 ноября в Москве. На этом семинаре рассматривались вопросы экологии, развития традиционных видов деятельности, сохранения языкового и культурного разнообразия, отмечая, что устойчивое развитие требует устойчивой законодательной основы. По мнению участников семинара, законопроектом предпринята попытка подорвать основы ключевого для коренных малочисленных народов конституционного федерального закона.

В законопроекте не предусмотрено участие представителей коренных малочисленных народов в подготовке правил формирования и ведения федерального реестра информации о малочисленных народах, а также в самом формировании и ведении указанного реестра. Это противоречит общепризнанным принципам и нормам международного права (Декларация прав коренных народов, ст. 10) и нормам ст.8 № 82-ФЗ об участии представителей коренных малочисленных народов в процессе подготовки и принятия решений, касающихся защиты исконной среды обитания и интересов коренных малочисленных народов.

В противоположность этим принципам и нормам в законопроекте сказано: «Положение о федеральном реестре информации о малочисленных народах, в том числе правила его формирования и ведения, основания и критерии включения в него граждан, порядок проверки достоверности предоставленных сведений, порядок рассмотрения заявлений и предоставления сведений из Реестра, устанавливается Правительством Российской Федерации». При этом проект указанного Положения не представлен на обсуждение общественности. Одновременно, принятие законопроекта влечет серьезные последствия: «Выписка из федерального реестра информации о малочисленных народах является документом, подтверждающим право лиц, перечисленных в частях 1 и 3 статьи 3 настоящего Федерального закона, на получение социальных и экономических прав, предусмотренных законодательными актами Российской Федерации» (п. 3 ст. 1 законопроекта).

Недоумение вызывает объем фискальной информации, требуемой от заявителя «идентификационный номер налогоплательщика, страховой номер индивидуального лицевого счета застрахованного лица». С какой целью эта информация требуется? Будет ли её отсутствие или содержание служить причиной для отказа во включение в Реестр? 

Не ясным из текста законопроекта остается вопрос: будут ли в реестр вноситься дети, в том числе, учащиеся, проходящие срочную службу в армии, нетрудоспособные члены семьи и ближайшие родственники, которые нуждаются в продукции традиционной хозяйственной деятельности? Все ли они, от мала до велика, должны для внесения в реестр индивидуально подавать указанные сведения? Или от членов одной семьи может быть подано одно заявление? 

Озабоченность также вызывает сложность процедуры предоставления информации для заявителя в виде: «почтового отправления с объявленной ценностью при его пересылке, описью вложения и уведомлением о вручении, а также в форме электронных документов и (или) электронных образцов документов, подписанных усиленной квалифицированной электронной подписью» (п. 2 ст. 3.1 законопроекта), которая представит затруднения для большинства заявителей, особенно, проживающих в отдаленных труднодоступных местностях и ведущих кочевой и полукочевой образ жизни, чье жизнеобеспечение практически целиком зависит от доступа к традиционным природным ресурсам и продукции традиционного природопользования. Не останется ли именно эта категория граждан вне указанного реестра при таких требованиях и процедурах?

Неясными представляются некоторые формулировки законопроекта, относящиеся к описанию требуемой информации: что означает фраза :«наименование коренного малочисленного народа, а также лица, не относящиеся к малочисленным народам, но постоянно проживающие в местах традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности малочисленных народов»? Связаны ли с этой категорией лиц требования предоставить «сведения о ведении традиционного образа жизни» (п. 2 ст. 3.1 законопроекта)? В таком случае, для кого традиционного? Сейчас в ст. 1 ФЗ «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации» содержится следующее определение: «традиционный образ жизни малочисленных народов - исторически сложившийся способ жизнеобеспечения малочисленных народов, основанный на историческом опыте их предков в области природопользования, самобытной социальной организации проживания, самобытной культуры, сохранения обычаев и верований». Данная формулировка вряд ли применима к лицам, не относящимся к малочисленным народам. У них другой «исторический опыт предков», иные «обычаи и верования». 

Представляется, что распространение «реализации предусмотренных законодательными актами Российской Федерации социальных и экономических прав лиц, перечисленных в частях 1 ст.3 № 82-ФЗ на категорию лиц, указанных в части 3 ст. 3 № 82-ФЗ противоречит норме части 3 ст.3 № 82-ФЗ, которая устанавливает возможность распространения положений ФЗ «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации» «на лиц, не относящихся к малочисленным народам, но постоянно проживающих в местах традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности малочисленных народов, в порядке, установленном законами субъектов Российской Федерации. Следовательно, это должно регулироваться не внесением подобных изменений в Федеральный закон «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации», а региональными законами.

По мнению участников семинара, данный законопроект носит антиконституционный и дискриминационный характер.