Один остров, два народа и две истории: Доминиканская Республика и Гаити

Насколько контрастно могут выглядеть территории с разными подходами к проблеме охраны окружающей среды, наглядно видно на границе между Доминиканской Республикой и Гаити. С одной стороны леса, с другой  безжизненные опустыненные пространства.

О том как так получилось рассказывает Джаред Даймонд. 

Для любого, кто интересуется современными мировыми проблемами, волнующим вопросом для изучения будет граница длиной в 120 миль между Доминиканской Республикой и Гаити, двумя странами, разделившими между собой Эспаньолу, один из островов в Карибском море, который расположен к юго-востоку от Флориды . С самолета, летящего высоко в небе, эта граница выглядит как четкая линия с изгибами, будто произвольно прорезанная ножом поперек острова. Граница внезапно отделяет темно-зеленый ландшафт к востоку от линии (со стороны Гаити) от тускло-коричневого к западу от нее (со стороны Доминиканской Республики). На земле же почти по всей протяженности границы, встав лицом к востоку, можно заглянуть в сосновый лес, а если затем повернуться и встать лицом к западу, можно увидеть только большие пространства почти без деревьев.

Этот заметный контраст на границе служит примером различий между двумя странами в целом. Изначально обе части острова были густо покрыты лесом: первые европейские путешественники отмечали изобилие лесов Эспаньолы и многообразие деревьев ценных пород как наиболее поразительную особенность этого острова. Обе страны практически лишились лесного покрова, но Гаити потеряла гораздо больше лесов. Кстати, теперь на Гаити сохраняются только семь протяженных лесных зон, всего две из которых имеют статус национальных парков, причем обе являются объектами незаконных лесозаготовок. В настоящее время 28 процентов территории Доминиканской Республики все еще покрыто лесами, на Гаити же — только 1 процент территории. Я был поражен величиной лесных участков, особенно в самых богатых сельскохозяйственных районах Доминиканской Республики, расположенных между двумя крупнейшими городами — Санто-Доминго и Сантьяго. На Гаити и в Доминиканской Республике, как и в остальном мире, по причине массовой вырубки налицо потеря строевого леса и других лесоматериалов, почвенная эрозия, утрата плодородности почв, наносы ила в реках, потеря защиты водоразделов и, как следствие, возможной гидроэлектрической энергии и уменьшение количества осадков. Все эти проблемы в основном касаются Гаити, где самой актуальной из всех упомянутых является проблема потери древесины, используемой для производства древесного угля, основного топлива для приготовления пищи в этой стране.

Разница между лесными ресурсами двух стран повлияла на различия в их экономике. И Гаити, и Доминиканская Республика относятся к бедным странам и испытывают обычные затруднения, характерные для большинства других тропических стран, бывших европейских колоний: слабые коррумпированные правительства, серьезные проблемы в здравоохранении, производительность сельского хозяйства в этих странах ниже, чем в зонах умеренного климата. Тем не менее проблемы Гаити намного серьезнее, чем проблемы Доминиканской Республики. Гаити является самой бедной страной Нового Света и одной из беднейших в мире, за исключением Африки. Неизменно коррумпированное правительство предоставляет минимальные коммунальные услуги; большинство населения постоянно или периодически живет без электричества, воды, канализации, медицинской помощи, школьного образования. Гаити принадлежит к самым перенаселенным странам Нового Света, она гораздо перенаселеннее, чем Доминиканская Республика, поскольку на всего одной трети острова Эспаньола, которую занимает Гаити, проживают приблизительно две трети населения острова в целом (около 10 миллионов человек), и средняя плотность населения Гаити достигает 1 000 человек на квадратную милю. Большинство населения живет натуральным хозяйством. Рыночная экономика ограниченна и заключается в основном в производстве кофе и сахара на экспорт. Рыночные отношения сосредоточены в свободных торговых зонах, где всего 20 000 человек работают за низкое жалование, производя одежду и некоторые другие товары для экспорта, в нескольких развлекательных анклавах на побережье, где иностранные туристы могут отдохнуть и забыть о проблемах Гаити, и в масштабной, не поддающейся подсчетам торговле наркотиками, которые перевозят из Колумбии в США. (Вот почему о Гаити иногда говорят как о «наркогосударстве».) Налицо крайняя поляризация между большинством, состоящим из бедняков в сельскохозяйственных районах или в трущобах столицы Гаити, города Порт-о-Пренс, и крошечной прослойкой богатой элиты, которая проживает в прохладных горных предместьях Петионвилля в получасе езды от центра Порт-о-Пренса и наслаждается дорогими французскими ресторанами с отличными винами. Темпы роста населения Гаити, а также скорость распространения СПИДа, туберкулеза и малярии являются одними из самых высоких в Новом Свете. Все приезжающие на Гаити задаются вопросом, есть ли для этой страны какая-нибудь надежда, и обычный ответ — «нет».

Доминиканская Республика также является развивающейся страной, и трудности у нее те же, что и у Гаити, но она более развита, и проблемы стоят не так остро. Доход на душу населения в пять раз выше, плотность и темпы прироста населения ниже. За последние 38 лет Доминиканская Республика стала, по крайней мере номинально, демократическим государством. Это произошло без военного переворота, путем проведения нескольких президентских выборов с 1978 года, результатом которых стало поражение правящего президента и его сторонников, развращенных обманом и страхом, и вступление в должность другого кандидата. Процветающая экономика подразумевает различные отрасли промышленности, приносящие доход в иностранной валюте, которые включают железный и никелевый рудники, а также, до последнего времени, золотой прииск и бокситовый рудник; промышленные свободные торговые зоны, в которых заняты 200 000 рабочих, и сельскохозяйственный экспорт — кофе, какао, табак, сигары, свежие цветы и авокадо (Доминиканская Республика занимает третье место в мире по экспорту авокадо); телекоммуникации; а также обширную индустрию туризма. Несколько дюжин плотин генерируют гидроэлекторэнергию. Как известно американским спортивным фанатам, Доминиканская Республика также экспортирует великих бейсболистов. (Я писал первый черновой вариант этой главы в состоянии шока от игры великого доминиканского питчера Педро Мартинеса, выступающего за мою любимую команду «Бостон Редсокс», которая потерпела поражение при дополнительной подаче от своих соперников «Нью-Йорк янкиз» в последней игре чемпионата Американской бейсбольной лиги 2003 года.) В длинном списке доминиканских бейсболистов, добившихся славы в США, имена братьев Алоу, Хоакина Андухара, Педро Герьеро, Хуана Марикаля, Хосе Оффермана, Тони Пенья, Алекса Родригеса, Хуана Самуэля, Оззи Виргиля и, конечно же, «короля» Сэмми Соузы. Когда едешь по дорогам Доминиканской Республики, повсюду встречаются дорожные знаки, указывающие на ближайший бейсбольный стадион.

Карта Современная Эспаньола

Отличия между двумя странами также заметны в системах национальных парков. Система Гаити очень маленькая и состоит из четырех парков, которым угрожает вторжение крестьян, вырубающих деревья для производства древесного угля. Напротив, система природных заповедников Доминиканской Республики наиболее обширная в обеих Америках, охватывает 32 процента территории страны, состоит из 74 парков и заповедников и содержит в себе все важные виды естественной среды. Конечно, система также испытывает множество проблем и страдает от недостатка финансирования; тем не менее в бедной стране, имеющей другие проблемы и цели, такая организация природных заповедников производит впечатление. Систему заповедников в значительной степени контролирует местное влиятельное движение за охрану окружающей среды, включающее множество неправительственных организаций, где работают сами доминиканцы, что предпочтительнее организаций, навязанных стране иностранными консультантами.

Все эти различия — в количестве лесных ресурсов, в экономике, в системах охраны природы — появились, несмотря на то, что оба государства расположены на одном острове. Они имеют общую историю европейской колонизации и американской оккупации, широко распространена католическая религия, сосуществующая с пантеоном вуду (в особенности на Гаити), и для обеих характерно смешанное афроевропейское происхождение (с большей долей африканских корней на Гаити) населения. В течение трех периодов своей истории они были объединены как одна колония или как страна.

Различия, существующие несмотря на сходство, кажутся еще более поразительными, если задуматься о том, что когда-то Гаити была гораздо богаче и могущественнее, чем соседнее государство. В XIX веке Гаити несколько раз вторгалась в Доминикану и аннексировала ее на 22 года. Почему в итоге обе страны оказались в столь разном положении и почему именно Гаити, а не Доминиканская Республика, пришла в упадок? Существующие на острове различия в окружающей среде, которые в итоге имели значение, — лишь малая часть объяснения. Главное объяснение кроется в отличиях между двумя народами, их истории, психологии, самоидентификации, общественных институтах, а также различной политике, проводимой действующими главами правительств этих стран. Для тех, кто склонен упрощать историю окружающей среды, сводя ее к «экологическому детерминизму», контрастная история Доминиканской Республики и Гаити является хорошим контраргументом. Безусловно, проблемы окружающей среды влияют на человеческое общество, но также имеет значение реакция общества на эти встряски, как и действие или бездействие государственных лидеров, независимо от того, к каким результатам оно приводит.

Начнем главу с анализа различных путей развития политической и экономической истории, в результате чего Доминиканская Республика и Гаити оказались в столь разных условиях в наше время, а также назовем причины, на это повлиявшие. Затем мы проследим за экологической политикой Доминиканы, которая строится как синтез различных инициатив, идущих снизу вверх и наоборот. В конце главы рассмотрим современное значение проблем окружающей среды, будущее и надежды каждой части острова, а также их влияние друг на друга и на мир в целом.

Ко времени прибытия Христофора Колумба на Эспаньолу во время его первого плавания через Атлантику в 1492 году от Рождества Христова остров уже около 5000 лет был населен индейцами. Во времена Колумба жители относились к группе индейцев-араваков, которых называли тайно, они занимались сельским хозяйством, делились на пять общин и насчитывали около полумиллиона человек (оценки колеблются в пределах от 100 000 до 2 000 000 человек). Колумб полагал, что местные жители миролюбивы и дружелюбны, и так и было до тех пор, пока испанцы не начали жестоко с ними обращаться.

К несчастью для индейцев тайно, у них было золото, которого испанцы жаждали, но не хотели добывать сами. Завоеватели разделили остров вместе с индейским населением между испанскими аристократами, которые фактически превратили индейцев в рабов, заразили их европейскими болезнями, хоть и непредумышленно, и убивали. К 1519 году, через 27 лет после прибытия Колумба, численность коренного населения, ранее составлявшая около полумиллиона человек, снизилась примерно до 11 000 человек, большинство из которых умерли во время эпидемии оспы — уцелело всего около 3000 человек. Те, кому удалось выжить, в течение нескольких последующих десятилетий постепенно вымерли или же ассимилировались. Это заставило испанцев искать рабов в других местах.

Около 1520 года испанцы обнаружили, что Эспаньола пригодна для выращивания сахарного тростника, и начали ввозить рабов из Африки. Сахарные плантации острова приносили колонии богатство, и Эспаньола процветала в течение большей части XVI века. Однако вскоре испанцы забросили Эспаньолу. Это произошло по различным причинам, в том числе из-за открытия новых земель на материке. Эти земли, особенно Мексика, Перу и Боливия, были населены гораздо более многолюдными, богатыми и политически развитыми индейскими сообществами. В этих странах можно было, захватив власть, эксплуатировать многочисленное население, а также разрабатывать серебряные копи в Боливии. Поэтому испанцы перестали уделять внимание Эспаньоле, да и закупка рабов в Африке с последующей перевозкой была слишком дорогостоящей, а индейцев можно было получить бесплатно, просто завоевав. К тому же Карибское море кишело английскими, французскими и голландскими пиратами, нападавшими на испанские поселения на Эспаньоле и в других местах. Сама Испания постепенно приходила в политический и экономический упадок, что было выгодно Англии, Франции и Голландии.

Наряду с французскими пиратами французские купцы и авантюристы основали поселение в западной части Эспаньолы, довольно далеко от восточной части, где была колония испанцев. Франция, бывшая в то время богаче и политически стабильнее Испании, вкладывала крупные денежные средства в импорт рабов и развитие плантаций в западной части Эспаньолы в таком количестве, какого испанцы не могли себе позволить, и пути двух частей острова начали расходиться. В 1700-х годах в испанской колонии было немногочисленное население, мало рабов и слабая экономика, основанная на разведении крупного рогатого скота и продаже шкур, тогда как французская колония имела гораздо большее население, больше рабов (700 000 в 1785 году, по сравнению с лишь 30 000 в испанской части), меньше свободных поселенцев (только 10 процентов по сравнению с 85 процентами) и экономику, основанную на сахарных плантациях. Французский Сен-Домен, как называлось поселение, стал самой богатой европейской колонией в Новом Свете и вносил в казну Франции четверть ее доходов.

В 1795 году Испания окончательно уступила Франции восточную часть острова, больше не представлявшую для нее ценности. Таким образом, Эспаньола ненадолго объединилась под властью Франции. После восстаний рабов, вспыхнувших во французском Сен-Домене в 1791 и в 1801 годах, Франция направила на остров армию, которая была разбита армией рабов и вдобавок понесла тяжелые потери в результате болезней. В 1804 году, после продажи Соединенным Штатам своих североамериканских владений («луизианская покупка»), Франция сдалась и оставила Эспаньолу. Неудивительно, что бывшие рабы Французской Эспаньолы, переименовавшие свою страну в Гаити (что в переводе с языка индейцев-таино означает «остров»), убили множество белых, живших на Гаити, разрушили плантации и их инфраструктуру, чтобы невозможно было восстановить рабскую систему плантаций, и разделили плантации на маленькие семейные фермы. Именно этого добивались бывшие рабы лично для себя, однако такой передел стал гибельным для производительности сельского хозяйства Гаити, экспорта и экономики. В условиях недостаточной помощи фермерам от правительств Гаити, сменявших друг друга, попытки развивать товарные культуры не увенчались успехом. Также Гаити лишилась людских ресурсов, потому что большая часть белого населения была убита, а остальные белые жители эмигрировали.

Тем не менее ко времени провозглашения независимости в 1804 году Гаити была богаче, сильнее и населеннее, чем другая часть острова. В 1805 году гаитяне дважды захватывали восточную (бывшую испанскую) часть острова, которая в то время называлась Санто-Доминго. Четыре года спустя, по их собственной просьбе, испанские поселенцы снова получили статус колонии Испании; метрополия, однако, настолько плохо управляла Санто-Доминго и была настолько не заинтересована в своей заново обретенной колонии, что в 1821 году вновь была провозглашена независимость. Их земли были немедленно аннексированы гаитянами, которые оставались хозяевами восточной части острова до тех пор, пока их не вытеснили в 1844 году, после чего в 1850-х годах гаитяне продолжили попытки завоевать восточную часть острова.

Таким образом, к 1850 году Гаити на западе контролировала меньшую площадь, чем ее сосед, однако имела большее население, экономику, основанную на натуральном хозяйстве, с небольшим экспортом. Ее население составляли в большей степени чернокожие жители африканского происхождения и в меньшей — мулаты (люди смешанного происхождения). Хотя элита, состоявшая из мулатов, говоривших по-французски, и считала себя приближенной к Франции, опыт, пережитый Гаити, и страх перед рабством привели к принятию конституции, запрещающей иностранцам быть собственниками земли или контролировать средства производства через инвестиции. Подавляющее большинство гаитян говорили на собственном языке, произошедшем от французского, он назывался креольским. Доминиканцы на востоке обладали большей территорией, но с меньшим населением, а их экономика все еще базировалась на разведении крупного рогатого скота. Они тепло принимали иммигрантов, предлагали им гражданство; говорили по-испански. В XIX веке немногочисленные, но экономически важные группы иммигрантов в Доминиканской Республике включали евреев с острова Кюрасао, жителей Канарских островов, ливанцев, палестинцев, кубинцев, пуэрториканцев, немцев и итальянцев, к которым после 1930 года присоединились австрийские евреи, японцы и еще большее количество испанцев. Наибольшее сходство между Гаити и Доминиканской Республикой заключалось в политической нестабильности. Перевороты следовали один за другим, и власть переходила от одного местного лидера к другому, причем каждый имел личную армию. Между 1843 и 1915 годами на Гаити из двадцати двух президентов двадцать один был либо убит, либо смещен с поста, тогда как в Доминиканской Республике с 1844 по 1930 год сменились 50 президентов, в том числе революционным путем, за это время в стране произошло 30 революций. В обоих государствах президенты приходили к власти ради собственного обогащения и обогащения своих сторонников.

Иностранцы оценивали Гаити и Доминиканскую Республику по-разному. Европейцы упрощенно воспринимали Доминиканскую Республику как испаноговорящее, в некотором роде европейское общество, дружественно настроенное к европейским иммигрантам и готовое к торговле с Европой, тогда как Гаити представлялась африканским обществом, говорящим по-креольски, состоящим из бывших рабов и враждебным к иностранцам. С помощью инвестированного капитала из Европы, а затем и из США Доминиканская Республика начала развивать рыночную экспортную экономику, тогда как Гаити получала гораздо меньше инвестиций. Экономика Доминиканской Республики базировалась на какао, табаке, кофе и (начиная с 1870-х годов) сахарных плантациях, которые, по иронии судьбы, когда-то служили отличительным признаком скорее Гаити. Но оба государства все еще оставались политически нестабильны. К концу XIX века доминиканский президент взял в долг у европейских кредиторов очень большую сумму и не смог ее вернуть, так что Франция, Италия, Бельгия и Германия послали военные корабли и угрожали оккупировать страну с целью взыскать долги. Чтобы предотвратить угрозу европейской оккупации, Соединенные Штаты захватили доминиканскую таможню, единственный источник доходов правительства, и направили половину денежных поступлений на уплату внешнего долга. Во время Первой мировой войны, обеспокоенные угрозой Панамскому каналу вследствие тревожной обстановки на Карибах, Соединенные Штаты установили военную оккупацию обеих частей острова, которая продолжалась с 1915 по 1934 год на Гаити и с 1916 по 1924 год в Доминиканской Республике. После этого в обеих странах снова установилась политическая нестабильность и началась борьба между соперничающими кандидатами в президенты.

Нестабильность в обеих частях острова прекратилась, причем в Доминиканской Республике гораздо раньше, чем на Гаити, с приходом к власти двух наиболее зловещих фигур в истории Латинской Америки. Рафаэль Трухильо был начальником доминиканской государственной полиции, а затем главой армии, созданной и подготовленной военными инструкторами из США. Трухильо использовал эту должность в своих интересах, чтобы получить пост президента в 1930 году, а позже, чтобы стать диктатором. Он продолжал оставаться у власти, потому что очень много работал, был превосходным администратором, проницательным знатоком людей, ловким политиком и абсолютно беспощадным человеком; кроме того, он производил впечатление, будто действует согласно интересам большей части доминиканского общества. Трухильо пытал или убивал своих противников и строил вездесущее полицейское государство.

В то же время, пытаясь модернизировать Доминиканскую Республику, Трухульо развивал экономику, инфраструктуру и промышленность, управлял страной как собственным бизнесом. Он и его семья со временем стали контролировать большую часть экономики страны. Так, напрямую, через родственников или сторонников Трухильо владел государственными монополиями на экспорт говядины, на скотобойни, цемент, страхование, шоколад, сигареты, табак, кофе, молоко, рис, соль, древесину. Он владел или контролировал большую часть лесохозяйственной промышленности и производства сахара, владел авиалиниями, банками, отелями, крупной земельной собственностью, торговым флотом. Он забирал себе часть доходов от проституции и 10 процентов от жалованья всех государственных служащих. Он везде рекламировал себя: столица была переименована из Санто Доминго в Сьюдад-Трухильо (город Трухильо), самую высокую в стране горную вершину переименовали из пика Дуарте в пик Трухильо, система образования приучала всегда благодарить Трухильо, и благодарственные плакаты «Трухильо дает воду!» помещали на каждом водопроводном кране. Чтобы уменьшить возможность успешного восстания или вторжения, правительство Трухильо тратило половину бюджета на огромную армию, флот и воздушные силы, самые большие в Карибском бассейне, даже больше, чем в Мексике.

Однако в 1950-х годах некоторые события послужили причиной того, что Трухильо стал терять прежнюю поддержку, которую он сохранял благодаря совокупности террора, экономического роста и распределения земли между крестьянами. Экономическое положение ухудшилось в результате сочетания различных факторов: правительственных затрат на торжества в честь 25-летней годовщины режима Трухильо; перерасхода средств на покупку частных сахарных фабрик и электростанций; снижения мировых цен на кофе и других продуктов экспорта Доминиканы; решения инвестировать средства в государственное производство сахара, которое оказалось экономически безуспешным. Правительство ответило на неудачное вторжение доминиканских эмигрантов в 1959 году, поддержанное Кубой, и на пропаганду кубинского радио, призывающего к восстанию, увеличением числа арестов и убийств. Тридцатого мая 1961 года, направляясь поздней ночью к любовнице на автомобиле с водителем, без сопровождения, Трухильо попал в засаду и после драматичной гонки был убит в перестрелке. Убийцами были доминиканцы, которых, вероятно, поддерживало ЦРУ.

В период правления Трухильо в Доминиканской Республике Гаити оставалась такой же нестабильной страной, где постоянно сменялись президенты. Это продолжалось до тех пор, пока в 1975 году Гаити в свою очередь не попала под контроль собственного зловещего диктатора, которого звали Франсуа «Папа Док» Дювалье. Хотя он был врачом и более образованным человеком, чем Трухильо, тем не менее он оказался столь же ловким и беспощадным политиком, так же держал страну в страхе с помощью тайной полиции и уничтожил гораздо больше своих соотечественников, чем Трухильо. Папа Док отличался от Трухильо отсутствием интереса к модернизации страны и к развитию промышленной экономики для государства или хотя бы для собственной выгоды. Он умер своей смертью в 1971 году, оставив в качестве преемника сына, Жан-Клода «Бэби Дока» Дювалье, который правил до 1986 года и затем был отстранен от власти и изгнан.

После падения диктатуры Дювалье Гаити вернулась к прежней политической нестабильности, и ее уже достаточно тяжелое экономическое положение продолжало ухудшаться. Она все еще экспортировала кофе, но объем экспорта оставался без изменений, тогда как население продолжало расти. В Гаити индекс развития человеческого потенциала, который базируется на комбинации показателей продолжительности жизни, образования и уровня жизни, один из самых низких в мире, за исключением Африки. Доминиканская Республика после убийства Трухильо также оставалась политически нестабильной до 1966 года, включая гражданскую войну в 1965 году, которая послужила причиной еще одной высадки в Доминикане американской морской пехоты и начала широкомасштабной эмиграции доминиканцев в США. Этот период нестабильности закончился, когда в 1966 году президентом был избран Хоакин Балагер, бывший формальный президент — марионетка Трухильо, которого поддержали офицеры бывшей армии диктатора, которые вели террористическую кампанию против оппозиционной партии. Балагер, необыкновенный человек, о котором более подробно будет рассказано ниже, доминировал в политике Доминиканской Республики в течение следующих 34 лет, был президентом с 1966 по 1978 год и еще раз с 1986 по 1996 год и пользовался немалым влиянием даже в период 1978–1986 годов, когда не был у власти. Его последнее вмешательство в доминиканскую политику, имевшее решающее значение, касалось сохранения системы природных заповедников страны. Это произошло в 2000 году, за два года до его смерти. Тогда Балагеру было 94 года, он был болен и слеп.

После диктатуры Трухильо, с 1961 года по настоящее время, Доминиканская Республика продолжала развивать промышленность и модернизироваться. В течение определенного времени ее экспортная экономика в большой степени зависела от сахара, затем возросла роль добывающей промышленности, экспорта промышленной продукции свободных торговых зон и экспорта сельскохозяйственной продукции, не включающей сахар, как ранее упоминалось в этой главе. Также важную роль в экономике Доминиканской Республики и Гаити стала играть миграция — «экспорт человеческих ресурсов». Более миллиона гаитян и около миллиона доминиканцев, живущих теперь за рубежом, особенно в США, посылали домой свои заработки, которые составляют значительную долю в экономике обеих стран. Доминиканская Республика все еще считается бедной страной (доход на душу населения составляет всего 2200 долларов в год), но существует много признаков растущей экономики, в чем я убедился во время своей поездки в эту страну — например, массовый строительный бум и городские транспортные пробки.

Теперь, когда известны исторические предпосылки, вернемся к одному из поразительных отличий, упомянутых в начале этой главы: почему политические, экономические и экологические пути этих двух стран, находящихся на одном острове, столь различны?

Один из ответов лежит в погодных и ландшафтных различиях. На Эспаньоле дожди идут главным образом на востоке. Поэтому доминиканская (восточная) часть острова получает больше осадков, что способствует более быстрым темпам роста растительности. Самые высокие горы Эспаньолы (свыше 10 000 футов высотой) находятся на доминиканской стороне, и реки, берущие начало в этих горах, текут в основном на восток, в доминиканскую часть острова. На доминиканской стороне находятся обширные долины, равнины и плато, а также толстые почвенные слои; в частности, долина Сибао на севере — один из самых богатых сельскохозяйственных районов в мире. Напротив, часть, принадлежащая Гаити, засушливее из-за высокогорного барьера, который задерживает дожди с востока. Если сравнивать с Доминиканской Республикой, большая часть территории Гаити гористее, площадь ровной земли, пригодной для интенсивного сельского хозяйства, гораздо меньше, там больше известняковых участков, почвенные слои тоньше, не такие плодородные и менее способны к восстановлению. Отметим парадокс: природные ресурсы части острова, принадлежащей Гаити, скуднее, и все же гаитянская сторона развила богатую сельскохозяйственную экономику раньше, чем доминиканская. Объяснение этого парадокса заключается в том, что взрыв сельскохозяйственного роста на Гаити произошел за счет расхода природных богатств — лесов и почв. К этому уроку, суть которого в том, что кажущийся солидным банковский счет может скрывать отрицательный денежный баланс, мы вернемся в последней главе.

Хотя природные различия и способствовали тому, что у двух стран оказались разные экономические пути, главные ответы находятся среди социальных и политических различий. Из-за этих различий в конечном счете экономика Гаити оказалась в худшем положении, чем доминиканская. В этом смысле разница в развитии двух стран была предопределена: совпадение многочисленных отдельных факторов привело к одному результату.

Одно из социальных и политических различий заключалось в том, что Гаити принадлежала богатой Франции и стала самой ценной колонией французской колониальной империи, тогда как Доминиканская Республика являлась колонией Испании, которая с конца XVI века не обращала внимания на Эспаньолу, сама пребывая в экономическом и политическом упадке. Поэтому Франция могла себе позволить, и так и сделала, вкладывать средства в развитие интенсивного плантационного сельского хозяйства, основанного на рабском труде, на Гаити, которое Испания не могла или не захотела развивать на своей части острова. Франция ввозила намного больше рабов в свою колонию, чем Испания. В результате в колониальный период население Гаити было в семь раз большее, чем в соседней части острова, и в наше время население Гаити больше, хотя и не намного, около 10 000 000 по сравнению с 8 800 000 человек. Но площадь Гаити практически равна половине площади Доминиканской Республики, таким образом, плотность населения Гаити, где на меньшей территории проживает большее количество людей, в два раза выше, чем в соседней Доминикане. Комбинация большей плотности населения и меньшего количества осадков была основным негативным фактором, после тотального сведения лесов и утраты плодородности почв в части острова, принадлежащей Гаити. Кроме того, французские корабли, привозившие рабов на Гаити, возвращались в Европу с грузом гаитянской древесины; таким образом, долины и горные склоны Гаити почти совсем лишились лесных покровов уже к середине XIX века.

Следующая социально-политическая особенность заключается в том, что Доминиканская Республика со своим испано-говорящим населением, преимущественно имеющим европейское происхождение, была гостеприимнее и привлекательнее для европейских иммигрантов и инвесторов, нежели Гаити с населением, говорящим по-креольски и состоящим в основном из чернокожих бывших рабов. Поэтому иммигранты и инвестиции из Европы в Гаити были незначительны, кроме того, после 1804 года они были ограничены конституцией Гаити, но со временем стали очень важными для Доминиканской Республики. Среди доминиканских иммигрантов было много бизнесменов из среднего класса и квалифицированных специалистов, способствовавших развитию страны. Жители Доминиканской Республики даже предпочли вернуть статус испанской колонии с 1812 по 1821 год, а с 1861 по 1865 год страна являлась протекторатом Испании по добровольному выбору доминиканского президента.

Еще одно социальное отличие, повлиявшее на экономику обеих стран, заключается в том, что из-за рабовладельческого прошлого страны и восстания, освободившего рабов, большинство гаитян имели собственные участки земли, использовавшиеся, только чтобы прокормиться, и не получали от правительства никакой поддержки, чтобы развивать товарные культуры для торговли с европейскими странами. Тогда как Доминиканская Республика со временем развила экспортную экономику и внешнюю торговлю. Элита Гаити, отождествлявшая себя с Францией больше, чем с собственной страной, не покупала землю и не развивала коммерческое сельское хозяйство, главным образом стремясь получать доходы за счет крестьян.

Современная причина расхождения в экономике двух стран заключается в различных целях двух диктаторов: Трухильо стремился развивать промышленную экономику и современное государство (для личной выгоды), тогда как Дювалье этого не делал. Возможно, причиной такого поведения являлись просто индивидуальные отличия в характерах диктаторов, но это также может отражать различия между двумя обществами.

Наконец, отличие проблем Гаити, связанных с массовым уничтожением лесов и бедностью, от тех же проблем в Доминиканской Республике, сложилось в течение последних 40 лет. Это произошло, поскольку Доминиканская Республика сохранила большое количество лесов и начала развивать промышленность, были построены гидроэлектростанции, как планировал еще Трухильо, а осуществил Балагер и последующие президенты. Балагер предпринял срочные меры, чтобы сократить использование леса в качестве топлива, а взамен стал импортировать пропан и сжиженный природный газ. Жители Гаити из-за бедности были вынуждены оставаться зависимыми от использования древесного угля и ускорили истребление своих последних оставшихся лесов.

Таким образом, налицо множество причин, объясняющих, почему в Гаити уничтожение лесов и другие экологические проблемы возникли раньше, продолжались в течение более длительного времени и в конце концов стали острее, чем в Доминиканской Республике. Эти причины включают четыре фактора из тех пяти, которые образуют структуру книги: различия в человеческом воздействии на окружающую среду, в дружественной или же враждебной политике соседей и в отношении общества, а также его лидеров, к проблемам окружающей среды. Из всех примеров, описанных в этой книге, контраст между Гаити и Доминиканской Республикой, обсуждаемый в данной главе, и контраст между судьбами норвежцев и эскимосов в Гренландии, описанный в главе 8, наглядно иллюстрируют тот факт, что судьба человеческого общества находится в его собственных руках и зависит главным образом от личного выбора.

Каковы же экологические проблемы в Доминиканской Республике и какие способы их решения там используются? Используя терминологию, которую я ввел в главе 9, можно сказать, что в Доминикане меры по защите окружающей среды начали принимать по общественной инициативе, или инициативе «снизу», а затем, после 1930 года, контроль за охраной природы стал осуществляться при помощи государства, то есть «сверху»; в настоящее время используется комбинация обоих методов. Использование ценных пород дерева в республике увеличивалось в 1860-х и в 1870-х годах, в результате чего уже тогда в некоторых местах снизилось количество деревьев ценных пород, а некоторые породы полностью исчезли. Скорость истребления лесов в конце XIX века возросла вследствие расчистки земли для сахарных плантаций и для других товарных культур; позже, в начале XX века, она продолжала расти, поскольку древесина требовалась для рельсовых шпал и для начинающегося роста урбанизации. Вскоре после 1900-х годов мы встречаем первые упоминания о гибели лесов в районах с малым количеством осадков вследствие заготовок древесины для топлива, а также о загрязнении рек из-за сельскохозяйственной деятельности вдоль берегов. Первое муниципальное постановление, запрещающее заготовку леса и загрязнение рек, вышло в 1901 году.

Общество стало активно принимать меры по защите окружающей среды в период между 1919 и 1930 годами, на территории около Сантьяго, второго по величине города Доминиканской Республики, являющегося центром самой богатой и самой интенсивно используемой сельскохозяйственной области. Адвокат Хуан Батиста Перес Рансьер, а также врач и геодезист Мигель Канела-и-Ласаро, потрясенные последствиями лесозаготовительных работ и создания объединенной сети дорог, обслуживающих эти работы, что привело к оседанию почвы и повреждению водораздела, убедили Торговую палату Сантьяго купить землю для лесного заповедника. Они также попытались собрать необходимые средства с помощью общественных пожертвований. В 1927 году их попытка увенчалась успехом, когда министр сельского хозяйства республики привлек дополнительные правительственные финансовые ресурсы, что дало возможность купить землю для первого природного заповедника Ведадо дель Яке. Река Яке самая большая в стране, а слово «ведадо» означает участок земли, вход на который ограничен или запрещен.

После 1930 года диктатор Трухильо заложил основы государственного подхода к экологическому контролю. Во время его правления была увеличена площадь заповедника Ведадо дель Яке, создавались другие заповедники-ведадо, в 1934 году был основан первый национальный парк, сформирован корпус вооруженной лесной охраны. Также ограничивалось использование огня при выжигании лесов для расчистки земли под сельскохозяйственные угодья. Была запрещена рубка сосен в районе около Констанцы в Центральных Кордильерах без разрешения диктатора. Трухильо принял эти меры во имя защиты окружающей среды, но, вероятно, он руководствовался скорее экономическими соображениями, в том числе личной выгодой. В 1937 году правительство Трухильо поручило знаменитому пуэрториканскому специалисту по окружающей среде, доктору Карлосу Кардону, провести комплексное исследование природных ресурсов Доминиканской Республики (ее сельскохозяйственных возможностей, полезных ископаемых и лесных массивов). В частности, Кардон рассчитал, что коммерческий потенциал заготовок соснового леса республики, безусловно, самого дорогостоящего в Карибском регионе, составляет около 40 000 000 долларов, что в то время являлось огромной суммой. На основании этого доклада Трухильо лично обратил внимание на заготовки сосны. Он скупил большие участки соснового леса и стал совладельцем главных лесопильных заводов страны. Во время лесозаготовительных операций лесники Трухильо принимали экологически оправданные меры, оставляя некоторое количество зрелых деревьев в качестве источников семян для восстановления лесных массивов. Эти большие старые деревья до сих пор можно распознать в восстановленном лесу. Экологические меры во время правления Трухильо в 1950-е годы включали внедрение рекомендаций шведских исследований потенциала республики с целью строительства дамб для производства гидроэлектроэнергии. Проектирование этих дамб, созыв первого в стране экологического конгресса в 1958 году и основание большего количества национальных парков, по крайней мере, должны были защитить водоразделы, которые могли бы иметь значение для производства гидроэлектроэнергии.

Во время своего правления Трухильо (как обычно, часто действовавший через членов семьи или сподвижников) сам способствовал масштабным лесозаготовкам, но правительство не позволяло другим заготавливать лес и основывать несанкционированные поселения. После гибели Трухильо в 1961 году этот заслон на пути массового разграбления природных богатств Доминиканы рухнул. Скваттеры занимали землю и выжигали лес, чтобы расчистить лесистую местность под сельскохозяйственные угодья; началось спонтанное массовое переселение из деревень в городские районы; кроме того, четыре богатых семейства из области Сантьяго принялись вырубать лес еще быстрее, чем было при Трухильо. Спустя два года после смерти диктатора демократически избранный президент Хуан Бош попытался убедить лесорубов пощадить сосновые леса, чтобы те могли служить водоразделами для запланированных дамб на реках Яке и Нисао, но в ответ лесорубы объединились с другими противниками Боша и сместили президента. Темпы вырубки лесов увеличивались до 1966 года, когда президентом был избран Балагер.

Балагер сознавал крайнюю государственную необходимость сохранить лесные водоразделы, чтобы удовлетворить энергетические потребности республики с помощью гидроэлектроэнергии, а также чтобы обеспечить водоснабжение для промышленных и бытовых нужд. Вскоре после того, как Балагер стал президентом, он начал действовать решительно. В стране были запрещены любые коммерческие лесозаготовки и закрыты все лесопильные заводы. Это вызвало сильное сопротивление богатых и влиятельных семейств, в ответ возобновивших лесозаготовительные операции скрытно, в отдаленных лесных районах. Принадлежащие им лесопилки работали по ночам. Балагер отреагировал еще более радикальными мерами, он лишил министерство земледелия полномочий по вооруженной охране лесов и передал их армии, а также объявил незаконную вырубку лесов преступлением против государственной безопасности. Для того чтобы остановить вырубку лесов, вооруженные силы приступили к выполнению программы разведывательных полетов и военных операций, которые достигли кульминации в 1967 году. Это был один из поворотных моментов доминиканской экологической истории. Военные предприняли ночной налет на большой тайный поселок лесозаготовителей. В последовавшей перестрелке погибли около дюжины лесорубов. Это стало шоком для лесозаготовителей. Пока незаконные вырубки продолжались, проходили дальнейшие военные рейды, во время которых гибли лесорубы. В итоге нелегальные вырубки значительно сократились во время первого периода правления Балагера (с 1966 по 1978 год, включая три последовательных срока полномочий).

Это была лишь одна из серьезных мер по защите окружающей среды, предпринятых Балагером. Некоторые из них заключались в следующем. В течение восьми лет, когда Балагер не находился у власти, с 1978 по 1986 год, другие президенты снова открыли некоторое количество лесопилок и вновь разрешили основать несколько лесозаготовительных поселков, а также позволили возрасти производству древесного угля. В первый же день своего возвращения на пост президента в 1986 году Балагер издал указ о повторном закрытии лесозаготовительных поселков и лесопилок, а на следующий день направил военные вертолеты для обнаружения незаконных лесозаготовок и вторжений в национальные парки. Возобновились военные операции по захвату и аресту лесорубов, а также по выселению из национальных парков бедных скваттеров вместе с богатыми сельскохозяйственными предприятиями и большими особняками (некоторые из этих людей принадлежали к личным друзьям Балагера). Самая известная из этих операций произошла в 1992 году в национальном парке Гаитисес (Лос Аитисес), в котором было уничтожено 90 процентов лесного покрова. Тогда войска выгнали из парка тысячи незаконных поселенцев. Два года спустя, во время следующей подобной операции, которой руководил лично Балагер, военные разрушили бульдозерами роскошные дома, построенные зажиточными доминиканцами в национальном парке «Хуан Б. Перес». Балагер запретил применение огня в качестве сельскохозяйственного метода и даже принял закон (который, как оказалось, трудно было воплотить в жизнь), гласивший, что каждое ограждение должно состоять большей частью из живых деревьев вместо срубленных бревен. Чтобы свести к минимуму использование доминиканской древесины и заменить ее чем-то равноценным, Балагер принял следующие меры. Во-первых, был открыт рынок для импорта древесины из Чили, Гондураса и США, что уменьшило необходимость использовать древесину из собственных резервов страны. Во-вторых, было сокращено традиционное производство древесного угля (ставшее бедствием для Гаити). Для этого Балагер заключил договор с Венесуэлой на импорт сжиженного природного газа, инициировал строительство нескольких газовых терминалов, выделил средства на компенсацию стоимости газа населению, чтобы сделать невыгодным использование древесного угля. Он также обязал компании поставлять газ населению без учета стоимости газовых кухонных плит и баллонов, чтобы склонить людей отказаться от использования древесного угля. Президент повсеместно развивал систему природных заповедников, объявил о создании двух прибрежных национальных парков, первых в стране, присоединил к доминиканской территории две подводных отмели в океане в качестве заповедников для горбатых китов, настоял на охране прибрежных полос (в пределах 20 ярдов для рек и в пределах 60 ярдов для побережья), а также заболоченных территорий, и запретил охоту на 10 лет. Балагер подписал в Рио-де-Жанейро конвенцию по защите окружающей среды. Он оказывал давление на промышленность по поводу производственных отходов, предпринял, хотя и с небольшим успехом, несколько попыток сдерживать загрязнение воздуха и ввел большой налог для добывающих компаний. Среди множества планов, представляющих угрозу для окружающей среды, которым препятствовал Балагер, были проекты строительства дороги в порт Санчес, проходящей через национальный парк, дороги, идущей с севера на юг через Центральные Кордильеры, международного аэропорта в Сантьяго, терминала трубопровода в открытом море и дамбы на Мадригале. Он отказывался ремонтировать уже существующую дорогу через нагорья, в результате чего та стала почти непригодной для использования. В Санта-Доминго Балагер создал аквариум, ботанический сад и музей естествознания и восстановил национальный зоопарк. Все эти сооружения стали главными достопримечательностями столицы.

В возрасте 94 лет Балагер совершил свой последний политический акт — он объединился с избранным, но еще не вступившим в должность президентом Мейей, чтобы блокировать план президента Фернандеса, направленный на сокращение и ослабление системы природных заповедников. Балагер и Мейя добились поставленной цели благодаря искусному законодательному маневру. Они внесли в предложение президента Фернандеса поправку, которая превращала систему природных заповедников из субъекта исполнительной власти (следовательно, доступного для изменений) в субъект власти законодательной, в том состоянии, в котором она существовала в 1996 году на момент окончания президентства Балагера, до планов Фернандеса. Таким образом, Балагер закончил свою политическую карьеру тем, что сохранил систему заповедников, которой уделял так много внимания.

Эти действия Балагера явились кульминацией эры государственного экологического контроля в Доминиканской Республике. В то же время возобновились общественные усилия по охране природы, которые при Трухильо почти сошли на нет. В 1970-х и 1980-х годах ученые составили опись большей части прибрежных, морских и земных природных ресурсов Доминиканы. Хотя доминиканцы медленно возвращались к личному гражданскому участию в жизни общества после многолетней диктатуры Трухильо, в 1980-е годы возникало множество неправительственных организаций, в том числе несколько дюжин организаций по охране окружающей среды, которые становились все более эффективными. В отличие от ситуации во многих развивающихся странах, где усилия по защите окружающей среды в основном предпринимаются филиалами международных природоохранных организаций, в Доминиканской Республике общественной движущей силой являются местные неправительственные организации, связанные с охраной окружающей среды. Наряду с университетами и Доминиканской академией наук эти организации в настоящее время стали лидерами доминиканского движения в защиту окружающей среды.

Почему Балагер упорно осуществлял столь обширный комплекс мероприятий по защите окружающей среды? Многим из нас трудно примирить эту несомненно дальновидную и решительную политику по охране окружающей среды с другими его деяниями. В течение 31 года он служил при диктаторе Трухильо и поддерживал его во время массовых убийств гаитян в 1937 году. В конце концов он стал марионеточным президентом при Трухильо, но также занимал посты, где пользовался влиянием, например пост государственного секретаря. Всякий, желающий работать с таким человеком, как Трухильо, немедленно навлекает на себя подозрения и пятнает свое имя из-за близости к нему. Но Балагер совершал злодеяния и после гибели Трухильо — злодеяния, ответственность за которые лежит лично на нем. Хотя он честно выиграл президентские выборы в 1986 году, но прибегал к обману, насилию и запугиванию, чтобы обеспечить свое избрание в 1966 году и переизбрание в 1970, 1974, 1990 и 1994 годах. Балагер использовал собственные команды головорезов для убийства сотен или даже тысяч членов оппозиции. Он отдавал приказы о многочисленных насильственных выселениях бедняков из национальных парков. Многие незаконные лесорубы были убиты с его молчаливого согласия или же по прямому приказу. Он закрывал глаза на широко распространенную коррупцию. Балагер принадлежал к традиционным латиноамериканским авторитарным политикам, или «каудильо». Среди характерных для него высказываний есть и такое: «Конституция — всего лишь лист бумаги».

В главах 14 и 15 этой книги мы обсудим сложные причины того, почему люди следуют или не следуют политике энвайронментализма, или «зеленой политике». Во время моей поездки в Доминиканскую Республику мне особенно хотелось узнать от тех, кто лично знал Балагера или жил во время его президентств, что могло стать причиной его заботы об окружающей среде. Я старался узнать у каждого доминиканца, с которым беседовал, его мнение о Балагере. От двадцати моих собеседников я получил двадцать разных ответов. У многих из них были самые серьезные личные причины, чтобы ненавидеть Балагера: во время его правления они были посажены за решетку или брошены в тюрьму и подвергнуты пыткам Трухильо, которому Балагер служил, или же были убиты их близкие родственники и друзья.

Среди этого расхождения во мнениях все же много общего, упомянутого многими моими собеседниками независимо друг от друга. Балагера описывали как человека сложного, почти уникального. Он хотел политической власти, и его политические амбиции, в которые он верил, были ограничены постоянной заботой о том, чтобы не делать ничего, что могло бы стоить ему власти (но все равно он частенько рисковал властью из-за своей непопулярной политики). Балагер был в высшей степени искусным, циничным и практичным политиком, чьи способности за последние 42 года доминиканской политической истории не имели себе равных. Он представлял собой пример последователя Макиавелли. Балагер постоянно поддерживал шаткое равновесие между военными, народом и соперничающими фракциями элиты, плетущими интриги. Ему удавалось предотвращать военные перевороты, разделяя армию на соперничающие группировки. Он внушал такой страх офицерам, наносившим ущерб лесам и национальным паркам, что в результате знаменитого спонтанного противостояния, записанного телевидением в 1994 году, как мне рассказывали, армейский полковник, сопротивлявшийся мерам Балагера по охране лесов, которого Балагер в гневе призвал к ответу, от ужаса обмочил штаны. Как образно выразился один историк, с которым я беседовал, «Балагер был змеей, сбрасывающей и меняющей кожу по мере необходимости». Во время правления Балагера процветала коррупция, которой он потворствовал, но сам он не был продажным и не стремился к личному обогащению, в отличие от Трухильо. По его собственным словам, «коррупция останавливается у дверей моего кабинета».

В заключение можно привести слова одного разговаривавшего со мной доминиканца, который сидел в тюрьме и был подвергнут пыткам: «Балагер являлся злом, но злом необходимым на этом этапе доминиканской истории». Этой фразой он хотел сказать, что тогда, в 1961 году, когда Трухильо застрелили, было много доминиканцев, как за рубежом, так и в своей стране, у которых имелись стремления, достойные уважения, но никто из них не обладал и крупицей того практического опыта управления, каким владел Балагер. Благодаря его действиям объединились доминиканский средний класс и доминиканский капитализм и появилась та страна, которая существует в наше время; под его руководством произошли значительные улучшения в доминиканской экономике. Эти результаты побуждают доминиканцев мириться с дурными качествами Балагера.

В поисках ответа на вопрос, почему Балагер следовал «зеленой» политике, я столкнулся с еще большими разногласиями. Некоторые доминиканцы говорили мне, что это было обычное притворство, чтобы заработать голоса избирателей или улучшить свой международный имидж. Один человек расценивал выселения скваттеров как часть масштабного заговора, направленного на то, чтобы выгнать крестьян из дальних лесов, где сторонники Кастро могли тайно подготавливать восстание; чтобы изгнать население с общественной земли, которая в итоге могла быть преобразована в курорты, принадлежащие богатым доминиканцам, богатым иностранным застройщикам или военным; и чтобы укрепить связи Балагера с военными.

Хотя в этих подозреваемых мотивах может быть некоторый смысл, все же широкий размах действий Балагера по защите окружающей среды, а также общественное неприятие некоторых из них и отсутствие общественного интереса к другим не позволяют мне воспринимать его политику только как обман и популизм. Некоторые из действий Балагера по защите окружающей среды, особенно использование армии для выселения скваттеров, повредили его репутации и стоили ему голосов избирателей (хотя это и не имело большого значения, поскольку он фальсифицировал выборы). Эти действия также стоили ему поддержки влиятельных представителей элиты и армии (хотя многое другое в его политике эту поддержку ему обеспечило). Во многих из его природоохранных мер, которые я перечислил, я не могу разглядеть возможную связь с богатыми строителями курортов, мерами по подавлению восстаний или заискиванием перед военными. Наоборот, Балагер, опытный политик, мог бы легко отказаться от «зеленой» стратегии без потери большого количества голосов избирателей или слишком многих влиятельных сторонников и без угрозы военного переворота.

Другой спорный вопрос, поднятый некоторыми доминиканцами, с которыми я разговаривал, заключался в том, что «зеленая» политика Балагера была выборочной, иногда безрезультатной и имела очевидные пробелы. Он позволял своим сторонникам действия, наносящие ущерб окружающей среде, такие как губительная для речных русел добыча камня, гравия, песка и других строительных материалов. Некоторые из его законов, например направленные против охоты, загрязнения воздуха и столбов для изгородей, не работали. Иногда он отступал, если сталкивался с противодействием своему курсу. Балагер пренебрегал согласованием потребностей сельских жителей с заботой об окружающей среде, а также уделял недостаточно внимания поддержке общественного движения в защиту окружающей среды, и это были особенно серьезные недостатки его «зеленой» политики. Но все же ему удалось совершить гораздо больше радикальных действий, направленных на охрану окружающей среды, чем любому другому доминиканскому политику. Более того, в этом отношении Балагер превзошел даже большинство известных мне современных политиков в других странах.

По некотором размышлении мне кажется, что наиболее правдоподобное истолкование действий Балагера заключается в том, что он действительно заботился об окружающей среде, как и заявлял. Он упоминал об этом почти в каждой речи; он говорил, что с детства мечтал об охране лесов, рек и гор; постоянно это подчеркивал в своих первых президентских выступлениях в 1966 году, и потом, в 1986 году, и в последней инаугурационной речи в 1994 году. Когда президент Фернандес заявил, что превращение 32 процентов территории страны в заповедник — это чересчур, Балагер ответил, что заповедником должна быть страна целиком. Но относительно того, как он сделался таким яростным защитником окружающей среды, я не смог получить хотя бы двух схожих ответов. Один из моих собеседников сказал, что, скорее всего, в молодые годы, которые Балагер провел в Европе, на него оказало влияние общение с учеными — специалистами по проблемам окружающей среды. Другой собеседник отметил, что Балагер был последовательным противником Гаити и потому мог стремиться улучшить пейзажи своей страны, чтобы противопоставить пышную растительность Доминиканы опустошенной Гаити. Третий собеседник считал, что на Балагера повлияли его сестры, с которыми он был в близких отношениях и о которых говорили, что они в ужасе от истребления лесов и загрязнения рек, следствия долгих лет правления Трухильо. Еще один собеседник высказал мнение, что Балагеру было уже 60 лет, когда он стал президентом после гибели Трухильо, и 90 лет, когда он лишился этого поста, так что причиной его действий могли быть те изменения, которые он видел повсюду в своей стране в течение своей долгой жизни.

Я не знаю ответов на вопросы относительно Балагера. Частью нашей проблемы, заключающейся в понимании этого человека, могут быть наши собственные несбыточные надежды. Возможно, мы подсознательно ожидаем от людей, что они окажутся только «хорошими» или только «плохими», как если бы существовало всего одно-единственное качество — добродетель, которое проявлялось бы в каждом аспекте человеческого поведения. Если мы находим человека добродетельным и достойным восхищения в одном отношении, то нам неприятно обнаружить, что в другом отношении этот человек таковым не является. Нам трудно признать, что люди противоречивы и представляют собой целую мозаику качеств, сформированных различным жизненным опытом, качеств, которые часто не соотносятся друг с другом.

Нас также может привести в недоумение противоречие, которое заключается в том, что, если мы действительно признаем Балагера защитником окружающей среды, его отрицательные качества могут незаслуженно опорочить «зеленую» политику. К тому же, как сказал один мой друг, «Адольф Гитлер любил собак и чистил зубы, но это еще не означает, что мы должны ненавидеть собак и перестать чистить зубы». Мне также следует вспомнить о моем собственном опыте, когда я работал в Индонезии с 1979 по 1996 год, в период военной диктатуры. Я испытывал отвращение и страх по отношению к режиму из-за проводимой им политики, а также по личным причинам: главным образом потому, что диктатура причинила зло моим друзьям из Новой Гвинеи, а солдаты, служащие режиму, едва не убили меня. Поэтому я был удивлен, когда узнал, что в период диктатуры была основана обширная и эффективная система национальных парков в индонезийской части Новой Гвинеи. Я приехал в Индонезийскую Новую Гвинею после долгого проживания в демократической Папуа — Новой Гвинее и полагал, что охрана окружающей среды в условиях добродетельной демократии более развита, чем в условиях зловещей диктатуры. В итоге я должен был признать, что верно обратное.

Ни один из доминиканцев, с которыми я разговаривал, не утверждал, что понимает Балагера. Говоря о нем, они использовали выражения «человек, полный парадоксов», «противоречивый» и «загадочный». Один доминиканец применил к Балагеру выражение, которое Уинстон Черчилль использовал для описания России: «Головоломка, скрывающая загадку, окутанную тайной». Усилия, направленные на то, чтобы разгадать личность Балагера, напоминают мне, что история, как и сама жизнь, сложна и запутанна; историю и человеческую жизнь сложно изучать тому, кто стремится к упрощенности и последовательности.

В свете этой истории борьбы за сохранность окружающей среды в Доминиканской Республике какой статус имеют экологические проблемы страны и ее система природных заповедников в настоящее время? Основные проблемы Доминиканы относятся к восьми из общего списка, состоящего из 12 категорий экологических проблем, которые будут описаны в главе 16, — это проблемы, касающиеся лесов, морских ресурсов, почвы, воды, ядовитых веществ, чуждых биологических видов, растущего населения и воздействия населения на природу.

Вырубка сосновых лесов стала локально интенсивной во время правления Трухильо и затем безудержно распространялась по стране на протяжении следующих пяти лет после его убийства. Запрет Балагера на вырубку леса был смягчен несколькими современными президентами. Массовое переселение доминиканских сельских жителей в города и за рубеж уменьшило воздействие человека на леса, но уничтожение лесных покровов продолжается, особенно около границы с Гаити, где впавшие в отчаяние гаитяне переходят границу и рубят деревья для изготовления древесного угля, поскольку в их собственной стране деревьев почти не осталось. Также они незаконно селятся на доминиканской стороне и вырубают деревья, чтобы очистить землю для возделывания. В 2000 году полномочия вооруженной охраны лесов вернулись от армии к министерству окружающей среды, которое является более слабым и испытывает недостаток в необходимых средствах, так что в настоящее время охрана лесов гораздо менее эффективна, чем в период с 1967 по 2000 год.

Вдоль большей части доминиканской береговой линии морской среде обитания и коралловым рифам нанесен серьезный ущерб, в том числе и в результате неконтролируемого рыбного промысла.

Уничтожение почвенных слоев в результате эрозии на землях, где вырубались леса, стало массовым. Возникают опасения, что эрозия приведет к образованию осадка в водохранилищах за плотинами, используемых для производства гидроэлектроэнергии. В некоторых орошаемых районах, таких как сахарная плантация Бараона, распространилось засоление почвы.

Качество воды в доминиканских реках в настоящее время очень плохое, так как образуется осадок из-за эрозии, а также из-за ядовитых загрязнений и сброса сточных вод. Реки, за несколько десятилетий до этого бывшие чистыми и безопасными для купания, теперь бурые из-за осадков и для купания непригодны. Промышленные предприятия сбрасывают отходы в реки. Жители пригородов сливают сточные воды, которые не могут переработать коммунальные системы удаления отходов. Русла рек серьезно повреждены из-за промышленного драгирования (углубления дна) с целью добычи материалов для строительной промышленности.

В 1970-х годах началось массовое применение ядовитых пестицидов, инсектицидов и гербицидов в богатых сельскохозяйственных районах, таких как долина Сибао. Доминиканская Республика продолжает использовать яды, которые давным-давно запрещены в производивших их странах. Эти яды используются с разрешения правительства, поскольку доминиканское сельское хозяйство считается рентабельным. Рабочие, занятые в сельском хозяйстве, в том числе и дети, повседневно используют сельскохозяйственные яды, не защищая руки и лицо. Воздействие сельскохозяйственных токсинов на здоровье людей в настоящее время в достаточной мере подтверждено документами. Я был поражен почти полным отсутствием птиц в богатых сельскохозяйственных районах долины Сибао: если токсины столь губительно действуют на птиц, то, вероятно, они так же губительны и для людей. Существуют и другие проблемы, связанные с ядами. Например, дым крупного железно-никелевого рудника Фалконбридж отравляет воздух вдоль шоссе, связывающего два самых больших города страны (Санто-Доминго и Сантьяго). Золотой прииск Росарио временно закрыт, так как в стране нет технологии для переработки ядовитых отходов прииска. Санто-Доминго и Сантьяго покрыты смогом, потому что слишком много устаревших автомобилей с большим расходом энергии используются в качестве транспорта; кроме того, люди держат у себя дома и на работе множество частных генераторов из-за частых отключений электричества в системах коммунального энергоснабжения. (Во время моего пребывания в Санто-Доминго каждый день происходило несколько отключений электричества, и после того, как я вернулся на родину, мои доминиканские друзья писали мне, что у них теперь не бывает электричества по 21 часу в сутки.)

Что касается занесения чуждых биологических видов, то с целью восстановить лес на участках, пострадавших от вырубки в последние десятилетия, государство ввозило деревья чуждых для Доминиканы пород, растущие быстрее, чем доминиканская сосна. Среди чуждых биологических видов, которые я видел довольно много, были гондурасская сосна, казуарины, несколько видов акаций и тиковое дерево. Некоторые из этих пород прижились, остальные погибли. Чуждые виды растений вызывают беспокойство, поскольку некоторые из них предрасположены к заболеваниям, к которым устойчива доминиканская сосна, так что склоны могут снова потерять восстановленный лесной покров, если деревья заболеют.

Хотя темпы роста населения в стране снизились, все равно по приблизительным оценкам они составляют 1,6 процентов в год.

Однако демографическая проблема не так актуальна, как проблема растущего воздействия человека на природу, приблизительно рассчитанного на душу населения. (Под этим термином, к которому мы снова вернемся в конце книги, я подразумеваю среднее потребление ресурсов и отходы, приходящиеся на одного человека: эта величина гораздо выше для граждан современных развитых стран (стран первого мира), чем для граждан современных стран третьего мира или для любого человека в прошлом. Воздействие на природу общества в целом равно воздействию одного человека (на душу населения), умноженному на количество всех людей этого общества.) Зарубежные поездки доминиканцев, посещение страны туристами и телевидение — все это информировало общество о более высоком уровне жизни в Пуэрто-Рико и в США. Рекламные щиты, рассказывающие людям о потребительских товарах, в Доминикане повсюду; я видел уличных торговцев, продающих оборудование для сотовых телефонов и CD-диски, на всех перекрестках. Страна все более и более превращается в потребительский рынок, сейчас такой переход невозможен ни за счет экономики, ни за счет природных ресурсов самой Доминиканской Республики и частично зависит от доходов, которые присылают домой доминиканцы, работающие за рубежом. Люди, покупающие потребительские товары в огромных количествах, соответственно, оставляют большое количество отходов, перегружающее городские системы удаления отходов. Отбросы скапливаются в реках, вдоль дорог, вдоль городских улиц и в сельской местности. Как сказал мне один доминиканец, «местный конец света придет не в виде землетрясения или урагана, это будет мир, погребенный под мусором».

Доминиканская система природных заповедников немедленно реагирует на эти угрозы, кроме разве что роста населения и потребительского воздействия. Эта система обширна, состоит из 74 заповедников разных видов (национальные парки, охраняемые морские заповедники и т. д.) и занимает треть площади страны. Это впечатляющее достижение для густонаселенной, маленькой и бедной страны, где доход на душу населения составляет лишь одну десятую часть от этой величины в Соединенных Штатах. Так же впечатляет тот факт, что система заповедников была создана не международными природоохранными организациями, но усилиями местных доминиканских неправительственных организаций. Когда я изучал три из этих доминиканских организаций — Академию наук в Санто-Доминго, «Фундасьон Москоко Пуэльо» и отделение «Охраны природы», находящееся в Санто-Доминго (единственная организация среди всех моих доминиканских контактов, бывшая отделением международной организации, а не только местным образованием), — во всех из них без исключения каждый сотрудник, с которым я встречался, был доминиканцем. Эта ситуация отличается от той, к которой я привык в Папуа — Новой Гвинее, Индонезии, Соломоновых островах и в других развивающихся странах, в которых иностранные ученые занимают ключевые должности, а также работают в качестве приглашенных консультантов.

Что можно сказать о будущем Доминиканской Республики? Есть ли оно у этой страны? Устоит ли система заповедников под тем давлением, которое на нее постоянно оказывается?

Относительно этих вопросов имеются самые различные мнения, даже среди моих доминиканских друзей. Во-первых, поводом для экологического пессимизма является тот факт, что у системы заповедников больше нет такого сильного защитника, каким был Хоакин Балагер. В настоящее время система недостаточно финансируется, недостаточно охраняется и в недавнем прошлом имела слабую поддержку президентов, причем некоторые из них попытались урезать или даже продать охраняемые территории. В университетах работает довольно мало ученых с хорошей подготовкой, соответственно, они не в силах выпустить достаточное количество хорошо обученных студентов. Правительство оказывает незначительную поддержку научным исследованиям. Некоторые мои друзья обеспокоены тем, что доминиканские охраняемые территории превращаются в национальные парки, существующие больше на бумаге, чем в действительности.

С другой стороны, основная причина для экологического оптимизма — растущее, хорошо организованное общественное движение в защиту окружающей среды, которое практически не имеет прецедентов в развивающихся странах. У этого движения есть силы и воля, чтобы противостоять правительству; несколько моих друзей из таких негосударственных организаций попали в тюрьму из-за противостояния властям, но смогли добиться освобождения и возобновили борьбу. Движение в защиту природы в Доминиканской Республике отличается тем же упорством и эффективностью, как и в странах, с экологическими движениями которых я хорошо знаком. Таким образом, как и везде в мире, я наблюдал в Доминиканской Республике явление, которое один из моих друзей описал как «ускоряющуюся гонку с непредсказуемым исходом» между разрушающими и созидательными силами. В Доминиканской Республике борются силы, представляющие угрозу для окружающей среды, и силы, которые ее защищают, и невозможно предсказать, какая из этих сил в конечном счете одержит победу.

Аналогично перспективы развития экономики и общества страны дают основания для различных мнений. В настоящее время пятеро из моих доминиканских друзей пессимистично настроены и считают ситуацию практически безнадежной. Особенно они обескуражены, во-первых, слабостью и коррумпированностью последних правительств, по-видимому заинтересованных лишь в поддержке правящих политиков и их сторонников, и, во-вторых, последними резкими спадами в доминиканской экономике. Эти спады включают практически полный коллапс некогда доминирующего экспортного рынка сахара, девальвацию валюты, растущую конкуренцию экспортной продукции других стран с экспортной продукцией свободных экономических зон за счет меньших затрат на рабочую силу, крах двух основных банков и чрезмерные займы и расходы правительства. Запросы потребителей безудержно растут и превышают уровень, который страна в состоянии обеспечить. По мнению моих наиболее пессимистично настроенных друзей Доминиканская Республика скатывается к тому же отчаянному положению, в котором пребывает Гаити, но этот процесс идет быстрее, чем когда-то в Гаити: наступление экономического упадка, продолжавшееся в Гаити полтора века, в Доминиканской Республике произойдет в течение нескольких десятилетий. Согласно этому мнению, Санто-Доминго, столица Доминиканской Республики, вскоре будет соперничать по нищете со столицей Гаити Порт-о-Пренсом, где большая часть населения живет за чертой бедности, в трущобах без коммунальных услуг, в то время как богатая элита потягивает французские вина в своих обособленных пригородах.

Это наихудший вариант. Другие мои доминиканские друзья возражают, что видели, как правительства приходят и уходят, на протяжении последних 40 лет. Конечно, говорят они, сегодняшнее правительство особенно слабое и коррумпированное, но оно непременно проиграет следующие выборы, и все кандидаты, один из которых станет следующим президентом, кажутся предпочтительнее, чем президент нынешний. (Действительно, правительство проиграло выборы несколько месяцев спустя после этой беседы.) Однако есть факты, позволяющие с надеждой смотреть в будущее Доминиканской Республики: это маленькое государство, где проблемы окружающей среды быстро становятся очевидными каждому человеку. Доминикана — небольшое общество, где заинтересованные и образованные частные лица могут довольно легко дойти до правительства, в отличие от, например. Соединенных Штатов. Не будем забывать, что граждане Доминиканской Республики — энергичные и неунывающие люди, пережившие трудности намного более серьезные и пугающие, чем сегодняшние, и, возможно, это самое важное. Доминикана пережила 22 года гаитянской оккупации, затем почти непрерывное правление череды слабых или коррумпированных президентов в период с 1844 по 1916 год и вновь, с 1924 по 1930 год, американскую военную оккупацию с 1916 по 1924 год и с 1965 по 1966 год. Страна сумела восстановиться после 31 года под властью Рафаэля Трухильо, одного из наиболее зловещих и жестоких диктаторов в современной мировой истории. В период с 1900 по 2000 год Доминиканская Республика пережила более значительные социально-экономические изменения, чем большинство стран Нового Света.

Вследствие глобализации происходящее в Доминиканской Республике оказывает влияние не только на самих доминиканцев, но и на остальной мир. Особенно на Соединенные Штаты, которые расположены всего в 600 милях от Доминиканы и уже стали домом для миллиона доминиканцев. В настоящее время численность доминиканского населения, проживающего в Нью-Йорке, на втором месте в мире после Санто-Доминго, столицы Доминиканской Республики. Множество доминиканцев проживают также в Канаде, Нидерландах, Испании и Венесуэле. Соединенные Штаты уже пережили ситуацию, когда события в карибской стране, находящейся непосредственно к западу от Эспаньолы, то есть на Кубе, поставили под угрозу наше выживание в 1962 году. Поэтому США весьма обеспокоены тем, сумеет ли Доминиканская Республика решить свои проблемы.

Что можно сказать о будущем Гаити? Являясь самой бедной и одной из самых перенаселенных стран Нового Света, Гаити тем не менее становится еще беднее и населеннее, со скоростью прироста населения около 3 процентов в год. Это настолько бедная и испытывающая огромный недостаток природных ресурсов и квалифицированных кадров страна, что действительно сложно представить, как можно улучшить ситуацию. Даже если рассчитывать на внешний мир, на правительственную помощь зарубежных стран, инициативы неправительственных организаций или частных лиц, у Гаити нет возможности эффективно использовать иностранную помощь. Например, Агентство международного развития вкладывало деньги в Гаити семь раз, столько же раз оно вкладывало деньги и в Доминиканскую Республику, но в Гаити это не принесло плодов, в стране слишком мало людей и организаций, способных использовать оказанную помощь. Каждый, кто знаком с Гаити, на мой вопрос о перспективах этой страны отвечал, используя слово «безнадежно». Большинство просто отвечали, что не видят проблеска надежды. Считающие же, что не все потеряно, признавались, что принадлежат к меньшинству оптимистов, а затем указывали причины, почему положение не столь безнадежно. Например, существует возможность восстановления лесного покрова через расширение сохранившихся в Гаити небольших лесных заповедников, в стране есть две сельскохозяйственные области, производящие дополнительные продукты питания для столицы Порт-о-Пренса и для туристических анклавов на северном побережье, а также нельзя не отметить выдающееся достижение Гаити, заключающееся в упразднении армии, которое произошло без возникновения сепаратистских движений и местных ополчений.

Как и Доминиканская Республика, Гаити оказывает влияние на остальной мир в результате глобализации. Эффект глобализации включает в себя и тот фактор, что, подобно доминиканцам, множество гаитян живут за рубежом — в США, на Кубе, в Мексике, Южной Америке, Канаде, на Багамах, на Малых Антильских островах и во Франции. Однако важнее «малая глобализация» проблем Гаити в пределах острова Эспаньола, которая заключается во влиянии Гаити на соседнюю Доминиканскую Республику. Вблизи границы гаитяне переходят на доминиканскую сторону в поисках работы, которая могла бы обеспечить им хотя бы пропитание, а также древесного топлива, которые они несут домой, на свою территорию, лишенную лесов. Гаитянские незаконные поселенцы пытаются заниматься сельским хозяйством на доминиканской земле около границы, несмотря на то, что эта земля неплодородна и доминиканские фермеры считают ее непригодной. Более миллиона людей гаитянского происхождения живут и работают в Доминиканской Республике, большинство нелегально. Их привлекают открывающиеся экономические возможности, к тому же земля в Доминикане доступнее, чем у них на родине, хотя республика далеко не богатая страна. Поэтому массовый отъезд за рубеж более миллиона доминиканцев был компенсирован прибытием такого же числа гаитян, которые в настоящее время составляют около 12 процентов населения. Гаитяне заняты на низкооплачиваемых и тяжелых работах, выполнять которые согласны не многие доминиканцы — особенно в строительной промышленности, в качестве сельскохозяйственных рабочих на изнурительно тяжелой рубке сахарного тростника, в индустрии туризма, в качестве ночных сторожей, домашних работников, водителей велосипедов, перевозящих огромное количество товаров, предназначенных для продажи или доставки. Доминиканская экономика использует этих гаитян, но сами доминиканцы неохотно обеспечивают им образование, медицинскую помощь и жилье, так как у них не хватает средств, чтобы обеспечить эти коммунальные услуги для себя. Доминиканцы и гаитяне в Доминиканской Республике различаются не только в экономическом отношении, но также и в культурном: они говорят на разных языках, по-разному одеваются, у них разные кулинарные традиции, и в среднем они отличаются внешне (у большинства гаитян более темная кожа и выраженная африканская наружность).

После разговоров с моими доминиканскими друзьями я был поражен, как схоже положение гаитян в Доминиканской Республике и нелегальных эмигрантов из Мексики и других латиноамериканских стран в США. Мне уже приходилось слышать подобные высказывания — «работа, на которую не соглашаются местные», «платят мало, но все равно больше, чем можно заработать дома», «эти типы разносят СПИД, туберкулез и малярию», «они говорят на другом языке, кожа у них темнее» и «мы не обязаны и не можем себе позволить обеспечивать нелегальных эмигрантов медицинской помощью, образованием и жильем». Если в этих высказываниях просто заменить слова «гаитяне» и «доминиканцы» словами «латино» и «американские граждане», получится типичное отношение американцев к латиноамериканским иммигрантам.

В настоящее время темпы переселения доминиканцев в США и в Пуэрто-Рико и гаитян в Доминиканскую Республику таковы, что в Доминикане увеличивается количество выходцев с Гаити, а многие североамериканские штаты все более становятся латиноамериканскими. Таким образом, для Доминиканской Республики жизненно необходимо решить проблемы Гаити, как и для Соединенных Штатов проблемы Латинской Америки. Гаити оказывает большее влияние на Доминиканскую Республику, чем любая другая страна в мире.

Может ли Доминиканская Республика сыграть конструктивную роль в будущем Гаити? На первый взгляд, республика как средство решения проблем Гаити выглядит малоубедительно. Доминиканская Республика — бедная страна, у правительства достаточно сложностей по улучшению уровня жизни собственных граждан. Эти две страны разделяет культурная пропасть, к множеству отличий относятся и разные языки, и разные представления о самих себе. Существует давняя, глубоко укоренившаяся традиция антагонизма двух частей острова. Многие доминиканцы рассматривают Гаити как часть Африки и взирают на гаитян свысока. В свою очередь многие гаитяне относятся недоверчиво к иностранному вмешательству. Гаитяне и доминиканцы не могут забыть долгую историю взаимных жестокостей. Доминиканцы помнят, что в XIX веке Гаити завоевывала их страну, а также 22-летнюю оккупацию (при этом забывая положительные стороны оккупации, отмену рабства например). Гаитяне помнят наихудшее зверство Трухильо, когда по его приказу были осуществлены массовые убийства (при помощи мачете) всех 20 000 гаитян, живших на северо-западе Доминиканской Республики и в областях долины Сибао, 2–8 октября 1937 года. В настоящее время между двумя правительствами не хватает кооперации, они относятся друг к другу с настороженностью или даже с враждебностью.

Какого бы мнения вы ни придерживались, два основных факта неоспоримы: во-первых, доминиканская окружающая среда непрерывно сливается с окружающей средой Гаити, и, во-вторых, из всех стран именно Гаити оказывает самое сильное влияние на Доминиканскую Республику. Появляются первые признаки сотрудничества между двумя государствами. Например, когда я был в Доминиканской Республике, впервые группа доминиканских ученых собиралась поехать на Гаити на встречу с тамошними учеными, и ответный визит ученых Гаити в Санто-Доминго был уже запланирован. Если будущее Гаити в том, чтобы ее положение полностью стабилизировалось, я не представляю, как это может произойти без серьезной поддержки Доминиканской Республики, даже если сейчас для большинства доминиканцев это нежелательно и практически невероятно. В конечном счете, однако, для республики не участвовать в делах Гаити еще невероятнее. Ведь собственные ресурсы республики скудны; по крайней мере, Доминикана могла бы играть важную роль связующего звена, хотя бы ради эксперимента, между Гаити и окружающим миром.

Смогут ли доминиканцы разделить эту точку зрения? В прошлом доминиканский народ преодолевал гораздо более сложные препятствия, чем заключение созидательного союза с Гаити. Среди многих различных вариантов развития событий этот кажется мне наиболее перспективным.

Джаред Даймонд

Из книги "КОЛЛАПС"