Георгий Сафонов: "У нас ведь ковбойская модель экономики"

Директор центра экономики окружающей среды и природных ресурсов при Высшей школе экономике (Москва) Георгий Сафонов рассказал в интервью «Эксперту-Сибирь» о том почему у нас нет экономического роста, как обстоят дела с переходом России к устойчивому развитию и как каждый может быть энергоэффективным в своем хозяйстве. 

«Проблема никуда не уходит»

— Так как у нас в итоге обстоят дела с устойчивым развитием и «зеленой» экономикой?

— Начну с того, что мало кому известно, что указом президента РФ еще в 1994 году принята концепция перехода России к устойчивому развитию. Приняв эту концепцию, похоже, власти о ней тут же забыли. Но формально она существует. Далее, согласно недавно принятым решениям — указу президента, федеральному закону, — к 2020 году энергоэффективность экономики планируется повысить на 40 процентов. Правда, недавно министр энергетики РФ заявил, что 40 процентов — невыполнимая цифра, а достичь можно 22 процентов. При этом федеральная целевая программа по энергоэффективности предусматривает целевой показатель — 13,5 процентов. То есть политическая цель, очень амбициозная, на деле оказывается недостижимой.

Другая проблема — достоверность данных. Например, информация о лесных пожарах. Официальные данные расходятся с данными «Гринпис», полученными по спутниковым снимкам, в разы. Во многих регионах учет лесов — крайне сложная задача. Так, например, в удаленных районах Якутии аэромониторинг лесов проводился десятки лет назад, а более точных данных учета и нет.

С другой стороны, существуют другие объективные процессы. В прошлом году ученые-экономисты пришли к выводу, что существующая в России ныне экономическая модель достигла своего предела и даже высокие цены на нефть больше не обеспечивают экономического роста.

У нас колоссальный потенциал безуглеродных или малоуглеродных технологий. Мы могли бы поставлять экологически чистую энергию и топливо по всему миру, это очень востребованный и дорогостоящий ресурс сегодня. Неслучайно Китай, США, Европейский Союз, Бразилия и другие страны уделяют этому направлению колоссальное внимание.

Еще один элемент, который можно и нужно адекватно использовать как экологический ресурс — это лес. Это не только источник древесины, но и важнейший элемент экосистемы, в том числе глобальной. Как любят говорить в России: «Леса — это легкие планеты». Однако мало кто знает, что уже к 2043 году при неблагоприятных сценариях изменения климата и отсутствии действенных мер по защите и сохранению лесов наши леса будут больше выбрасывать углекислоты, чем поглощать.

— А востребована ли экологическая журналистика в нашей стране?

— Информирование об экологических проблемах — актуальнейшая задача. Для многих городов страны тема загрязнения окружающей среды очень важна. Недавно я побывал в Братске зимой. Увидел деревья, покрытые волшебными кристалликами льда. Зачаровывающая картина. Но оказалось, что это очень плохой знак — значит, в городе повышенный уровень загрязнения, потому-то и  образуются на морозе такие кристаллы. Как вы думаете, хотят ли жители этих городов знать, что у них происходит с качеством воздуха? Я думаю, да.

— Другой вопрос — будет ли кто-то к этому прислушиваться.

— Это действительно больной вопрос. У нас ведь ковбойская модель экономики. Это когда прискакали в поле, увидели стадо бизонов, убили сколько захотелось и поскакали дальше. Или пришли, вырубили лес, выловили рыбу и пошли дальше. Самое главное, что многим нашим гражданам такой подход  не кажется неправильным. Мы ведь не хотим ковыряться в мелочах, предпочитаем что-то залихватское — от этого и возникает много проблем.

Но есть другой подход. Представьте, что мы находимся в космическом корабле, и нам больше некуда ускакать, уйти. Следовательно, нужно наладить такое хозяйство, чтобы оно кормило и нас, и будущие поколения. Вот такое хозяйство и будет называться устойчивым. Наглядный пример — Япония, им некуда уйти, они вынуждены аккуратно обращаться с тем, что у них есть.

«Считайте на 20 лет»

— Так страна у нас с каждым  месяцем расширяется, может быть, мы обречены на «ковбойскую» модель?

— Представьте, что у вас есть территория, на которой торчит одна нефтяная вышка. Добывать больше вы не можете, а цена больше не растет, вот и нет в экономике роста. То же самое происходит с Россией — нужны новые стимулы для роста, экономика на ковбойской модели продолжает работать, но не обеспечивает развитие, поступательный рост. И есть мировой тренд: компании альтернативной энергетики хотя и меньше по размеру и доступным финансовым ресурсам, но уже сопоставимы с традиционными энергетическими корпорациями. А в Калифорнии — уже превышают их. Кроме того, альтернативная энергетика — это высокотехнологичные продукты. Это новые источники роста и высококвалифицированных бюджетных средств. Каждый рубль, вложенный в это, генерирует еще четыре–пять рублей в соседних отраслях. Для роста это очень важно.

— Прецеденты есть?

— Обрадую вас: есть. Вот в центре Барнаула есть дом, который не подключен к ЛЭП и централизованному теплоснабжению. Там стоит ветряк, солнечная батарея, солнечный коллектор для обогрева — и энергии хватает на снабжение всего здания.

Другой пример — турбаза «Млечный путь» в Республике Алтай. Ее хозяева тоже экспериментируют. Они, например, построили соломенный дом — получилась отличная энергоэффективная конструкция. У них есть солнечные батареи, коллекторы для нагрева воды. Тепла и «зеленого» электричества достаточно для снабжения всей турбазы.

Сейчас альтернативная энергетика становится все более доступной, стремительно дешевеет. Мой собственный пример: строю дачу в Подмосковье, посчитал, что установить тепловой насос, который забирает тепло из-под земли, стоит почти столько же, сколько подключиться к газовой трубе. Но, установив насос, я больше никогда не буду платить за газ. Если считать на срок в 20 лет, то получается, что установить тепловой насос и солнечные панели в 2,5 раза дешевле, чем подключить газ и электричество.

«Вам положен бонус»

— Две недели назад в Новосибирске прошло заседание рабочей группы Минэкономразвития и «Деловой России» по энергоэффективности, на котором вы присутствовали. Там шла речь о выборе пилотных регионов для национальной программы. Что должен сделать регион в этой схеме?

— Прежде всего, региону нужно посчитать по международным методикам, сколько на его территории производится выбросов парниковых газов. Кстати, в Новосибирской области такие подсчеты сделаны с 1990 по 2006 годы. Выяснилось, что выбросы снизились примерно наполовину, и это прекрасный результат, его нужно развивать.

— Например, закрыть оставшиеся заводы и окончательно сократить выбросы.

— Не соглашусь, что причина именно в этом. Например, я был проинформирован вашим правительством, что в Новосибирске и пригородах раньше работало пять угольных ТЭЦ. А теперь — две, причем одна — не в полную силу, при этом все больше используется природный газ из Томской области — вот вам и снижение выбросов. Наверное, можно и больше. Указ президента России «О сокращении выбросов парниковых газов» гласит, что нужно сократить выбросы на 25 процентов от уровня 1990 года к 2020 году. Новосибирск эту цель, похоже, уже перевыполнил, но надо продолжать, выстраивать долго­срочную стратегию. По-хорошему, региону за это положен бонус.

Далее, нужно представить предложения по реализации инвестиционных проектов по повышению энергоэффективности, использованию возобновляемых источников энергии, посадке лесов. Для их реализации можно найти финансирование из российских и зарубежных источников.

— Посадка лесов — тоже инвестпроект?

— Конечно. Леса поглощают выбросы, а этот ресурс можно продавать на глобальном углеводородном рынке, согласно Киотскому протоколу. Правда, Россия не присоединилась ко второму периоду этого соглашения. То есть, мы не вышли из него, но не хотим участвовать с обязательствами, а без них невозможно получить доступ к рынку. Кроме этого, до событий начала марта у нас было много планов по международным программам. Например, в Японии планировалось подписание «маленького» Киотского протокола — бизнес и правительство страны заключает двусторонние договоры с разными странами. Суть в том, что к нам приходят японские инвесторы с технологиями, реализуют проекты, получают сертификаты о сокращении выбросов, продают их на углеродном рынке. Но сейчас ситуация, возможно, изменится.

— Кто-то пытался заниматься такими проектами в реальности?

— В Алтайском крае, например, нужно сажать лесополосы. У них было 140 тысяч гектаров, осталось 70, из которых половина — в очень плохом состоянии. Они хотят довести площади лесополос до 190 тысяч гектаров. Денег на это, естественно, нет. Мы посчитали и увидели, что 190 тысяч гектаров могут поглотить примерно 1,5 миллиона тонн углекислого газа в год. За этот объем в среднем можно в год выручить 15 миллионов долларов и за 10 лет полностью окупить программу лесопосадок.

«Нас никто не напрягает»

— Вы описываете соблазнительную картину. Но вот есть условный Норильск. Там комбинат, сто тысяч жителей вокруг него и никакой экологии. Что делать с этим?

— Проблему Норильска, кстати, мы обсуждали с представителями «Норникеля». Мое подозрение следующее: они стараются оттянуть «торжественный» миг решения проблемы загрязнения как можно дальше. Там колоссальные объемы загрязнения оксидами серы, в частности. Только чтобы нейтрализовать эти выбросы, нужны миллиарды рублей. И это не бизнес — никакой коммерческой выгоды там не получается. А еще там есть выбросы тяжелых металлов. Например, свинец. Если он попадает в организм, то больше никогда оттуда не выводится. Для детей это означает проблемы в умственном развитии. На мой взгляд, нежелание решать проблему в совокупности с отсутствием стимулов со стороны государства приведет к тому, что ничего решаться не будет.

— Но таких «норильсков» сотни, и в них живут миллионы людей. Им нет места в «зеленой» экономике?

— В таких городах нужно либо что-то делать с экономикой, либо вообще их покидать. Если менять экономику, то нужно создавать совершенно иную модель. На Сахалине есть город Долинск, стоит на горячих источниках. Как вы думаете, чем он отапливается? Правильно, углем, который добывают на местной шахте и который загрязняет всю территорию. Почему не используется термальное отопление? Говорят, денег нет. А на покупку угля и расходы на лечение людей есть?! Я думаю, что в цене угля просто находится какой-то мерзкий элемент, который заставляет власти покупать именно этот вид топлива.

Но есть другие тенденции. Возьмем металлургическую компанию «Евраз». Ее акции торгуются, в частности, на Лондонской бирже. С этого года все компании должны предоставлять отчеты о выбросах углерода. Причем их могут проверить и попросить аудиторское заключение. Если обнаружатся нарушения, то последуют санкции и штрафы. То есть, нужно, чтобы эти международные требования и у нас учитывались. Но теперь это, конечно, под вопросом. Поэтому нужно хотя бы самостоятельно говорить, например: ребята, не нужно подключаться к газовой трубе, давайте ставить ветряки.

— Это уже антигосударственная позиция.

— Ну да, затрагивает интересы «Газпрома». Знаете, на Камчатке местные жители постоянно жаловались на дороговизну привозного мазута. «Газпром» нашел там небольшое месторождение газа и протянул трубу до Петропавловска-Камчатского. Всех обязали подключаться к газу, однако его стоимость в итоге оказалась подчас выше привозного мазута.

В связи с этим возникает вопрос: когда в стране наступит момент принятия решения в интересах людей, а не крупных структур? Мне кажется, что мы просто оттягиваем момент, когда придется принимать такое решение. Но пока этого не случилось на федеральном уровне, каждый должен быть энергоэффективным в своем хозяйстве.

— У вас получается?

— Мы с учеными-экономистами и экологами создали некоммерческую организацию «Центр экологических инноваций» и взяли в аренду 10 тысяч гектаров леса в Залесовском районе Алтайского края. Это новый лес, который вырос на неудобьях и бывших сельхозугодьях, — в основном береза и сосна. Мы зарегистрировали лесной проект по Киотскому протоколу, и к настоящему времени у нас поглощено более 1,7 миллиона тонн углекислого газа. 200 тысяч тонн мы с администрацией Алтайского края решили подарить Олимпиаде в Сочи для компенсации ее углеродного следа.

А остальное мы планируем продавать на глобальном углеродном рынке. Кроме того, в этом лесу мы хотим показать, как можно зарабатывать деньги без рубки деревьев: это грибы-ягоды, заготовка веников и прочее. Это, признаться, очень экзотическое упражнение. Но ведь должен кто-то создавать нечто новое, нестандартное.