Начало реконструкции мировоззрения человечества

         Попытки человечества, не меняя своей стратегии, сохранить Природу и необходимость эту стратегию изменить.

Человечество уже несколько десятков лет пробует формулировать стратегию выживания на планете. Интуитивно созданные и опробованные в разные века и тысячелетия стратегии не дают желаемых результатов, да и народы, как правило, не выдерживают избранного курса развития. До сих пор на нашей планете и в человеческом обществе царствуют идеи «ресурсизма». Считается само собой разумеющимся, что дикая природа существует как средство для удовлетворения человеческих потребностей. Одни стараются максимально использовать это средство для обогащения, другие пытаются думать о своих потомках и это умеряет их аппетиты. Последние берутся обществом за некий экономический и этический образец и именно из них формировались первые «охранники» природы, провозглашавшие рациональное использование ресурсов. Как для неумеренных в своей жадности, так и для сторонников «рационального использования природных ресурсов» природа остается противником, которого нужно покорить с помощью технологий. Тем не менее, все чаще в настоящее время проявляется в высказываниях ученых идея дикой природы. Появились сторонники «классического заповедания». Однако аргументация у них все та же – сохранить дикие территории, потому что они полезны для людей. Предполагается, что потомки будут черпать из них блага или наслаждаться красотами этих немногих территорий не испоганенных предками. Финал в отдаленном будущем для всех территорий представляется одинаковым.

Совсем недавно, в прошлом веке из многочисленных, иногда довольно древних, воззрений на природу рождается принципиально новое к ней общественное отношение. Оно начисто исключает восприятие любых природных объектов только как ресурсов, предназначенные для людей. Оно вводит этическую компоненту во взаимоотношения человека с иными живыми существами. Так, в обществе, наконец, формируется еще одна группа людей с иным отношением к природе. Это течение называется «экоцентризм», и обретает силы особенно в последние десятилетия двадцатого века. Его сторонники полагают, что участки дикой природы обладают ценностью сами по себе. Они независимы от человеческих измерений.

Сначала поподробнее остановимся на использовании человеком природы только как жизненного ресурса. Идеи такого использования трансформировались с развитием общества, ведь всегда в соответствии с новыми научными достижениями меняется система ценностей и направленность воздействия на природу. Увы, по мере технического развития общества теряются последние экологические элементы в его культуре. Отсюда разрабатываемые научные стратегии становятся все более оторванными от жизни людей – теоретическими. Похоже, что ноосферная -последняя из забракованных к настоящему времени стратегий. За время своего короткого существования (примерно 70 лет) она нанесла ощутимый вред обществу, нацелив его на кардинальное изменение, полное преобразование окружающей среды. Безусловно, намерения здесь как всегда благие, естественно, все изменения направлены на улучшение существования в биосфере одного вида животных -человека. Далее наблюдается быстрая градация понижения заботы, по мере роста бесполезности организмов для человеческих нужд. Как мы уже рассматривали реконструкцию леса, чтобы сделать его «лесом для дятла», так и здесь - «биосфера для человека». Мысль эта до сих пор не оставлена и получила относительно недавно (Рио-де-Жанейро, 1992 год) мощную подпитку в виде «Концепции устойчивого развития».

Новая, общепринятая стратегия пока еще не выработана, но, даже появившись, она будет неопределенно долгое время пробивать себе путь в сознании людей. Время, между тем, неумолимо течет, и режим обитания человека на Земле ухудшается.

В такой обстановке могут помочь разнообразные средосберегающие тактики выживания. Они, наверное, в состоянии несколько оттянуть неизбежный финал. Выражаясь языком экологии – на уровне популяций и сообществ человечество пока не сформулировало правил своей жизни. Остается надеяться, что замедление краха своего общества может быть достигнуто на уровне особи, путем правильного экологического решения частных задач выживания особей и их групп. Это осуществляется с развитием или даже бурным развитием инженерной экологии, выросшей из бионики и пытающейся найти инженерные решения в построении надорганизменных систем. Претендуя на лавры спасителя человечества, эта отрасль, тем не менее, остается в том же техногенном русле развития.

В большинстве случаев социальные аспекты преобладают не только над экологическими, но даже и над техническими. Люди до сих пор уверены, что самым эффективным и достаточным способом борьбы с экологическим бедствием является социальное воздействие. Поэтому-то у нас совершенно нормальной реакцией на ухудшение природных условий считается какая-либо акция протеста (!).

Социальные акции помогают снизить скорость разрушений, отвлекают жадного промышленника, избравшего наиболее дешевый, а, следовательно, самый разрушительный для природы способ обогащения. Чаще всего, для того, чтобы обуздать зарвавшегося производителя достаточно информировать покупателей его продукции о том, какой ценой она создана. (Гибель леса в результате сплошной рубки, избиение котиков дубинками, ловля соболей капканами и пр.). Производитель «потеряв лицо» спешит поправить свой имидж и смягчает разрушительную для природы тактику. Этого, конечно, не хватит, чтобы сохранить природу, такие действия лишь чуть-чуть, временно сдержат конкретные разрушительные акции, но не остановят их. В ответ на порчу природной среды следует предпринимать конкретные экологические шаги по изменению ситуации. Для этого выбирают либо какие-то компенсирующие приемы, либо изменяют силу, и направление воздействия на среду, то есть прибегают к инструментам инженерной экологии. В городе можно увеличить долю зеленых насаждений, что компенсирует нехватку кислорода и снизит общее загрязнение воздуха. Чтобы уменьшить интенсивность загрязнения прибегают к установкам фильтров на заводские трубы или изменяют технологию производства. Эти преобразования в городе можно считать только косметическими. Они не сделают мегаполис пригодным для обитания горожан. Для того, чтобы кардинально снять негативные урбанистические воздействия на людей нужно изобрести и изготовить общегородскую систему регенерации воды и воздуха, а также изменить современную каменную архитектуру. Город, как и другие жилища и поселения организмов в природе должен быть частью биоценоза, включенной в его обменные процессы, а не только потребляющей и загрязняющей.

Отсутствие приемлемой стратегии и недостаточное тактическое оснащение охраны природы ведет к тому, что лучшим способом в большинстве стран считают дезинформацию общества относительно качества основных характеристик среды обитания. Это не помогает сохранить природу, зато защищает от гнева общественности тех, кто наиболее разрушительно воздействует на наше природное окружение. Экологические преступления остаются безнаказанными. Отсюда уверенность людей в том, что жадность человеческую обуздать невозможно, а стало быть, единственный ограничивающий фактор, могущий замедлить деградацию природы - экономический. Такая точка зрения хорошо увязывается с общепринятым мнением о предназначении природы для нужд человечества.

Профессор Стенфордского университета США Пол Эрлих в конце семидесятых годов двадцатого века тщательно изучал результаты природоохранной деятельности в различных странах (Биология охраны природы, 1983). В итоге он пришел к заключению о невозможности реальной защиты природы и улучшения ситуации на планете в ближайшие десятилетия, и даже столетия. Коль защитить природу невозможно, решил профессор, остается попытаться хотя бы замедлить ее окончательную гибель. В качестве стратегии не предотвращающей, а лишь немного сдерживающей негативные тенденции он, предложил реализовывать пять выработанных им принципов. Эрлих назвал их «железными законами охраны природы». Вот они:

1. В охране природы возможны только успешная оборона или отступление.

Наступление невозможно: вид или экосистема, однажды уничтоженные, не могут быть восстановлены. Первый принцип самоочевиден, потому что утраченный вид невозможно возродить, с ним потеряна и его конструкция, сведения о которой содержались в генофондах его популяций. Что касается экосистемы, то даже воссозданная вновь, даже с точно тем же видовым составом, она окажется качественно иной, и будет эволюционировать уже по иному. Ведь генофонды составляющих ее видов будут иными.

2. Продолжающийся рост народонаселения и охрана природы принципиально противоречат друг другу.

Второй принцип легко понятен каждому экологу. При любом, самом высоком экологическом сознании, рост населения вызывает увеличение плотности популяции. Это с неизбежностью увеличивает нагрузку на среду обитания. Популяция с избыточной плотностью в любом случае, при любом, самом бережном отношении к природе, обязательно разрушит свое местообитание. Действие этого закона прослеживается в любом городе. По мере роста его населения обязательно увеличивается разрушение окрестных местообитаний. Это происходит не по вине горожан, не оттого, что они все хуже относятся к природе, меньше любят ее, чем их родители. Нарастающие разрушения среды, окрестностей – это результат увеличения плотности популяции людей. Воспитательные меры и запретительные компании здесь будут бессильны. Ими не запретишь проявления экологической закономерности.

3. Экономическая система, охваченная манией роста, и охрана природы тоже принципиально противостоят друг другу.

Третий принцип указывает на то, что разрушение местообитаний часто связано не только с увеличением роста населения, но и с поведением правителей, стратегией государства. Политика правительства развивающейся страны всегда направлена на расхищение собственных природных богатств. Этот грабеж оправдывают необходимостью поддержания высоких темпов развития, чтобы кого-нибудь догнать и перегнать, чтобы повысить уровень благосостояния народа. Как показывает новейшая история такое направление политики характерно практически для любой страны. Даже в богатой великой державе всегда есть группы, наращивающие свой экономический потенциал. Они обычно делают это за счет неоправданной интенсификации изъятия природных ресурсов. Так, бразильские компании уничтожают леса в бассейне Амазонки, российские – на своем азиатском Севере, финские – на российском европейском севере и т.д.

4. Не только для всех живых организмов, но и для человечества смертельно опасно представление о том, что при выработке решений об использовании планеты надо принимать во внимание одни лишь ближайшие цели и немедленное благо для одного вида – человека.

Четвертый принцип тесно связан с предыдущим. Он предостерегает от необдуманных решений, в которых тактика может повредить стратегии. Слишком часто сиюминутная польза от принятого решения для общества оборачивалась большим вредом. Взять хотя бы историю планирования и строительства Каракумского канала, уничтожившего огромные пространства современной Туркмении. Он превратил некогда цветущие и полные жизни места (Тедженские тугаи, например) в бесплодную соляную пустыню. Другой пример являет собой рукотворное море на равнине. Создано оно для получения дешевой электроэнергии. Через некоторое время оно перестает давать эту энергию, потому что мелеет, и уровень воды оказывается много ниже турбин, которые этой водой нужно крутить. Обмеление вызвано как растеканием воды по равнине, так и могучим испарением с получившейся громадной поверхности самодельного моря. В итоге недавняя гордость и иллюстрация человеческого могущества заболачивает обширные пространства и угрожает городу, над которым находится.

5. Охрана природы должна считаться вопросом благосостояния и в более далекой перспективе – выживания человечества.

Никто не услышит аргументы об эстетической ценности различных форм жизни или интереса к ним у науки. Никому не нужно сочувствие по отношению к нашим, быть может, единственным спутникам в космосе.

Пятый закон прост. Он основан на рациональном и утилитарном мировоззрении нашего современника. Подумайте, разве то, что некий уникальный объект представляется кому-то красивым и интересным, убережет его, если для какого-то человека выгодно его уничтожить? Кого будет заботить жизнь и судьба реликтовой популяции, если через это место должно пройти широкое удобное и красивое шоссе, связывающее города, а тем более страны? Отсюда ясно, что для спасения, например, какого-либо вида животного в нашем мире необходимо доказывать, что живым его иметь выгодно.

Так произошло с африканским львом. Чтобы спасти этого зверя местные экологи представили ценник, по которому для правительства живой лев оказался в десятки раз дороже своей собственной шкуры. Только этот экономический расчет приостановил повальные туристские охоты и окончательное истребление львов в Африке.

Железные законы Пола Эрлиха сыграли свою роль, и до сих пор их применение помогает спасать отдельные виды, и даже экосистемы. Однако, как и полагал автор, они утверждают гибель природы, а с ней и ее очень важного для нас элемента – человека. Необходим был поиск новых путей спасения, и они наметились.

Лев Ердаков
Из монографии "Непрерывное экологическое образование (Экология для зеленых)"