Географические и геополитические факторы развития морской энергетики

Производство энергии в индустриальный период технологического развития человечества превратилась в отдельную отрасль промышленности, основным видом деятельности которой является выработка и продажа энергии как таковой с единственной целью – получения финансовой прибыли. Геополитический анализ показывает, что для России назрела необходимость в пересмотре парадигм, принципов, методов и технологий управления природными ресурсами на прибрежных и островных территориях, принадлежащих России.

Пора отходить от эксплуатации невозобновимых источников энергии и переходить на новую парадигму природопользования – известную во всем мире политику «Экоразвития». И здесь ведущую роль может сыграть взвешенная и последовательная стратегия развития экологически чистой морской энергетики. Это необходимо делать уже сейчас, так как дальнейшее промедление приведёт к экологической катастрофе и неминуемым социально-экономическим потрясениям, имеющим неизбежный и вполне предсказуемый геополитический резонанс.

Ключевые слова: Экологически чистая энергия, геополитика, автаркия, глобализм, парадигмы природпользования.

Key words: Green energy, geopolitics, autarchy, globalization, paradigm of Nature use.

***

Производство энергии в индустриальный период технологического развития человечества превратилась в отдельную отрасль промышленности, основным видом деятельности которой является выработка и продажа энергии как таковой с единственной целью – получения финансовой прибыли. Всеобщим эквивалентом и всеобщим конвертируемым видом вырабатываемой энергии является электрическая энергия, которая может производиться, аккумулироваться и передаваться на любые расстояния, а затем использоваться в любых концентрациях на любом месте. Сегодня она приобретает качество конвертируемой валюты и становится предметом и инструментом международного силового воздействия. В 1981 году издательство «Пан» переиздало монографию Алвина Тоффлера известного нашему читателю по его книге "Future Shock" или «Грядущее потрясение». Автор разрабатывал свою теорию «Третьей волны»  в рамках своего сотрудничества с «Римским Клубом», теоретическим оплотом «Комитета 300», нацеленного на выработку теоретических и стратегических обоснований Глобализации. Впервые книга "Третья волна" ("Third Wave") была издана в 1980г издательской компанией "Коллинз и Сыногвья и К^о". Книга вводит читателя в совершенно новый для него, хотя и очень старый, совершенно незнакомый, хотя и привычный, жуткий и соблазнительный мир анализа сущности социологического и технологического развития человеческого общества. Автор убедительно показывает, что не борьба классов и не политическая экономия, как у Маркса, не борьба религиозных догматов, не гумилевская "пассионарность" и не смена мировоззренческих концепций вращают колесо истории человеческого общества. Главным системным регулятором человеческой истории является ...технологический цикл самовоспроизводства человека, слагающийся из осмысления и использования таких категорий как пространство, время, тип используемой энергии, технологическая цепочка в семье, информация, тип пирамиды власти, межличностные отношения, религиозные догматы и многое, многое другое, взятое в самом обобщённом виде. И одним из важнейших слагаемых этого технологического набора является энергия. Единственным выходом из сложившихся в мире технологических тупиков автор считает всеобщую технологическую, банковскую и управленческую глобализацию.

Если последовать методологии Тоффлера в анализе проблем энергетики, прежде чем приступать к выработке планов и стратегий развития морской энергетики, следует вначале сориентироваться в том разнообразии общих человеческих ценностей, недоучет которых приводит к крупным экологическим просчетам и к глобальным катастрофам. При решении энергетических проблем на первом этапе следует провести энергетический аудит, то есть выяснить, сколько и какого типа энергии требуется в регионе и на каждом локальном участке, зачем производится или планируется определенная деятельность, и каковы будут экологические и социально-экономические  последствия предполагаемой деятельности. И всякий раз необходимо самым внимательным образом обсуждать самый важный - «нулевой вариант», а именно – отказ от проекта. Главный вопрос при этом - а нужна ли эта энергия вообще и нужно ли и для чего – развивать предполагаемый тип деятельности именно в этом месте.

Лицам, принимающим политические решения, не следует забывать и слова премьер-министра Великобритании Генри Палмерстона (1784—1865), что государство не может иметь ни постоянных друзей, ни постоянных врагов, но одни лишь постоянные интересы. И с точки зрения геополитической науки, эти интересы заключаются исключительно в поддержании стратегической мощи собственного государства. Кстати, об этом писал и известный русский геополитик начала ХХ века А. Данилевский. Его рекомендации, так же как и рекомендации других русских геополитиков России, к сожалению, не выполняются, и действия властей чаще всего направлены в ущерб интересам государства.

В этой связи, к примеру, производя излишки электрической энергии, Россия продает ее сегодня в Китай вдвое дешевле, чем за нее платят граждане России, что в геополитическом отношении является фактором, отрицательно влияющим на геополитическую монолитность собственной страны. Планирование АЭС в Приморском крае связано не с желанием улучшить безопасность, условия проживания и качество окружающей среды населения Приморского края и покрыть дефицит энергии на Дальнем Востоке. Этого дефицита нет. Основной целью этих прожектов является создание здесь новой энергетической мощности, которая в силу её заведомой невостребованности, мыслится использовать только для получения денег и как инструмент политического и экономического воздействия на Китай и Северную Корею, пусть даже в ущерб интересам собственного населения. В этой связи на территории Приморья запланировано создание мощного энергопотребителя – алюминиевого завода, направленного на экспорт алюминия. При этом также заведомо известно, что такой масштабной потребности в алюминии Дальний Восток не испытывает, сырья и квалифицированных кадров для его производства не имеет, а неминуемый катастрофический по своим масштабам экологический ущерб и его социально-экономические последствия и международный резонанс в среде экологически озабоченной мировой общественности будет огромен.

Проведение трассы газопровода от Уссурийска до Хасана с намерением перекачки газа в Северную Корею уже сегодня создало мощную волну негодования у всех экологов Дальнего Востока в связи с неминуемой запланированной гибелью всех речных экосистем Хасанского района, последнего уникального нерестового и рекреационного резерва России на Дальнем Востоке. Тем самым закладывается и основа для создания нового очага геополитической напряженности на Дальнем Востоке.

Экологическая озабоченность в мире нарастает в связи с постепенным переходом всего экономически развитого мира на новую парадигму природопользования – «экоразвитие».

Развитие морской энергетики, кроме чисто технологических возможностей, с необходимостью причинно-следственных связей, обусловлено экономико-географическими, социально-экономическими и геополитическими соображениями. При планировании развития даже «зеленой» энергетики планирующий субъект должен иметь в виду прежде всего ту парадигму природопользования, которая в нашем государстве необдуманно навязана обществу в виде так называемого «устойчивого развития».

Среди физико-географических и экономико-географических факторов для развития морской энергетики первостепенное значение имеют:

•         Природно-ресурсный потенциал и наличие (или отсутствие) соответствующего принятого на государственном уровне природно-ресурсного районирования акваторий;

•         Экологические предпосылки принятия решения с учетом  всех возможных последствий локального, регионального и планетарного масштаба последствий;

•         Детальные физико-географические характеристики среды и изменения, которые возникнут в ней в связи с организацией установок отбора мощности;

•         Экономико-географическое положение участка размещения энергостанции и потребностей в энергии со стороны  существующих и планируемых потребителей;

•         Воздействие линий электропередач на окружающие биоценозы и экосистемы;

•         Социально-экономическая освоенность прилегающих площадей и потребный тип энергоснабжения;

•         Принципы природопользования, приемлемые для данного конкретного участка.

Прежде всего, следует рассмотреть реальную экономико-географическую ситуацию в прибрежной зоне всего северо-западного региона Тихого океана и выяснить не только технологическую возможность получения больших потоков пусть даже и экологически чистой энергии в этом регионе, но и ее технологическую востребованность в рамках той, или иной парадигмы природопользования. Следует задуматься над тем, каковы реалии геополитических взаимоотношений между обществом и государством, какова истинная цель предполагаемого развития того, или иного типа деятельности на берегах морских бассейнов и к чему приведет бурное развитие морской энергетики в том или ином локальном местообитании человека. Следует дать оценку экономико-географического оправдания даже и самого присутствия человека в тех, или иных географических пунктах и районах.

Не секрет, что Австралия и Новая Зеландия для Великобритании, так же как и Сахалин и Магаданская область для России и Советского Союза были долгое время предназначены в качестве мест ссылки, а то и массовой ликвидации неугодных правительству элементов вдали от метрополии. В то же время в «период Карафуто» Сахалин и Курилы пережили этап интенсивного социально-экономического и технологического всплеска с доминированием пришедших сюда японцев, с их менталитетом и традициями. В советское время никто и не помышлял об удобствах для жизни местного населения по берегам дальневосточных морей и соответственно, ни о каком развитии рационального природопользования и экологически чистой энергетики.

В рамках постиндустриального этапа технологического развития мирового сообщества, изображённого А Тоффлером, отпадает необходимость в индустрии энергопроизводства как таковой. Энергия должна вырабатываться там, где она потребляется, она должна быть того качества, которое здесь необходимо в связи с принятой для данного места стратегией жизни и в тех количествах, сколько ее здесь требуется. Эти показатели выявляет соответствующий энергетический аудит, основанный на экономико-географическом анализе и с учетом мнения общества, обитающего в данном конкретном месте.

Сам анализ должен проводиться с учетом перспектив развития сообщества в рамках определенной, принятой за основу, парадигмы природопользования. В этой парадигме самым главным приоритетом является определение целей деятельности в соотношении между человеком и природой и теми угрозами, под влиянием которых человек вынужден здесь присутствовать и вести себя в природе тем, или иным способом.

К примеру, если решиться строить приливную электростанцию в Пенжинской губе, Или в Тугурском заливе Охотского моря, то, прежде всего, следует подумать, кто будет потреблять эту энергию в этих необжитых районах, сколько потребуется проложить линий электропередач к не существующим пока, или уже существующим потребителям, которые должны (или не должны?) быть созданы здесь для того, чтобы эту электроэнергию потребить. В этом случае у нас «телега едет впереди лошади». Постановка задачи с точки зрения здравого смысла, как минимум, абсурдная, - решать проблему с помощью создания целой серии еще больших проблем.

С другой стороны, постройка электростанции, вырабатывающей электроэнергию за счет мощного морского течения у полуострова Кони на Магаданском побережье может решить целую серию проблем Магаданской области, да и самого Магадана.

Сегодня в мире известны пять стратегий, или парадигм  природопользования:

•         «Пограничная экономика»,

•         «Охрана среды»,

•         «Управление ресурсами» = «Устойчивое развитие» = «Sustainable development»,

•         «Экоразвитие»

•         «Глубинная экология»[I].

Каждая из этих стратегий соответствует своеобразному этапу развития технологий в ходе смены трех волн цивилизации на Земле.

На русском Дальнем Востоке на протяжении всех 150 лет применялась примитивная, исключительно разрушительная, потребительская модель «пограничной экономики» в природопользовании, характеризующаяся варварским и неконтролируемым изъятием природных полезностей для удовлетворения как личных, так и корпоративных, сугубо ведомственных  потребностей, выдаваемых за государственные.

Конец ХХ века характеризуется значительными сдвигами в размещении населения и промышленности во многих странах мира. В качестве сильного центра притяжения социально-экономических структур во всем мире стала выступать береговая зона морей и океанов. Под береговой зоной подразумевается область взаимодействия сопряженных участков суши и моря. Со стороны моря она ограничена зоной каботажного плавания судов прибрежного флота, прибрежным рыболовством, марикультурой и иногда примерно совпадает с границей шельфа, в отдельных районах – с границей сублиторали. Особенно выразительно эта тенденция проявляется в США, Японии, Австралии.  Со стороны суши эта зона ограничена вершинами водораздела водотоков первого порядка.

Основные факторы, определяющие тяготение экономики и населения к морю, можно разделить на четыре группы.

Первая группа связана с геополитической концепцией глобализации, с рассмотрением единого глобального хозяйства всего мира и с расширением хозяйственных связей между странами, углублением международного разделения труда, повышением технического уровня морского транспорта. В результате этого страны, расположенные на значительном расстоянии друг от друга, объединились в общий хозяйственный, а позднее – и административный механизм и многие отрасли промышленности, ранее не связанные с морем, например, топливно-энергетический комплекс и черная металлургия, превратились в силу новых хозяйственных связей в "портовые".

Вторая группа связана с увеличением темпов и масштабов использования ресурсов береговой зоны моря, развитием здесь добывающей промышленности.

Третья группа обусловлена двумя предыдущими. В ходе интенсивной экономической деятельности создается новая и улучшается старая инфраструктура береговой зоны - сооружаются дороги, железнодорожные магистрали, линии электропередач, трубопроводы и т. д. Все это стимулирует экономическое развитие зоны, концентрацию в ней населения. Последнее обстоятельство, как правило, ухудшает условия проживания этого же самого населения, превращая его в «рабочую силу», «человеческий потенциал» и «человеческий материал».

Четвертую группу можно назвать психофизиологической, и она не связана с глобалистской геополитикой, а прямо ей противоположна. Морское побережье - самое благоприятное место с точки зрения туризма и отдыха, привлекающее разнообразием впечатлений и возможностей. Климатические условия побережья (особенно южных морей) благоприятствуют быстрому физиологическому восстановлению человеческого организма. Поэтому многие люди, особенно старшего поколения, в развитых странах стали выбирать береговую зону моря не только местом отдыха, но и местом постоянного жительства. При этом более всего ценится геополитическая независимость местообитания, сохранение культурно-исторической самобытности народа, и здесь преобладают тенденции антиглобализма.

При оценке геополитических последствий развития морской энергетики, всегда локальной по своему проявлению, следует учитывать наличие у страны собственной геополитической идеи, каковая у современной России постепенно выявляется в виде плохо продуманной концепции «Евразийства». Сравнение известных русских геополитических конструкций В.П. Семенова-Тяньшанского, Н.Я Данилевского, В. Цымбурского, А. Неклессы, А. Дугина показывает, что основным вектором геополитического конструирования России всегда был и остается отказ от притязаний на мировое господство и противопоставление атлантизму. Отсюда следует противоестественность для русской геополитики следования тенденциям либерализма и глобализации[II]. И уж совершенно нелепым и явно враждебным интересам государства выглядит вступление во Всемирную торговую организацию (ВТО).

Сочетание геополитических силовых полей указывает на такие векторы развития энергетики, которые могут быть геополитически неизбежны, геополитически желательны или геополитически противопоказаны нашей стране и вместе с тем, возможно, желательны нашим соседям. Так, развитие морской энергетики в центральной части Курильских островов выведет Сахалинскую область из характерного вообще для России застойного состояния неразвитости пограничных территорий, изменит устойчивый образ нещадно разрушаемой колониальной окраины, усилит российский вектор в силовом перекрестном поле и укажет геополитическим соседям на безнадежность их ожидания отпадения этих территорий от России.

Геополитическое окружение прибрежных территорий России не должно поддерживать в себе иллюзии в неустойчивости российской конструкции, а у местного населения должна возникнуть хотя бы надежда на то, что государство в их отношении имеет желание выполнять свои основные функции – обеспечение безопасности и создание благоприятной, комфортной среды существования и жизнедеятельности. Геостратегические интересы соседей заключаются прямо в противоположном – в ожидании  ослабления влияния российской центральной власти на окраины страны и постепенной утраты контроля над ними с отпадением этих территорий в пользу соседних государств. Обоснованное опасение реальности таких тенденций явственно наблюдается среди населения Курильских островов и Приморского края.

Геополитика глобализации составляет основную геополитическую опасность для современной России; она же составляет и главную проблему для наших ближайших соседей – Китая, Кореи, Японии. Здесь развитие совместных морских энергетических проектов могло бы дать шанс России на укрепление ее геополитического влияния и консолидации в рамках единой стратегии возможного Евразийского союза[III].

В России и, в частности, на Дальнем Востоке все эти тенденции менее популярны по ряду исторических, политических и экономических причин. Тем не менее, можно прогнозировать, и это прогнозировал ряд географов еще 20 лет назад (И.И. Майергойз и его ученики), что береговая зона Приморья, особенно Южного Приморья, в ближайшие годы будет центром притяжения экономической и культурной жизни на Дальнем Востоке. К этому сегодня руководством России стали предприниматься определенные шаги. Так, принято решение об организации форума АТЭС в 2012году на острове Русском в Приморском крае. Посещение Президентом РФ Курильских островов неожиданно вселило новые надежды на развитие экономики этого заброшенного региона и спровоцировало активное негодование у руководства Японии. Это соответственно определит повышение ценности ресурсов береговой зоны, в первую очередь территорий и прилегающих акваторий. Вместе с тем стали возрождаться основания для усиления геополитической напряженности на Дальнем Востоке.

Одним из важнейших ресурсов Дальнего Востока является его береговая зона. Как известно из экологии, экологическая продуктивность прибрежной зоны прямо пропорциональна степени изрезанности береговой линии.

Это же соображение приводилось видным американским геополитиком А.Т. Мэхэном для оценки геостратегического потенциала страны. В бывшем СССР были изданы работы А. Мэхэна: «Влияние морской силы на Французскую революцию и империю (1793—18)2)» (М.; Л., 1940) и «Влияние морской силы на историю (1660-1783)» (М.; Л., 1941). Его творческое наследие было направлено на превращение США в самую сильную военно-морскую державу. Причем если в Первой мировой войне его идеи не принесли США ощутимого успеха, то во Второй мировой войне роль этих идей резко возросла, а победа в «холодной войне» с СССР окончательно закрепила успех стратегии «морской силы». Еще в 1981 г. военно-политическое руководство США разработало, приняло, а затем реализовало концепцию «передовых рубежей». Ее основная цель заключалась в применении принципа «анаконды», т.е. изоляции континентальной мощи СССР, сковывании его вооруженных сил по периметру всей территории, а во внешнем кольце — в создании постоянной ракетно-ядерной угрозы.

 Мэхэн выделял шесть критериев планетарного статуса государства:

1. Географическое положение государства, его открытость морям, возможность морских коммуникаций с другими странами. Протяженность сухопутных границ, способность контролировать стратегически важные регионы. Способность флота государства к обороне и войне с противником.

2. Конфигурация государства, прежде всего конфигурация морских побережий, и количество портов (фактическое и потенциальное), на них расположенных, от чего зависит процветание торговли и стратегическая защищенность страны.

3. Протяженность береговой линии (чем больше, тем лучше).

4. Численность населения страны, что важно для оценки способности государства строить флот и его обслуживать.

5. Национальный характер, проявляющийся в способностях народа к занятию торговлей.

 6. Политический характер правления, от которого зависит ориентация лучших природных и человеческих ресурсов на создание морской силы.

Основные параметры морской силы государства, по Мэхэну, таковы:  SP = N + MM + NB,  где SP (Sea Power) — морская мощь, N (Navy) — военный флот, ММ (Marine merchandise) — торговый флот, NB (Naval Bases) — военно-морские базы (обеспечение контроля над ключевыми отдаленными материковыми базами).

Вполне очевидно, что аналогичные рассуждения могут быть применены и к оценке геостратегического потенциала страны в области развития морской энергетики со смещением в область геополитики степени востребованности в морской энергетике. И здесь все зависит от того, какая геополитическая доктрина будет стоять перед глазами у ведомства, планирующего развитие морской энергетики.

Дело в том, что сама геополитика может рассматриваться с одной стороны, как чисто академическая наука, а с другой -  как частная, или собственная национальная геополитическая практика, меняющаяся в связи со сменой культурно-исторической платформы государства, или даже целых цивилизаций. В то же время явственно просматривается и некая реально наблюдаемая в мире геостратегическая линия, проявленная через частные национальные идеи. Так, сегодня во всем мире стала популярна геополитика глобализации, направленная на создание масонского мирового правительства, уходящая корнями в глубину веков и неожиданно проявившаяся в геополитических построениях теоретиков глобальной геополитики в США, когда США вышли за рамки доктрины Монро и стали осуществлять захваты новых территорий за пределами американских континентов. Как отмечал американский геополитик Э. Розенберг (1982), «геополитика Мэхэна выражала все экспансионистские импульсы конца XIX столетия: протестантский евангелизм, англо-саксонская судьба, страх перепроизводства, уверенность в превосходстве коммерции» [Rosenberg, 1982, р. 68].

США прошли от полной автаркии (доктрина Монро), через открытость миру, и в настоящее время заявляют свои права управлять всем миром. Россия во все века официально отказывалась от идеи иметь заморские колонии и  концентрировала своё внимание исключительно на Евразийском материке. Русское правительство отказывалось от установления своего протектората над открытыми русскими мореходами атоллами, островами, побережьями материков, даже заселёнными русскими людьми. Исключительно автаркические тенденции Кореи и Японии приводили к их геополитической самоизоляции. Лишь влияние геополитических конструкций Карла Хаусхофера пробудило у Японии стремление к экспансии на весь бассейн Тихого океана и на Евразию «вплоть до Урала». Отголоски этих устремлений можно услышать и сегодня, и они могут оказать свое либо сдерживающее, либо активизирующее влияние на такой аспект деятельности, как развитие морской энергетики.

Береговая зона концентрирует в себе большое число разнообразных ресурсов, включая такой специфический ресурс как экономико-географическое положение. Важнейшими и традиционно используемыми являются биологические ресурсы береговой зоны. Сегодня таким ресурсом становится энергетический ресурс, возникающий на базе сочетания градиентов физико-географической среды, таких как температура, соленость, направление и скорость течений, приливы и отливы, ветер и волны.

Следствием концентрации ресурсов является возникновение серьезных конфликтов между природопользователями, претендующими на одни и те же участки побережья и прилегающие акватории и развивающими на них взаимоисключающие виды деятельности. Сегодня, вопреки мораторию, принятому по этому поводу законодательным собранием Камчатки, на западном побережье, в экологически самой чувствительной зоне Охотского моря ведутся интенсивные геологоразведочные работы по поискам месторождений нефти и газа. Самое поразительное, что эти работы ведутся с нарушением российского и международного законодательства и с огромными человеческими жертвами.

В настоящее время активно разрабатываются все новые виды ресурсов береговой зоны. К примеру, добыча песка и гравия на мелководном шельфе Приморья уже сейчас является важной отраслью промышленности; существует ряд проектов расширения существующих и строительства новых портов. Все это требует, параллельно с экономико-хозяйственными разработками по освоению береговой зоны Приморья, вести разработку эколого-географических основ рационального природопользования в береговой зоне, которая должна обеспечить использование возобновимых ресурсов с минимальным ущербом для их возобновимости; остановить ухудшение качества морской среды в результате хозяйственной деятельности; свести к минимуму противоречия и оптимизировать отношения между различными видами использования береговой зоны. Безусловно, здесь есть место для развития экологически чистой энергетики. Это и использование энергии морских течений, и энергии волн, и энергии градиентов солености и температуры. Застрявшая в парадигме «Пограничной экономики» Россия не имеет ни малейшего шанса занять лидирующие позиции в мировой экономике без перехода на другой тип природопользования, без явного практического проявления заботы о сохранении природной среды и о благе местного населения, доведённом до уровня конкретного индивидуального человека. Концепция так называемого «Устойчивого развития» давно морально устарела, так и не получив должного развития не только в России, но и в мире. Судя по всему, она и задумывалась как стратегическая уловка для развития глобализации.

Ставка на экспорт углеводородов, древесины и водно-биологических ресурсов без развития признанных приоритетными для юга Дальнего Востока туризма и рекреации, марикультуры и прибрежного рыболовства не только ошибочна, но и преступна, так как подрывает основы экономики и всего уклада жизни дальневосточников. А это уже геополитические категории.

Система управления природными ресурсами во все периоды советской колонизации имела ведомственно - отраслевой подход, не учитывая взаимозависимые интересы отраслей экономики, социально-экономические интересы коренного и перемещенного  населения и состояние геосистем. В результате большая часть экосистем деградировала и уже никогда не сможет восстановиться до пределов прежней продуктивности.

Назрела необходимость в пересмотре парадигм, принципов, методов и технологий управления природными ресурсами на островных и прибрежных территориях, принадлежащих России. Пора отходить от эксплуатации невозобновимых источников энергии и переходить на новую парадигму природопользования – известную во всем мире политику «Экоразвития». И здесь ведущую роль может сыграть взвешенная и последовательная стратегия развития экологически чистой морской энергетики. Это необходимо делать уже сейчас, так как дальнейшее промедление приведет к экологической катастрофе и неминуемым социально-экономическим потрясениям, имеющим неизбежный и вполне предсказуемый геополитический резонанс.