Кризис на ровном месте

     Статистика вещь неумолимая. Не будь её, мы бы и не знали к какой планке надо тянуться. Поголовье численностью 251,6 тыс. оленей на Камчатке кажется невероятно большим по современным меркам. Имеется в виду 1926 год, когда  не до жиру было и всё шло естественным путём - без дотаций,  комбикормов и других сомнительных услуг...

     С тех пор массовое сокращение поголовья оленей отмечалось не раз по понятным причинам и восстанавливалось за относительно короткий период. Даже самое существенное снижение численности оленьих стад до 96,7 тыс. голов в 1935 году удалось преодолеть за 10 лет с показателем 172.2 тыс. голов.

     Однако упадок, наблюдаемый сегодня, трудно объяснить. Вроде бы вкладываются не малые средства в поддержку оленеводства, появляются спонсоры, «а воз и ныне там». Идёт время, кажется, вот-вот и кризис на ровном месте, затянувшийся на 16 лет закончится, ан, нет ему конца. Уже десятый год подряд мы терпеливо топчемся вокруг позорной цифры 30 тысяч оленей, характеризующей предел удивительного терпения органов исполнительной власти к катастрофическому положению дел в оленеводстве и беспредельную стойкость оленеводов. 

     В чём же причина? Если олень для коренного северянина больше, чем олень, то для большинства остальных лакомый кусок. После перехода на рыночные отношения оленеводческие хозяйства банкротились с таким треском, что об оленях забыли. Вернее спихнули их наскоро сколоченным крестьянско-фермерским хозяйствам и умыли руки. Всё бы хорошо, если бы оказывалась элементарная поддержка новоиспечённым хозяевам. Как известно свято место пусто не бывает, и на халяву устремились «доброжелатели». Видя нужду оленеводов и неразбериху в экономике, «доброхоты» посулами, водкой, подачками и даже просто погрозив пальцем, лёгко превращались в хищников. Недостачу элементарно можно списать популярными формулировками – «попали под снежную лавину» или «потравлены волками». Тем более на Камчатке волки не переводились и в лучшие годы, а сходы снежных лавин обычное явление. Не удивлюсь, если вкупе с набившими оскомину объясненьями господа, отвечающие за развитие оленеводства, виновником всех бед признают самого оленя. Хотя... «камчатские олени выродились, чукотских надо закупать  или с острова Карагинского завозить» - такой теперь представляется панацея.

     Не берусь оценивать чукотских оленей, а вот с островными, карагинскими мне довелось иметь дело.  Для начала сошлюсь на воспоминания главного инженера и исполняющего обязанности директора Карагинского рыбокомбината Ф.С. Горева в «Хронике моей жизни» для того, чтобы показать, сколько бед выпало на голову островных оленеводов  зимой 1949—1950 гг.
«Зима была снежной, зато осень оказалась дождливой, вплоть до декабря – пишет очевидец. Затем ударили морозы, начались гололед и снегопад. На острове Карагинском имелись три стада оленей по пять-шесть тысяч голов, из которых ежегодно забивали две-три тысячи. Олени прокапывали в снегу ямы глубиной по два-три метра, добирались до гололеда, но ягель достать не могли. Начался падеж. В ответ на наш «SOS» в область по рации приходили только советы: организуйте доставку комбикормов овса, сена и т. д. Завозили, запаривали, в рот толкали, но падеж продолжался. Разбрасывали комки соли, на которые набрасывались кучи оленей. Соль они вылизывали, но до ягеля добраться не смогли. К весне выжило только семьдесят две головы.» 

     Как ни странно в конце 1950-60 годов численность популяции оленей резко снизилась с 3000-3500 до нескольких десятков голов и на острове Беринга. В обоих случаях причиной стала нехватка кормов. Но можно предположить и вторую причину – очередной эксперимент Советской власти, связанный с объединением мелких предприятий в более крупные. Именно с того времени, а точнее с 1951 года начался процесс сокращения до минимума числа зимовщиков на острове. Оленеводы стали обузой, а оленей оставалось только занести в «Красную книгу»  Постепенно население убывало, хозяйственная деятельность сворачивалась, так что к началу 70-х годов постоянными жителями оставались только три семьи коренных островитян – Колеговы, Лазоревы и Майновье.
 
      Вторую жизнь оленеводству на «богом забытой» земле дал уже тогда известный на Камчатке по своей хозяйской хватке директор госпромхоза «Карагинский» А.Г. Коваленков. Не каждый рискнул бы взять на свою шею обречённое поголовье. Летом 1977 года по просьбе Анатолия Георгиевича мне, как представителю отдела охраны и воспроизводства Управления охотничьего хозяйства Камчатской области, довелось провести первый после падежа и, как кажется, последний в современной истории учёт островных оленей. Оленье поголовье было рассредоточено по северо-восточному побережью разобщёнными отколами от 150 до 400 голов.

     Результат учёта оказался неожиданным. Директор не доверял цифрам, которые давали пастухи. А они между тем были близки к реальным - по крайней мере не завышенными. Как бы там ни было, результат оказался неожиданным как для Коваленкова, так и для пастухов. Численность поголовья выросла за шесть лет в пять раз с 200 числившихся по актам (говоря современным языком – виртуальных) до 1100 оленей реальных. Опыт оказался настолько удачным, что уже в 1984 году Коваленков занялся восстановлением численности на острове Беринга. С острова Карагинского были завезены 16 самок и 16 самцов, что в конечном счете повысило генетическое многообразие островной популяции в целом. Поголовье беринговского стада северных оленей так же успешно возросло до 1200-1500 голов.
 
     Чего же стоило такое достижение? По сравнению с нынешними, да и тогдашними вложениями в оленеводство – мизера. Руководство госпромхоза поставило перед пастухами до гениальности простую задачу – в определённое время подгонять на забой в определённое место, определённое количество оленей. Сделав ставку при этом на сохранение традиционного образа жизни и традиционной хозяйственной деятельности островитян. Островитяне - те самые три семьи оленеводов и охотников - в свою очередь стабильно получали заработную плату, соответствующую ставкам в оленесовхозах, обеспечивались продуктами, инвентарём и средствами связи. По старинке проводилась кастрация оленей, большое внимание уделялось отёлу. Вопрос о подкормке животных не стоял, стадо содержалось в полувольном состоянии.

     Надо отдать должное опыту бригадира пастухов Колегова Алексея Ефимовича. Он знал, где удобнее проводить отёлы, куда увести оленей от зимних снегов и летних оводов. По его мнению, пастбища острова более 2000 оленей не выдержат. Через 4 года поголовье приблизилось к критической численности без катастрофических потерь, несмотря на оттепели и гололёд  в разгар зимы. Как знать, возможно на острове сформировалась популяция северных оленей, более устойчивых к капризам природы. По крайней мере, разница в размерах очевидна. Чистый вес быков превышал 100 – 130 кг.

     Но не только этим можно объяснить успехи госпромхоза в области оленеводства. Остров Карагинский, в дополнение ко всему, по положению являлся особо охраняемой природной территорией Камчатской области со всеми вытекающими последствиями. Двуногими хищниками, в случае необходимости, занимался охотнадзор, а четвероногими - охотники-промысловики госпромхоза. До волков, правда, дело не доходило, но росомахи  давали о себе знать. Да и советская правоохраниельная система не жаловала расхитителей социалистической собственности. Остров и сейчас не каждому по зубам. Его труднопроходимые болота и неприступные скалы надёжно скрывают своё живое бесценное богатство от хищных взоров. Хочется надеяться, что олени достанутся лишь бескорыстным людям, любящим свою землю. 

     На фоне показанных примеров складывается впечатление, что с начала 90-х годов делается всё возможное для дискредитации оленеводства как отрасли сельского хозяйства на Камчатке. При этом миллионы рублей тянутся из федерального и краевого бюджета не иначе как на достижение этой цели. Неприкрытой авантюрой является уже факт выпаса оленей без права пользования пастбищами, которые одновременно считаются и охотничьими угодьями и участками лесного фонда. Отсюда и отношение к домашним оленям никакое. То есть легче привлечь к ответственности браконьера за отстрел дикого северного оленя или оленевода за нарушение правил лесопользования, чем уличить нарушителя причинившего тот или иной ущерб оленехозяйству.
Оленеводам, в свою очередь, приходится заниматься не своими делами - организовывать отстрел волков за нерадивого охотпользователя, обязанного в своих же интересах регулировать численность в охотничьих угодьях, или бросать все силы и средства на тушение лесных пожаров за бедных лесников. Тут ни каких миллионов не хватит. 

     Всё зациклилось на непомерно большой арендной плате за использование лесов для ведения сельского хозяйства (северного оленеводства). Возникшую проблему можно решать, а можно вуалировать, ссылаясь на Чукотский автономный округ, где ставки арендной платы на порядок ниже. Да будет известно, что все оленьи пастбища на Чукотке отнесены к категории земель сельскохозяйственного назначения и облагаются земельным налогом, думаю не меньшим, чем наша аренда участков лесного фонда. Как ни странно, наше положение оказывается более выгодным. Судите сами: земельные участки из состава земель лесного фонда не признаются объектом налогообложения и могут  предоставляться в постоянное (бессрочное) пользование государственным и муниципальным учреждениям. Значит, учреждение Министерства сельского хозяйства Камчатского края, если есть таковое, на законных основаниях может воспользоваться своим правом. Тогда оленеводческим промысловым хозяйствам останется только оформить в аренду участки лесного фонда при использовании лесов для устройства стационарных объектов (баз, коралей, стойбищ и т.п).  

     Решение вопросов землепользования и лесопользования только часть задачи. Право сервитута никто не отменял, а пастбища нуждаются в охране. Поэтому безотлагательно надо принимать меры, обеспечивающие нормальное ведение северного оленеводства. Пора, наконец, официально признать все оленьи пастбища Камчатского края территорией традиционного природопользования коренных малочисленных народов Камчатки, разработать соответствующее положение, приравнивающее их к особо охраняемым природным территориям регионального значения.
 

  А.Н. Богоявленский, 

биолог-охотовед, п. Палана,vladimir1954@inbox.ru