10. Почему невелика вероятность того, что человек сможет погубить биосферу?

О возможном губителе биосферы, виде-самоубийце я говорил в самом начале этого повествования. Здесь же есть смысл поразмышлять о том, почему все его усилия расправиться с биосферой, тщетны.

Прежде всего, стоит обратить внимания на некоторые черты строения человеческого общества. Ведь форма всегда хорошо связана с функцией.

Смешение социальных и экологических черт

У общества такого вида, как современный человек, теоретически может оказаться, по крайней мере, два варианта конструкции. Первый из них – разумное общество, каждый, индивидуум которого обладает свободой воли. Такое множество, состоящее из независимых индивидуумов, плохо представимо для человека, хотя в природе оно обычно. Такова любая популяция млекопитающих, не организованная в очень жесткие группы. Она имеет вид стада или другого общественного объединения. В стаде антилоп все животные независимы, узы там только семейные, распределение общественных обязанностей почти отсутствует. Живут антилопы, и неплохо, в саванне вот уже многие тысячелетия. Человек – социальное общественное животное, но и у него возможны строения групп, состоящих из независимых, примерно равноправных особей. Во всяком случае, люди за это давно борются и часто представляют себе именно такую конструкцию общества в идеале.

Второй вариант общественного строения – по типу общественных животных со специфическими неравноправными и узкоспециализированными группами. А отсюда и с обязательной иерархией в отношениях между членами. Этот вариант в основном и реализован человечеством. Люди создают общества, становясь их зависимыми членами. Эти социальные образования начинают жить по определенным правилам, отнюдь не экологическим, а в большой мере этологическим¹. Как и в остальной неразумной Природе, такие общества в своей тактике, например в борьбе за какие-нибудь общезначимые цели, легко пренебрегают интересами своих отдельных членов. Но наше общество состоит из высокоинтеллектуальных особей, и обычная иерархическая структура стада здесь иная. В стаде животных вожак или вожаки в своей деятельности жестко ограничены, они не могут навредить стаду. В людском же обществе, нередко борьба за общественные интересы подменяется борьбой за интересы лидера или группы лидеров. А их интересы зачастую направлены не на улучшение существования общества, а на свои собственные нужды. Такая подмена вызывает мощную конкурентную борьбу между двумя или несколькими обществами (на самом деле  лидерами). Она не имеет ничего общего с конкурентной борьбой в природе. В ней удовлетворяются только интересы лидеров, и если накал снижается, значит, интересы лидера близки к удовлетворению. Внешне такая борьба выглядит как битва за правое дело, за справедливость, за мир, и много еще лозунгов можно перечислить обычных для маскировки истинной цели. Борьба такого рода не может прекратиться, потому что человек, как интеллектуальное существо, не может быть удовлетворен никогда. У него, в отличие от других зверей, кроме животных потребностей появились еще интеллектуальные, честолюбивые. Это неуемное стремление к личному обогащению, личной власти.

Для борьбы всегда имеется очень много причин. Однако даже если бы причина всегда была только одна, это тоже не привело бы такую борьбу к завершению. Не смогла бы она ни остановиться, ни прерваться. Все дело в зачинщиках, в лидерах. Если побеждает группа вождей, в которой собраны индивидуумы, близкие по силе и авторитету, то, в свою очередь, неминуемо начинается борьба между ними, и в нее опять будет вовлечено все общество. Если лидер один, то борьба на некоторое время может утихнуть, но в обществе и близком окружении победителя станут формироваться другие претенденты на лидерство. Они сформируются, и борьба возобновится.

В природе социальные законы помогают выжить общественным животным, в человеческом обществе они нередко обрекают общество на затяжные конфликты. В природе доминирующие особи бьются за лидерство между собой, определяя победителя. В человеческом обществе все наоборот. Лидеры не сражаются друг с другом, выясняя, кто умнее, честнее, справедливее. Они вынуждают сражаться всех членов своего общества. Доминирование, так необходимое в природе для сохранения группы, в людском обществе стало орудием уничтожения членов групп. Общество – массы людей  стали средством достижения цели лидеров. Общественное благо, как результат такой борьбы, практически исключается. Воюющий вождь (а он всего лишь индивидуум), как и всякий в пылу борьбы, не сопоставляет важность цели с количеством затрат, пренебрегает опасностью и обычно готов пойти на любые жертвы. 

Тем более что это касается не его лично, он жертвует соплеменниками. Так что каждый лидер, достаточно оснащенный для уничтожения планеты, не исключает это действие как крайнюю меру для достижения своего понимания справедливости.

Примеры всем известны: для наказанья негодяя-правителя, устроившего геноцид в своей стране, несколько стран производят на самом населенном и застроенном континенте планеты такие бомбежки, что экологическое бедствие на долгие годы обеспечено этой части света. В стране же супостата, жители после этого остаются нищими, оборванными и израненными. «Народ» все помнит и дождется своего часа отомстить обидчикам. Для этого он еще теснее смыкается вокруг своего правителя. Точно такой же механизм работает в террористических организациях и целых странах. К тому же их отличает еще и фанатизм, стало быть, во имя «высшей цели» они вполне могут пожертвовать и собой и планетой. Мне представляется, что этот вариант практически неизбежно ведет к планетарной катастрофе. Здесь можно задуматься о соотношении нравственности и морали. Это две различные шкалы распределения информации по важности для общества и для индивидуума². Как же найти оптимальное соотношение для общественной конструкции? Есть ли здесь возможность сбалансировать экологические и социальные принципы и сохранить жизнь без утери интеллекта? Как можно проследить, общественные конструкции управления на протяжении человеческой истории менялись незначительно. В дикой природе наиболее устойчива организация особей, принятая у общественных насекомых. В ней общественное благо  такая сильная доминанта, что любой член общества совершенно обесценивается. Он  «винтик», которым группа может очень легко пренебречь. В истории человечества все молодые социальные конструкции начинаются именно с таких общественных структур. Они оказываются самыми устойчивыми и управляемыми, что демонстрирует, например, необыкновенно длинный эволюционный опыт термитов. Мы знаем, что сильнее всего подавлена личность в наиболее централизованном государстве. Однако только такое государство и в состоянии жестко навязывать общие правила своим членам, контролировать подчинение им, элиминировать инакомыслящих. Одно из неудобств такой схемы управления – возможный вариант свихнувшегося лидера наверху пирамиды.

Совсем не то в семье пчел. Там малейший дефект матки сразу приводит к ее замене. Ведь семья слишком зависит от матки, чтобы позволить себе недоброкачественную «царицу». Пчелиная матка не может «свихнуться», да и ульем она не руководит. Все управление осуществляется автоматически, сводом эколого-социальных правил, которые не нужно записывать и заучивать. Они выработаны в ходе эволюции пчел и записаны в их генетической программе. Тем не менее, правила эти могут быть нарушены любым жителем улья, тогда и проявится их удивительная результативность. Нарушитель сразу почувствует неудобство, либо даже погибнет в результате собственных «неразумных» действий.

Неотвратимость наказания заключена в самой неправильности поступка, и не нужно никого воспитывать.

Человек на заре своей истории также вырабатывал правила жизни группы или племени, состоящего из нескольких групп. Эти правила хорошо действуют и сейчас. Однако по мере усложнения и увеличения человеческого сообщества появлялись все новые особенности в его функционировании. Племена объединялись, людские массы образовывали государства, и здесь уже не действовали правила управления родом или даже племенем. Даже небольшое государство охраняло свои границы и прекращало тем самым свободную миграцию населения. Такая изолированность за многие столетия формировала на этой территории большие популяции-государства. Вступали в силу иные экологические законы. Все это вполне естественно, ведь законы экологии особей (аутэкологии) не действуют в популяциях, а тем более в сообществах. Там совсем другие закономерности. В каждом разделе экологии свои закономерности, они соответствуют уровню организации живой системы, характерной для этого раздела.

Разные уровни организации – разные законы взаимодействия

На уровне особи удобнее всего проследить особенности взаимодействий в системе «хищник – жертва». Традиционная встреча волка с ягненком не сулит копытному ничего хорошего. Зато она обещает хищнику массу удовольствий. Бескомпромиссное общественное мнение сразу же встает на защиту бедного ягненка и сурово пеняет волку за кровожадность. Да, волк кровожаден, он убийца и ничего хорошего предложить встреченному ягненку не может. Единственное, что оправдывает хищника,  отсутствие в природе понятий «добро» и «зло». Волк ест ягненка, что столь же неотвратимо и обыденно, как и то, что ягненок ест траву. Она, кстати, такая же живая, как волк и ягненок.

Человек выработал свои моральные нормы и «осуждает» волка. Ведь с гибелью ягненка исчез целый мир индивидуума, его добрый нрав, его привязанности, даже его шелковая шубка. Все уничтожил негодяй-волк. Приходится согласиться: да, гибель индивидуума это трагедия.

Теперь глянем на тот же процесс поедания ягненка, переместившись на популяционный уровень. Дикие овцы и сейчас живут в горах и предгорьях Копетдага, на равнинах Бадхыза. Их и сейчас едят местные волки. Эти хищники вообще специалисты по пастьбе копытных на открытых пространствах. Предмет нашего рассмотрения несколько изменился. Теперь мы говорим уже о популяции волка и популяция ягненка. Волки, как всегда, едят свою добычу, но здесь уже появляется понятие «общественной пользы»  возможности существовать в этом мире. Так эта возможность явно улучшается у овец с появлением волков. Хищник поедает свою добычу всегда избирательно. Он ловит того, кого поймать легче. Погибают в волчьих зубах в основном больные, уродливые, слабые, старые, глупые. Конкретное зло при таком рассмотрении исчезло, остался статистический процесс взаимодействия двух популяций, и уже к нему человек прилагает свои понятия «зла» и «добра». Итак, результат поедания делает популяцию более красивой, молодой, здоровой, плодовитой. От таких волчьих забот у нее оказывается больше корма и пространства.

Как видим, от поедания овец появляется заметная польза для самих поедаемых. Теперь овцы сохранятся даже в случае сильной эпидемии среди них. Благодетели- волки быстро съедят больных животных и не дадут распространиться заразе. Да и при бескормице поможет добрый волк. Он уменьшит количество ртов, а на оставшихся еды хватит. Не выжить овцам без волков!

Коротко резюмируя, можно заметить, что гибель ягненка – трагедия только для него и его ближних родственников. Для стада овец утрата оборачивается благом. Волк для ягненка враг, а для популяции овец он самый большой друг и благодетель.

Стало быть, на каждом уровне организации живого существует своя система ценностей, своя правда, и она совершенно объективна для данного уровня.

Мы получили некоторые впечатления от этого сравнения. Можно провести многие параллели с человечьим обществом. Ведь людские взаимодействия тоже подчинены разным законам в зависимости от уровня организации. Одни законы управляют на уровне отдельных людей и их семей, и совсем другие  на уровне государств, этносов. В частности, такое разделение законов означает, что ответственность каждого отдельного человека за происходящее в его стране – это великая ложь.

Приходится сознавать, что многоумный человек, начавший постигать к настоящему времени геополитические законы, не выработал пока эффективных правил управления в малых и средних по величине группах. Зато он подрастерял то, что накапливали первобытнообщинные племена. Его города, области и районы внутри государств не ориентированы по тактике выживания своих жителей к особенностям местообитаний. Конструкции местных самоуправлений оказались на удивление не экологичны. Опять мы сталкиваемся с попытками решения видовых человеческих проблем в планетарных масштабах, без разрешения популяционных.

До этого мы говорили об «автоматической разумности» в тактике выживания организмов. Инстинктивная деятельность у высших животных, даже уже у мышей, начинает соседствовать с проявлениями разума. Появляется так называемый экстраполяционный рефлекс, то есть выбор оптимального действия по ситуации. С усложнением организма разумность все сильнее заявляет о себе, и у человека она уже преобладает в поведении. Поэтому его образ жизни и отличается от прочих животных. Приходится обсуждать совершенно новый для Природы вариант, когда разумные организмы, подчиняются законам выживания. Они направляют свои интеллектуальные усилия на самосовершенствование и улучшение собственных местообитаний, что остальные сложные животные делают инстинктивно. Рассмотрим такую ситуацию.

Давайте проследим, какие экологические правила могут противоречить друг другу на разных уровнях организации, то есть из разных разделов экологии. Например, при усложнении организма снижается его сопротивляемость к условиям среды (толерантность) и ему становится легче погибнуть от внешних воздействий. Ведь чем он сложнее, тем более он стенобионт, то есть ему подходит только узкий диапазон жизненных условий. А это ограниченный набор климатических факторов, небольшой ассортимент пригодных кормов, вполне определенное сообщество. Если любое из этих условий резко изменится (на один, два, порядка), организмы этого вида погибнут. Так что с возрастанием сложности организма, как правило, усиливается его специализация. Отсюда можно заметить, что чем сложнее организм, тем легче его погубить. Иллюстрацией этому правилу будет сравнение размаха толерантности у млекопитающего и у бактерии. Практически любое мощное воздействие извне, будь то температурное, радиационное, химическое, способное уничтожить млекопитающего, почти не повредит бактерии. Она либо не заметит этого воздействие в силу своей выносливости, либо быстро изменится, приспособившись к новым условиям.

Отсюда закономерность на организменном уровне может быть сформулирована так:

Чем сложнее организм, тем менее он устойчив.

В случае сообщества, экосистемы, а это уже другой уровень организации, все оказывается не так. Здесь  чем сложнее сообщество, тем сильнее оно сопротивляется внешним воздействиям, тем более разнообразную пищу оно может утилизировать, тем труднее его уничтожить. По ходу экологической сукцессии, когда одно сообщество сменяет другое, в появляющихся экосистемах возрастает так называемая резистентная устойчивость. Это способность системы сопротивляться внешним нарушениям, поддерживать свою структуру. Так что экосистема не эквивалентна организму, ибо у нее имеются свои, качественно иные свойства. Стало быть, экосистема  это не сверхорганизм, но другой уровень организации – надорганизменный. Вот и прямо противоположная закономерность:

Чем сложнее сообщество, тем более оно устойчиво.

Зная этот парадокс, можно вывести особенности взаимодействия организма с его сообществом.

Организм со сложной организацией, то есть высший организм, не может уничтожить не только биосферу, но даже собственный биоценоз. Регуляция его жизни такова, что чуть изменил он собственные условия обитания, так сразу начинают гибнуть его особи. Если изменения сильные, то ни одной в живых не окажется. Биоценоз остался, в нем только не стало этого организма.

Человек  существо разумное и очень сложно устроенное, опасность со стороны резких изменений в среде обитания он осознает. В качестве предупреждающей меры для себя он выработал систему предельно допустимых концентраций (ПДК) многих важных (и особенно вредных) для себя веществ. Человек интуитивно догадывается, что может в результате своей деятельности исчезнуть раньше биосферы. Под влиянием изменений среды, которые происходят не без его активного участия, человек изменяет и характеристики своей экологической ниши. Основное направление таких изменений – расширение ее по многим параметрам. Увеличивается всеядность, расширяется диапазон температур, появляется все больше адаптаций к изменению газового состава атмосферы, увеличивает толерантность к заболеваниям.

К сожалению, все это человек делает не направленно, не работает он специально со своим организмом, а просто приспосабливается к природной ситуации, как и прочие животные. Нельзя сказать, что людей не тревожит их будущее и они не ищут путей заботы о своих внуках и правнуках. Однако чаще всего эгоистичный лозунг «Охрана человека» просто подменяется как бы более благородными – «Охрана природы», «Охрана окружающей среды». А между тем, именно человек нуждается в охране, именно ему угрожает опасность гибели, исчезновения с планеты. Если он не сосредоточит внимания на себе самом, то даже XXI век человечеству будет трудно пережить.

Посмотрим, сильно ли Природа нуждается в охране, так ли она беззащитна даже перед грозным и могущественным человеком?