Кто сказал, что догонять легко?

При нынешней производительности труда, составляющей лишь треть от американской, в России невозможно организовать массовый выпуск принципиально новой конкурентоспособной продукции, тем более высокотехнологичной.

Отдельные исключения практически не влияют на показатели экономического роста, которые, как говорится, оставляют желать лучшего. Если мы хотим догнать развитые страны, необходимо резко поднять производительность труда, а для этого - модернизировать экономику. Не так важно, как это будет сделано – путем технологических заимствований или с помощью собственных новаций. В любом случае это сложный и не очень быстрый процесс, к тому же успех не гарантирован: из множества развивающихся стран только нескольким удалось догнать лидеров по главному экономическому показателю – ВВП на душу населения. Академик Виктор Полтерович проанализировал опыт этих стран и предлагает руководству РФ не изобретать велосипед, а воспользоваться уже проверенными рецептами успеха.
Предлагаем вашему вниманию интервью с академиком Полтеровичем, подготовленное Ириной Самаховой.
 

- Вы говорите в своих выступлениях и текстах о «догоняющей экономике» России. А если посмотреть вокруг, то можно подумать, что она на самом деле все более отстающая. При этом политики явно пытаются поставить нашу страну на одну доску с Соединенными Штатами. Это что, кризис самоидентификации?
- Знаете, статистические данные не свидетельствуют о том, что мы отстаем все больше и больше. Точнее сказать, что мы не догоняем, а остаемся приблизительно на том же относительном расстоянии от передовых стран, что и 100 лет назад. Так, в 1913 году российский ВВП на душу населения составлял 28 процентов от американского, и таким же он оказался в 2006 году. За сто лет были и флуктуации. В какой-то момент, если вычленить Россию из СССР, этот показатель был больше 40 процентов к уровню США. Правда, в основном, за счет военного сектора. А в 90-е годы было и меньше 25 процентов. В последние 10 лет мы движемся, хоть и очень медленно, но вверх, а не вниз. Я бы не стал ставить крест на российской экономике, она может развиваться, преодолевать так называемое «ресурсное проклятье». Догонять вообще сложно. Если посмотреть на историю развивающихся стран, которых в три раза больше, чем развитых, то лишь немногим из них удалось приблизиться к лидерам. А некоторые страны, наоборот, теряют завоеванные ранее позиции. К примеру, Аргентина и Чили. Они в прошлом веке достигали очень хороших показателей развития, а теперь опустились ниже России. Так что мы находимся не в самой плохой ситуации. 
Теперь о кризисе самоидентификации. Действительно, Россия привыкла позиционировать себя как одну из ведущих стран, и лидеры развитых стран из соображений политкорректности тоже все время говорят о нашем равноправии. Тут есть проблема. Для того, чтобы правильно развиваться, нужно четко осознавать, на каком уровне ты находишься, ибо от этого зависит правильный выбор экономической политики. А если все время ставить перед собой нерешаемые задачи, то позитивное развитие будет весьма и весьма затруднено. 
- Есть и другая крайность: многие граждане России склонны считать, что мы «отстали навсегда».
- Самоуничижение тоже ни к чему хорошему не приводит. Я не вижу каких-то фатальных преград для быстрого развития российской экономики. Если Япония за 20 лет (примерно, с 1950 по 1970 гг.) смогла догнать европейские страны, нет оснований считать, что для России такой «спурт» невозможен . 
- Вы пишете о необходимости существенного повышения производительности труда и для этого предлагаете сделать упор на технологические заимствования. Это и есть модернизация производства, если я правильно понимаю. А еще постоянно приходится слышать о такой экономической политике, как импортозамещение. Как Вы к этому предложению относитесь?
- Многие людям нравится искать панацеи на все времена. В качестве панацеи предлагают то импортозамещение, то стимулирование экспорта. Или вот еще категоричное суждение : «Ни о каком экономическом росте не может идти речь при таком высоком уровне коррупции, нужно в первую очередь побороть это зло». Нам не чудодейственные рецепты сейчас нужны, а системный подход, рассчитанный на довольно большой период времени, как минимум на 20 лет. Догоняющее развитее хорошо тем, что можно не повторять чужие ошибки. Имеется доступный для анализа опыт стран, которые добились успеха или, наоборот, не добились - этот опыт не менее важен. 
Что позволило сделать рывок послевоенным Японии и Франции, а потом Южной Корее, Финдляндии, Ирландии? Стратегии этих очень разных стран обладали общими чертами. Прежде всего, все они разумно меняли экономическую политику. На первом этапе импортозамещение полезно, но потом следует вовремя переходить на стимулирование экспорта. Чтобы модернизация оказалась успешной, нужна определенным образом организованная институциональная среда. Она включает в себя интерактивное планирование, координацию различных типов экономической политики и национальную инновационную систему. Государство на этапе догоняющего развития играет важнейшую роль, но оно ни в коем случае не должно командовать бизнесом. Задача состоит в том, чтобы вовлекать бизнес в диалог и координировать развитие разных его направлений в различных регионах страны. Без этого невозможно осуществлять крупные проекты. 
Подобные институциональные системы в том или ином виде можно было наблюдать во всех успешных странах. Естественно, Ирландия очень сильно отличалась от послевоенной Японии, а Финляндия – от Южной Кореи. Тем не менее, финские исследователи, к примеру, говорят о сходстве политики стимулирования экономического роста в Финляндии и в восточно-азиатских «тиграх». 
- А эта самая институциональная система, обеспечивающая экономический рост – она сама по себе складывается, или ее сначала кто-то должен придумать?
- В обществе ничего не происходит само собой, у каждой институциональной инновации есть автор, просто мы не всех помним. Скажем, автором системы интерактивного (индикативного) планирования был французский экономист Пьер Массе. Он придумал создать площадку для взаимодействия государства с бизнесом и обществом (потребителями, профсоюзами и так далее), используя существовавшие тогда средства планирования. При этом сам Массе делал акцент не на составлении планов самих по себе, а на завоевании доверия между разными стратами общества в процессе составления и реализации планов. 
- Получается, что это, в основном, гуманитарная проблема, которая России особенно тяжело будет даваться. Плохо у нас сейчас с доверием к кому бы то ни было…
- А кто сказал, что будет легко? Эффективную систему интерактивного планирования удалось внедрить совсем немногим странам. Но если этого не сделать, то шансы на долговременный и быстрый экономический рост становятся призрачными. 
Кстати, обратите внимание на следующий парадокс. Эффективное заимствование требует довольно изощренной стратегии, творческого, «инновационного» подхода. А сторонники немедленного перехода на инновационный путь развития пытаются осуществить этот переход путем прямолинейных заимствований, подчас не отличая кремний от силикона.
Другая крайность, уже упоминавшаяся мною, – отказ от политики стимулирования роста на том основании, что для ее осуществления необходимо сначала улучшить нравы, побороть коррупцию, усовершенствовать демократию, добиться справедливой судебной системы и т.д. А потом уже будто бы начнется неизбежный экономический рост. Этот тезис опровергается историческим опытом. Есть ряд исследований, подтверждающих высокий уровень коррупции в послевоенной Японии, на Тайване и в Южной Корее как раз в те периоды, когда эти страны бурно развивались. 
- Они таким образом «смазывали» свою экономику, чтобы быстрее ехать?
- Да, отчасти так. В целом коррупция, конечно же, не способствует росту, но и не делает его невозможным. С другой стороны, опыт успешно развивавшихся стран показывает, что рост экономики облегчает задачу совершенствования государственных и общественных институтов, в процессе роста многое налаживается как бы само собой.
- Получается, что прежде всего нужно хорошую стратегию иметь…
- Конечно. Должна появиться консолидированная группа влиятельных политиков, которые захотят создать систему, обеспечивающую быстрый экономический рост. Так происходило во всех успешных странах. Опыт показывает, что даже авторитарный режим не обязательно является помехой экономическому росту, если просвещенный диктатор сумеет увлечь элиту своей страны идеей общественного благосостояния. Удачный пример такого развития – Сингапур. А важный пример иного рода – Чили. Эта страна по индексам демократии и коррупции сопоставима со странами Западной Европы, а по показателям благосостояния отстает от нас. 
- Благосостояние - это как-то приземленно, скучно… Российской традиции больше соответствует стремление хоть в чем-то вырваться вперед, пусть даже ценой разорения и жертв со стороны народа.
- Это так, к сожалению. Вот сейчас самоцелью становятся инновации. Боюсь, скоро придется признать, что это во многом ложный путь, ведущий к большим разочарованиям. Казалось бы, у нас есть сильная наука, есть достижения в оборонной промышленности и в космосе, есть отдельные высокотехнологичные предприятия, работающие на экспорт – почему бы не быть инновационной экономике? Но при нынешней низкой производительности труда и технологической отсталости нашей промышленности просто невозможно производить конкурентоспособную высокотехнологичную продукцию в больших масштабах. Хотя бы потому, что внутри страны на нее спроса нет. Зачем российский предприниматель будет покупать какую-то экзотическую новинку, если у него главная задача - хоть как-то оживить предприятие? Прежде чем делать что-то небывалое, нужен «скучный» на первый взгляд период заимствований, быть может даже не самого передового западного опыта и не самых продвинутых технологий. 
Еще раз подчеркну, что заимствование – отнюдь не простая задача. Например, импортную технику надо еще вписать в нашу действительность, иначе она не будет работать. Неудачами такого рода полна экономическая история любой отсталой страны. 
Приведу, на первый взгляд, шуточный, а на самом деле показательный пример неудачного заимствования. До сих пор приходится читать и слышать, что Сколково –это российская Силиконовая долина. Так вот, Силиконовая долина в Южной Калифорнии – это место, где сконцентрировано производство порнофильмов и силиконовых изделий. А место, прославившееся своими чипами и информационными технологиями называется Кремниевой долиной. Английские слова silicon (кремний) и silicone (силикон) различаются всего лишь одной буквой, это и сбило с толку тех, кто заимствовал термин. 
- А вдруг напряжемся – и таки получится прорыв в инновационное «прекрасное далеко»?
- Понятно, что теория национальной исключительности греет душу, особенно политиков. Никто не смог, а мы сможем. Только вот очередной Большой Скачок почти наверняка постигнет судьба всех больших скачков, которые неоднократно предпринимались в истории. …Хотя, разумеется, здесь не обойтись без определенных оговорок. Если призываешь преимущественно заниматься заимствованиями, то обязательно найдутся настоящие инноваторы, которые обидятся – «А нас-то куда?». Конечно, нужно всячески поддерживать людей, которые пытаются делать что-то принципиально новое в таком не слишком приспособленном для этого месте, как сегодняшняя Российская Федерация.
- Ну да, еще Пушкин сказал: «Угораздило же родиться в России с умом и талантом!»…
- Безусловно, такие самородки - огромная ценность. Но вопрос ведь в другом – надо ли делать на это основную ставку? Опасная иллюзия – считать, что современный механизм экономического роста можно построить, опираясь на отдельные прорывы и уникальные таланты. Нужна система. И много вполне прозаической, тяжелой работы. Надо в первую очередь повышать производительность во всех отраслях, которые мы не хотим закрывать вовсе. Здесь придется действовать постепенно, шаг за шагом заменяя отсталую технологию не обязательно самой передовой, но менее отсталой. Это связано с тем, что используемые в стране технологии тесно связаны друг с другом, и нельзя допускать нестыковок, которые вместо модернизации приведут к остановке производства.
- Может быть, пока у нас нет современной экономики, стоит попробовать выносить инновационную деятельность за пределы России? Скажем, строить российские высокотехнологичные предприятия где-нибудь в Китае или в Малайзии. Сейчас много российских специалистов и ученых работают за рубежом, и они потеряны для России. А если наше правительство будет им помогать с реализацией их идей в развитых странах– это может быть полезным для РФ?
- Ну, во-первых, наши специалисты уезжают, в основном, не в Азию, а в США и в Европу. Там знают цену новым идеям, экономика действительно является инновационной. Уезжают наши люди за тем, чего им не удалось найти в России. Если дома им родное государство ничем не смогло помочь, то как поможет за рубежом?
- Справедлива ли точка зрения, что нашей экономике не дает развиваться «ресурсное проклятье»?
- Эту точку зрения сейчас много критикуют, и я в том числе. Новосибирский экономист, эксперт "Большого Новосибирска" Валерий Крюков совершенно справедливо пишет о том, что, например, нефтяная промышленность Норвегии являлась не тормозом, а наоборот, двигателем инновационного развития. Норвежцам в определенном смысле повезло, их нефть расположена на морском шельфе и ее добыча требует технически сложных платформ. Производство платформ дало импульс развитию нефтяного машиностроения Норвегии. Кроме того, регулируя нефтедобычу, государство создает стимулы для нефтяников переходить на новые технологии. Кстати, когда в Норвегии в конце шестидесятых годов была обнаружена нефть, норвежцы вопреки модным либеральным теориям не стали приватизировать «нефтянку», она почти вся была государственной. Только недавно доля частного капитала в отрасли начала потихоньку увеличиваться. 
России тоже ничто не мешает отрегулировать условия нефтедобычи так, чтобы создать стимулы для развития промышленности. Повышая экспортные пошлины, можно добиться того, чтобы гнать сырую нефть за рубеж было невыгодно. Но этого недостаточно. Для успешной модернизации отраслей нефтепереработки и нефтехимии необходимы скоординированные усилия ведущих фирм из этих отраслей, предприятий нефтяного машиностроения и нефтедобывающих предприятий. Функции координатора должно взять на себя государство. Это был бы действительно мощный модернизационный проект. 
Что касается «ресурсного проклятья», то при определенных условиях обилие природного сырья действительно не идет на пользу благосостоянию. Если в стране очень плохой институциональный климат и очень низкое качество управления, то борьба за перераспределение прав на добычу природных ресурсов наносит ущерб производственной деятельности; в процессе этой борьбы растрачивается больше средств, чем дает прибыль от продажи сырья. Я не думаю, что мы находимся на столь низком уровне развития… Во всяком случае, если действительно удастся создать систему интерактивного управления экономическим ростом, то такого рода опасности можно будет нейтрализовать.
- Вы надеетесь, что это в обозримом будущем произойдет?
- Я верю в это. Хотя пока складывается впечатление, что федеральная власть больше озабочена собственными политическими перспективами, чем проблемой экономического роста . Больший интерес к нашим предложениям ощущается в провинции. Возможно, что система управления экономическим ростом будет формироваться снизу, с регионального уровня. Кстати, Новосибирская область очень для этого подходит – здесь внятное руководство, высокий уровень образования и, я бы сказал, здравого смысла. Во время недавней поездки в Новосибирск мне рассказали о стратегии технопарка новосибирского Академгородка. Ее авторы понимают, что время для полноценного рынка инноваций в России еще не наступило, поэтому они предлагают отказаться от бесплодной практики навязывания инициативных разработок отечественному бизнесу. Вместо этого технопарк намерен заниматься решением насущных технологических проблем российских предприятий и отраслей, повышением производительности труда. Это правильно поставленная цель, а уж какими способами она будет достигаться – методом творческого заимствования или поиском принципиально новых решений – не так важно. Чем ближе мы будем подходить к экономическому уровню развитых стран, тем более инновационной будет становиться наша экономика. Такая «погоня» может занять лет двадцать. Очень важно не потерять за это время фундаментальную науку, потому что только она может обеспечить создание технологий завтрашнего и послезавтрашнего дня. И это тоже понимают в Новосибирске, судя по хорошей творческой атмосфере Академгородка. Было бы интересно сюда вернуться и поработать вместе с новосибирскими коллегами над региональной экономической стратегией.
- Спасибо за подробные ответы и за возлагаемые на нас, сибиряков, надежды.
 
Ирина Самахова
 
Большой Новосибирск