ПОВОРОТ РЕК ПО-КИТАЙСКИ: НОВЫЙ РАУНД

Китай давно уже испытывает острые проблемы с водой на севере страны. Чтобы обеспечить население и хозяйственные отрасли живительной влагой, власти задумали ряд масштабных проектов. Их реализация началась еще в 2003 году. Первоначальная стоимость составляла $60 млрд, но с тех пор порядок цифр значительно изменился в сторону увеличения. Тут и поворот рек, и строительство огромных водохранилищ и гидроэлектростанций. И все бы ничего, но последствия столь глобального вмешательства в природу ощутят на себе не только жители КНР, но и их соседи. В первую очередь Россия и Казахстан, водоемы которых граничат с Китаем. Об этом, основываясь на многолетних наблюдениях, уверенно заявляет координатор международной коалиции «Реки без границ» Евгений Симонов. По его мнению, Китай все больше подминает под себя страны Центральной Азии. До беды просто рукой подать.

Есть большая потребность у китайского народного хозяйства в водных ресурсах, и огромное количество программ и проектов, которые обеспечивают достижение этих целей. Это и строительство гидроэлектростанций, и переброска стока в другие бассейны, и просто создание крупных оросительных систем в верховьях трансграничных бассейнов. Одна из главных задач обеспечение страны продовольствием. Другая обеспечение электричеством. В этом случае мы говорим о строительстве гидроэлектростанций. Наиболее спорная задача обеспечение контроля над водными ресурсами ввиду ожидаемых климатических изменений.

Пример иррациональные проекты типа переброски реки Аргунь в озеро Далай, которые служат не столько нуждам народного хозяйства, сколько подспудному желанию запасти воду, чтобы она бесполезно не утекала в общее с соседями русло Аргуни. Это происходит во всем бассейне Амура, но страшнее всего последствия выражены в бассейне реки Аргунь. Здесь же есть еще и бассейн Халхингола, который тоже находится под угрозой таких проектов, хотя они еще и не реализованы. Воды Халхингола хотят перебросить в угольные копи Внутренней Монголии, чтобы вырабатывать с помощью этой воды на ТЭС электричество. Если говорить о других бассейнах, то это бассейн озера Балхаш в Казахстане, которое мелеет и может повторить судьбу Аральского моря. В какой-то степени этому подвержен бассейн Иртыша, в верховьях которого, в Синьцзяне, развернулось большое строительство оросительных систем и систем водоснабжения.

- Кому из соседей Китая «достается» больше всех?

Е.С. - Проблема общая. Китай имеет огромные возможности и потребности в гидростроительстве и очень малые обязательства перед соседями. Например, в странах Юго-Восточной Азии соседях Китая ситуация ничуть не лучше, чем у России или Казахстана. Огромную нагрузку испытывает река Меконг в результате строительства, по-моему, семи крупных электростанций в верховьях. Они не забирают воду в значительных количествах, но нарушают естественный сток, что существенно ухудшает условия для рыбного хозяйства, судоходства и земледелия ниже по течению. А главное, появляется искушение и дальше строить плотины ниже по течению, что будет усиливать негативные эффекты для Вьет- нама, Камбоджи, Таиланда и т.д. Китай активно старается использовать территории других стран для производства продовольствия для себя.

Гидроинженерные фирмы Китая активно распространяют свои технологии по всему миру, причем с еще меньшей оглядкой на их социально-экологические последствия. Его присутствие в Африке, Южной Америке еще более серьезное, чем в соседних с ним странах. Я думаю, страны Центральной Азии, обладающие большими сельскохозяйственными ресурсами и слабой политической волей, будут значительно быстрее подмяты, чем, Россия. Хотя уже есть проекты по строительству экспортных ГЭС и в России.

- Удалось ли организации «Реки без границ» что-то уже изменить?

Е.С. - Мы практически убедили международные организации, российскую сторону и значительную часть китайских специалистов, в чем заключается выход из ситуации, в смысле о чем надо договариваться.

Договариваться надо об экологическом стоке, то есть о тех характеристиках стока по совместной реке, которые будут обеспечивать сохранение экосистемы реки, ее ресурсов и благополучие людей на берегах. Надо договариваться о том, сколько в разные сезоны года должно быть там оставлено воды, точнее сколько может быть без вреда забрано. Эту воду можно делить поровну между странами, можно в зависимости от потребностей.

Понятно, в Китае потребность в воде, мягко говоря, больше. Но оставленный в реке экологический сток это уже базис для того, чтобы не навредить совместно охраняемым экосистемам на границах и благополучию людей.

- Насколько серьезны и реальны последствия поворота рек в Китае?

Е.С. Есть около сотни разных проектов, которые затрагивают трансграничные посты. Например, в тех бассейнах, где работаю я, их порядка 25. В каких-то случаях китайское водопотребление действительно может вызывать те негативные последствия, о которых говорят экологи. Если говорить о реке Уссури, скорее всего, это может повлиять на пойменные леса на китайской стороне реки. А на рыбу и климат это повлияет меньше, потому что львиная доля стока реки с российской стороны.

Параметры стока Уссури на водохозяйственные проекты будут влиять в меньшей степени, потому что им слабо будет изъять столько воды, даже если распахать под орошение всю китайскую часть бассейна. Но зато они могут использовать столько пестицидов и химикатов, что это доконает рыбу. Блокирование стока наносов в результате строительства гидроэлектростанций это самое существенное влияние Китая на трансграничные реки.

А план строительства ГЭС, которые меня волнуют в наибольшей степени, прописан до 2050 года. Есть карта, на которой показаны те места, где Китай хочет поставить крупные плотины. Этот план регулярно коррек- тируется. Не стоит забывать, что власти Китая в основном занимаются реками, находящимися целиком на территории Китая Хуанхэ, Ляохэ и Янцзы, где кормится порядка 90% населения страны. А все остальные реки Китай интересуют постольку-поскольку. Что касается переброски, то 90% денег уйдет на то, чтобы построить три ряда каналов, которые будут вести воду из Янцзы в засушливые северные районы.

- Эта деятельность будет иметь последствия?

Е.С. В первую очередь климатические. Но будут и интересные экономические последствия, потому что в связи с деградацией внутренних территорий деятельность уходит в приграничные районы. Так, например, приграничная с Россией территория бассейна Амура стала на сегодняшний день основной зерновой базой Китая. Хотя 20-40 лет назад об этом и подумать не могли.

Потому что, во-первых, климат стал потеплее, во-вторых, технологии сегодня позволяют делать это севернее, а в-третьих, значительная часть сельхозугодий среднего Китая деградировала вплоть до опустынивания. Это связанные вещи, просто экспортируется не вода, а водоемкие производства...

- Вы упоминали проблемы бассейна реки Аргунь. Можно о ней подробнее?

Е.С. - Это самый наглядный трансграничный водохозяйственный кризис. Наша коалиция с него начала свою деятельность. В случае с Аргунью надо спешить с решением, там действительно могут понастроить сооружений в Китае, которые будут воду использовать на какое-нибудь достаточно выгодное экономически производство, и тогда ее будет жалко пускать обратно в реку.

Поэтому желательно заключить договор до того, как это все будет построено. Чтобы строительство было ограничено тем определенным количеством воды, которое может быть безболезненно изъято. Китайцы у себя много рек загубили таким образом. Сейчас они стараются спасти ситуацию межбассейновыми перебросками делят воду как тришкин кафтан.

Сплошь и рядом обоснования перебросок реки «из реки Нонни в реку Сунгари» и по пути через такие-то болота, которые получат часть этой воды. У них такая модель поведения сначала устроить серьезный кризис, а потом вкладываться в его исправление. Что у нас, что у них. Выгоднее заниматься восстановлением, потому что под это дают больше денег. Это большая проблема всей отрасли, потому что она на 70% иррациональна. 30% любого сооружения это разумные основания, а 70% дутые запросы, связанные с тем, чтобы обосновать больше инвестиций.

Татьяна ГАРЬКАВАЯ, газета «Голос Республики», 27 января