Хозяйственный вред напорных ГЭС в предгорьях Алтая

Строительство напорных ГЭС и, тем более, их каскада в предгорьях Алтайского края недопустимо с точки зрения государственных и хозяйственных интересов России и Алтайского края. Себестоимость производства на них электроэнергии неоправданно высока, потому что в неё придётся заложить все убытки по экологии, сельскому хозяйству и рекреации, которые во много раз превышают возможную прибыль от предприятия.

Хозяйственная жизнь людей в предгорьях Алтая сосредоточена у реки. Вред её экологии - непосредственная угроза существования сёлам региона. Долины горных рек отличаются уникальностью природных условий и слабой устойчивостью геосистем к любым видам антропогенного воздействия. Экологические последствия могут быть необратимыми и непредсказуемыми [1.8;п. 1.22]. Например, в селе Чарышском после углубления русла реки Сосновка у многих жителей пропала вода в колонках.

Обратим внимание на утверждения инициаторов строительства МГЭС, являющиеся ложными с точки зрения формальной логики софизмами.

1. Напорные МГЭС – это экологически чистый источник электроэнергии, так как это ВИЭ (возобновляемые источники электроэнергии). А все ВИЭ – экологически чистые. Последнее утверждение не является истинным: напорные МГЭС таковыми не являются. Напротив, они исключительно вредны для экологии, сельского хозяйства и рекреации.

2. МГЭС – это нетрадиционная (современная) энергетика. Напорные ГЭС – один из самых традиционных типов энергоустановок, известных ещё с 19-го века. Термин «малые ГЭС» указывает лишь на их размер, который соответствует малому размеру горной реки. Однако урон для экологии они нанесут совсем не малый. Тем более, что экономически выгодно строить каскад ГЭС, перегораживая все более-менее заметные артерии региона [1.3], поэтому суммарный урон будет ещё больше.

К альтернативной энергетике современного типа (дополнительная роль в энергетической системе и экологическая безопасность) принадлежат только безнапорные малые и микроГЭС – без плотин и водохранилища (деривационные и свободнопоточные), которые приемлемы для регионов, где развивается сельское хозяйство и туризм [1.9] вместе с солнечными, ветряными и биогазовыми энергоустановками. На Алтае они широко пропагандируются, но следует признать, что пока не будет налажено местное производство альтернативных энергоустановок, сложно ждать их быстрой окупаемости. С другой стороны это, возможно, один из шагов к подъёму алтайской промышленности – ведь потребность в них налицо.

Проект строительства каскадов напорных ГЭС на реках предгорий Алтайского края, в том числе и на реке Чарыш и её притоках, не первый в нашем регионе. Значительный резонанс в научной среде и обществе в целом вызвал проект Катунской ГЭС, заключение по которому дала экспертная комиссия Государственной экологической экспертизы Госкомприроды РСФСР [1.8]. Советское правительство и учёное сообщество, запретило эту стройку по серьёзным причинам. Многие положения документа касаются не только конкретного проекта, но и аналогичных проектов в горах юга Западной Сибири в целом, потому что и реки, и тип хозяйства обладают общими чертами.

Цитата о туристической привлекательности региона после возведения ГЭС (п. 4.16): «Советские туристы в местах водохранилищ сибирских ГЭС (кстати все они расположены в благоприятных природно-климатических зонах) не отдыхают… Берега рукотворных морей столь неприглядны и грязны, что подступиться к ним любой категории советский турист не может».

В пп. 1.1. – 1.5 указывается, что экологические последствия строительства Катунской ГЭС проявятся не только в локальной системе водохранилища, но по всей нижележащей пойме реки. Половодья значительно уменьшатся, резко сократится площадь пойменных лугов. Это прямой и непосредственный урон животноводству и другим видам сельского хозяйства. В пп. 1. 17 – 1.19 констатируется прямая зависимость урожайности поколений верхнеобских осетровых рыб от гидрологического режима и резкое снижение их воспроизводства после строительства ГЭС. Указываются десятки и даже сотни тонн ежегодных потерь.

О безопасности напорных ГЭС для живущих рядом с рекой людей: строительство ГЭС в речном бассейне, где расположены месторождения токсинных тяжелых металлов, является созданием искусственного механического и геохимического барьера, способствующего превращению водохранилищ (Катунского, Чемальского, Новосибирского), особенно их приплотинных плесов, в отстойники загрязняющих веществ. Весь опыт геохимического изучения водохранилищ свидетельствует об этом (п. 2.8).

Данных о том, что в зоне предполагаемого затопления напорной ГЭС на реке Чарыш есть залежи ртути, у нас нет, однако их с лихвой «компенсирует» возможность подтопления скотомогильников с ящуром и хранилищ пестицидов, сведения о наличии которых, по мнению старожилов района, зафиксированы [2.3]. Горные реки отличаются тем, что процессы обмеления водохранилища в результате наноса камней и ила происходят в несколько раз быстрее, чем на равнине. Лесная зона – это ещё и огромное количество органических осадков [2.5].

Эмпирические наблюдения подтверждают негативное влияние водохранилищ на реках Алтая на экологию и сельское хозяйство. Приведём характеристику Управления природных ресурсов и охраны окружающей среды Алтайского края Гилёвского водохранилища [1.5]. В параграфе «Физико-географические условия» указывается, что воды в верхней части водохранилища засолены, водохранилище сокращает затопление нижележащей поймы на 750 километров – вплоть до Алейска, происходит их остепнение и засоление. При этом построено водохранилище недавно – в 80-х годах.

Получается, что прибыль в существовании Гилёвского водохранилища лишь в водоснабжении города Рубцовска, а в сельском хозяйстве её нет: вдоль канала поля орошаются, зато вдоль реки Алей - иссушение поймы.  Канал забирает часть воды, и поэтому мы не можем сказать точно, высохнет ли пойма без него, не проводя исследования. Но и отрицать это у нас нет причины [1.8].

В параграфе «Животный мир» указывается, что гидрологический режим Гилёвского водохранилища оказывает сильное негативное влияние на экосистему заказника – после нарушения сроков гнездования водоплавающих и прибрежноводных птиц массово гибнут птенцы; нарушается также нерест рыбы. Кроме того, само водохранилище в нижней части характеризуется высоким уровнем эвтрофикации (заболачивания).

По воспоминаниям бывших жителей зоны затопления [2.1] при образовании Гилёвского водохранилища был разрушен единственный животноводческий кластер на степных землях среднего течения реки Алей. Если пашни были на увалах, то покосы, пастбища – в пойме реки. Чаща, растущая там, была единственным источником дров для всей округи. Поэтому люди из нескольких сёл не просто переселились на край водохранилища – они были вынуждены уехать из района.

Урон своей хозяйственной деятельности – основная причина отказа от строительства напорной ГЭС и в Чарышском районе. Даже элементарное ведение подсобного хозяйства, как и само проживание, по мнению чарышан [2.3], встретит серьёзные препятствия. В зимний и летний период вода уйдёт из колонок ниже водохранилища, потому что её будут накапливать. Даже сейчас уровень Чарыша по различным причинам падает (к примеру, в мае 2006 года уровень воды был 160 см., а в мае 2012 - 106) [2.2]. В некоторых местах из колонок ушла вода. Зато в весенний период вполне вероятен сброс талых вод – или прорыв плотины [1.3]. А лежащие непосредственно выше плотины сёла  зимой будут подтапливаться наледью [1.8;п. 3.7 с. 8]. Занятие же товарным производством продуктов питания, их переработкой и туризмом станет невозможным после понесённых репутационных убытков.

И это притом, что никакой промышленной базы на основе Чарышской ГЭС основать не получится. В дальнейших вычислениях мы пользуемся сравнительными данными и исходим из неизменной бытовой потребности Чарышского района в электроэнергии, однако конкретные исследования внесут лишь уточнения, но не изменят цифры на порядок. Установленная мощность Катунской ГЭС по проекту – 1600 МВт, а гарантированная среднезимняя мощ-ность – 360. То есть 22,5 процента. Предварительный проект Чарышской МГЭС предусматривает 15 МВт установленной мощности. Гарантированная средне-зимняя будет примерно 3,4 МВт. В то время как максимальная пиковая наг-рузка на декабрь 2012 года в Чарышском районе была 4 МВт [2.2]. Мощности МГЭС может не хватить даже на бытовые нужды, не то что на производство.

Не будет ли производство электроэнергии единственным для Чарышского района, а население – равняться нескольким сотням обслуживающего персонала МГЭС да доживающим свой век старикам, которым не на что и некуда уехать?!

Может быть, этот таит выгоду для всего Алтайского края и России?

1. Это угроза национальной безопасности России. Чарышский район является приграничным и отток населения – оголение границы. С Казахстаном у нас дружественные отношения, но всё-таки это другое государство, мы его не контролируем, и постоянный трафик наркотиков через их территорию – тому пример. Сокращение базы сельхозугодий, даже потенциальное (имеются в виду неиспользуемые сейчас земли) – это также угроза национальной безопасности.

2. Российская цивилизация нуждается в возрождении своей культуры [1.2;с. 285]. Благодаря отдалённости, активности энтузиастов в предгорьях Алтая сохранилась живая традиционная русская  культура. Традиционный анклав здесь является одним из лидеров в процессе возрождения русской культуры в Западной Сибири на новом качественном уровне, привнося закваску традиции. С помощью современных методов – этнотуризма, государственных и общественных программ по воспитанию молодёжи и так далее. Проект Катунской ГЭС встретил противодействие по схожим причинам: угроза историко-культурному развитию алтайского этноса [1.6;п. 4.13]. В этот раз цена ошибки ещё выше: русский этнос во всём своём многообразии - основание российской культуры и государственности.

3. Российская цивилизация выходит из структурного кризиса своей культуры [1.2;с. 285], впервые формируя своеобразную рациональную систему хозяйства [1.1;с. 213], что и объясняет тяжесть ошибок и накал дискуссии. В связи с тем, что вся территория России представляет из себя зону неустойчивого земледелия [1.4;с. 554], а надеяться на иностранные поставки продовольствия в современной сложной международной ситуации слишком самонадеянно. Сельскохозяйственные кластеры должны дублировать друг друга, составляя целостную продовольственную и рекреационную подсистему самодостаточной российской экономики.

Юг Западной Сибири – один из таких незаменимых кластеров. Все остальные отрасли хозяйства должны способствовать развитию этих видов экономической активности, и опираться как на фундамент. Напорные ГЭС противоречат производству продуктов питания и рекреации, поэтому их строительство в горной части Алтая неприемлемо. В русской части предгорий Алтая люди компактно проживают у главных рек. Здесь есть всегда вода, ровное место и возможность заниматься животноводством с наименьшими затратами. Здесь меньше заморозков, что крайне важно для садоводства и огородничества. В Чарышском районе, например, сейчас проживает около одиннадцати тысяч человек и больше половины из них – в долине реки Чарыш.

Предгорья Алтая – одно из немногих оптимальных мест для животноводства в Западной Сибири. Напорная МГЭС на реке Чарыш, если будет построена, затронет все расположенные на нём районы: Усть-Канский, Чарышский, Шипуновский, Краснощёковский, Усть-Калманский, Усть-Пристанский. А ведь площадь поймы в среднем и нижнем течении Чарыша намного больше, чем в Чарышском районе – и вся она может погибнуть, как уже случилось с поймой реки Алей [1.5], [2.1]. Также и с остальными реками региона.

4. Сибирский федеральный округ – энергоизбыточный регион [1.6]. Потребность экономики в новых мощностях в Сибири отсутствует, что компенсирует энергодефицитность Алтая. К тому же за счёт напорных ГЭС существует диспропорция между летом и зимой [1.8; п. 1.3 с. 2], и строительство новых напорных ГЭС её только увеличит.

Инициаторы строительства МГЭС так и не смогли ответить на простой и законный вопрос, который им задают на любой встрече, будь то сессия Чарышского РСНД [2.4] или посвящённая этой проблеме краевая конференция: зачем нужно строить МГЭС на горных реках Алтая? Видно, «тайна сия велика есть», коли её нельзя озвучить. Между тем, секрет прост. В условиях рыночной экономики электроэнергия – это товар, который стремятся продать с наибольшей выгодой. С крупных ГЭС Сибири выгодней продавать в Китай [1.7] (он ближе и количество потребителей – на порядок больше), а отдалённые регионы России заставить производить собственную электроэнергию.

Вот для чего нужны МГЭС. Однако поддерживая экономику соседа, мы подрываем возможности отечественных производителей: новые ГЭС в горах Алтая бессмысленны. В летний период МГЭС будут производить много дополнительной электроэнергии [1.8;п. 1.3], которая могла бы найти при-менение в сельском хозяйстве и рекреации. Но напорные МГЭС препятствуют развитию и туризма и сельского хозяйства. Очередной порочный круг.

5. Оптимальная энергетическая система юга Западной Сибири может активно использовать альтернативные экологически безопасные источники энергии. Они не способны покрыть потребности целиком, но могут снизить себестоимость продукции. А также стоимость рабочей силы – через снижение затрат на ЖКХ. Тем самым нивелируя «налог на холод» и «налог на расстояния», который вынуждена платить наша экономика. Если для Европы альтернативная энергетика – это элемент энергетической безопасности от внешних поставщиков энергии, в том числе и от России, то для нас главный интерес в данной сфере  - хозяйственный: использовать её как один из рычагов подъёма экономики.

Что же касается покрытия основных потребностей городов и сёл края, то мы считаем, что стоит присмотреться к опыту Горного Алтая и подумать о строительстве газовой электростанции, тем более что трубу построят и без нас. Даже угольная станция с системами очистки дыма принесёт меньше вреда экологии, чем напорные МГЭС [1.8;п. 1.2]. Сегодня Алтайский край вырабатывает 60% необходимой ему электроэнергии. Одна Мунайская КЭС на буром угле в Солтонском районе может повысить эту цифру до 90%, вырабатывая более 600 МВт. Все напорные МГЭС в предгорьях Алтая дадут примерно 1540 млн.кВт.час в год [1.3] (около 175.8 МВт), то есть меньше в 3 раза.

Но дело даже не в абсолютных цифрах. Оптимальный путь хозяйственного развития предгорий Алтая – местная переработка сельхозпродукции и рекреация, совмещённые с рядом специфических производств, основанных на экологической чистоте и природном своеобразии этих мест. Подрывая возможность заниматься сельским хозяйством, напорные МГЭС пытаются создать препятствие на пути развития региона, и потому данная идея должна быть отклонена как ведущая к регрессу.

Литература
1.1. Булгаков С. Философия хозяйства
1.2. Гумилёв Л. Н. От Руси до России. М., Рольф. 2000
1.3. Иванов В.М. и др. Перспективы и возможности малой гидроэнергетики. АлтГТУ
1.4. Милов Л. В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. – М.: РОССПЭН. 2003
1.5. Отчёты управления природных ресурсов и охраны окружающей среды Алтайского края //Лифляндский заказник
1.6. Палочкин М. Энергию воды предложили инвесторам // газета Коммерсантъ Сибирь №242 21.12 2012.
1.7. Пономарёв В. «Интер РАО» за четверть века поставит в Китай 100 млрд кВт/ч электроэнергии // Эксперт 2.03.2012
1.8. Сводное заключение экспертной комиссии Государственной экологической экспертизы Госкомприроды РСФСР по рассмотрению доработанного проекта строительства Катунской ГЭС с контррегулятором Чемальской ГЭС в соответствии с замечаниями ГЭК Госплана РСФСР. г. Москва 4 июля 1989 г.
1.9. Ушаков Г. Патенты на безнапорные ГЭС. 1999, 2008 гг.

Источники
2.1. Воспоминания бывших жителей зоны затопления Гилёвского водохранилища (М. П. Калюжной и др.).
2.2. Запросы депутатов Чарышского РСНД в ЧРЭС «Алтайэнерго» и метеостанцию.
2.3. Опрос жителей Чарышского района по их мнению о напорной ГЭС.
2.4. Протокол и видеосъёмка сессии Чарышского РСНД 28 сентября 2012 года.
2.5. Фотографии Чемальского водохранилища в октябре 2012 года.

Хроменко Ю. В.
Чарышский район