О бедном дзерене замолвите слово

Слово «дзерен» очень даже забайкальское. Чтобы это понять, достаточно вспомнить названия некоторых наших сёл и посёлков – Зерен, Горный, Большой и Поперечный Зерентуи. И несложно догадаться, что все эти топонимы имеют отношение к животному, хорошо известному жителям южных районов Забайкалья.

Дзерен – самая северная антилопа нашего континента, способная жить в суровом климате Даурии. Это небольшое копытное животное тысячелетиями кочевало в азиатских степях, перемещаясь между территориями нынешних Забайкалья, Монголии и Северного Китая. Потом пришли люди, которые разделили степи государственными границами и сделали дзеренов своей желанной добычей. Для России это завершилось тем, что полвека назад дзерены у нас были полностью истреблены. Ни в Забайкалье, ни в Туве – двух российских регионах с обитанием дзеренов – их не осталось. Совсем мало сохранилось дзеренов в Китае, побольше – в малолюдных монгольских степях.

Возрождение дзерена в нашей стране началось с создания на юге Забайкалья Даурского заповедника. Начав с нескольких животных, вернувшихся в Россию из Монголии, дзерены постепенно увеличивали свою численность. Сейчас в наших степях бродят несколько тысяч антилоп, а на зиму из Монголии прикочёвывают их десятки тысяч. Сейчас, к концу весны, «монгольские гости» уже ушли, но не исключено, что в начале зимы многие из них вернутся опять в наши степи, где они будут находиться под защитой Красной книги и российских законов.

И всё бы хорошо. Ведь по сути, человек лишь достойно выполнил свой моральный долг перед природой, восстановив то, что сам же и уничтожил. Но есть в возвращении дзеренов и тревожные нотки.

В последнее время стали появляться громкие заявления о том, что дзерены якобы нам не нужны. Мол, топчут и съедают траву на пастбищах. Наверное, ещё и ящур разносят.

Конечно, что-то заставляет сомневаться в искренности таких заявлений (кроме, разумеется, желания пострелять). Так, ящуром болеют многие животные – и домашние, и дикие, вплоть до собак и мышей. Нужно ли обвинять в распространении болезни именно дзеренов, если опасный вирус можно перенести даже на капоте автомобиля, проехавшего между двумя чабанскими стоянками? Прошлой осенью сотрудники Даурского заповедника поймали в степи двадцать антилоп и взяли у них анализы для лабораторного исследования. Переболевшие и выздоровевшие животные нашлись (таких в дикой природе всегда много), но опасных для домашнего скота вирусоносителей – ни одного! Не хочется ли кому-то таким образом снять с себя ответственность за несделанную вовремя вакцинацию от ящура? Мол, это дзерены виноваты, а вовсе не мы сами.

Нечестно обвинять дзеренов и за съеденную ими траву. Антилопы обычно пасутся не возле чабанских стоянок, а подальше от людей и стад домашнего скота. Более того, наши забайкальские степи так устроены, что съеденная животными сухая зимняя трава – это не плохо, а, скорее, хорошо. Плохо – это когда трава никем не съедается и остаётся к весне сырьём для пожара. Ещё неизвестно, сколько сёл и чабанских стоянок этой огненной весной спасли дзерены, всю зиму уменьшавшие запасы горючего материала.

Оставляя в стороне причины, которые заставляют фантазировать авторов этих мифов, попробуем всё же воспринять их на полном серьёзе и разобраться в том, что в них правда, а что вымысел. Начнём с травы. Безусловная правда — это то, что дзерены ею питаются, как и положено травоядным животным. Летом это сочная зелёная трава, зимой — сухая, торчащая из-под снега. Теперь посмотрим, сколько они могут съесть.

Начнём с тёплого времени года. Летом большинство дзеренов держится на территории и в окрестностях Даурского заповедника, в его охранной зоне, а также в заказнике «Долина дзерена». Часть антилоп кочует дальше, рассредоточиваясь на площади почти два миллиона гектаров. Прошлой экстремальной зимой часть животных зашла в Агинскую степь и не смогла весной переправиться через Онон и вернуться в Монголию. По самым смелым прикидкам можно утверждать, что вся летняя популяция дзерена 2023 года в Забайкалье составляла 13–15 тысяч животных. Примерно одна антилопа на 130 гектаров! И это на фоне 400–500 тысяч голов крупного рогатого скота и стольких же овец и коз, плюсом добавим сотню тысяч голов лошадей. Даже сибирских косуль, которых у нас обычно называют дикими козами, в Забайкалье живёт около 100 тысяч. А они, к слову, тоже питаются в основном травой. В этой ситуации говорить о каком-то ущербе, который дзерены наносят пастбищам, просто смешно.

Зимой ситуация меняется, так как с наступлением холодов в Забайкалье на некоторое время приходят дзерены с территории Монголии. Численность этих мигрантов разнится год от года с возможным максимумом в 500 тысяч голов. Живут они у нас лишь несколько месяцев и весной возвращаются в Монголию.

Теперь о траве. Давайте вспомним, что, например, в 1990 году в наших степях паслись 3,7 миллиона овец и 800 тысяч коров. Съедали ли они всю траву? Не похоже, ведь проблема весенних степных палов стояла и тогда. Да, она не была такой острой, как сейчас, но степные пожары случались. Значит, было чему гореть.

В наши дни достаточно проехать весной по южным районам, чтобы увидеть море жёлтой сухой травы, несъеденной животными. В этом море попадаются голые «островки» вокруг сёл и чабанских стоянок. Дзерены здесь могут встретиться лишь случайно. Антилопы не стоят на месте, они постоянно кочуют. Это коренные жители степи, которые за миллионы лет эволюции выработали оптимальные взаимоотношения с населяемой ими экосистемой. Поэтому, в отличие от домашних животных, дзерены выедают степные травы понемногу и равномерно.

В качестве примера рассмотрим соседствующий с Забайкальем регион Монголии — аймак Дорнод. Его территория в три с половиной раза меньше Забайкальского края. На этой площади пасутся около трёх с половиной миллионов голов скота. Не забудем и про диких копытных, в том числе сотни тысяч дзеренов, которые большую часть времени проводят именно в Монголии. К концу лета часть степных трав уже бывает съедена. Если в начале зимы ляжет глубокий снег, то антилопы будут вынуждены двинуться в поисках доступного корма.

Наши степи, наоборот, страдают от недовыпаса. Именно страдают, поскольку научные исследования показали, что, если степные травы мало поедаются животными, то их разнообразие, а следовательно, и ценность, может понижаться. Накапливаясь, сухая трава мешает прорастать новым семенам и может послужить горючим материалом для весенних пожаров. Помните страшную весну 2019 года, когда у нас сгорали не только чабанские стоянки, но даже сёла? Вот и получается, что дзерены, заходя к нам на зиму из Монголии и поедая часть сухой травы, снижают риск катастрофических весенних пожаров, да ещё и сохраняют богатство степных трав.

Единственное, в чём можно упрекнуть антилоп, так это в том, что во время кочёвок по степи они могут пожевать сено из оставленного на зиму стога. Но так поступят любые копытные — и косули, и пасущиеся бесхозно лошади. Всё, что нужно, это вовремя вывезти своё сено, не бросая его в степи. Вот и весь «вред».

Теперь о «разносимых дзеренами болезнях». В любом регионе мира в природе циркулируют различные инфекции, которые могут вызывать болезни и домашних, и диких животных. Когда речь заходит о дзеренах, то в первую очередь вспоминают о ящуре.

Это действительно опасная вирусная инфекция, от которой страдают копытные животные, а также грызуны, кошки и собаки. Могут заболеть и люди. Источником заражения служат либо инфицированные животные, либо любые предметы, на которые они выделяли вирус: корм, вода, автомобили, одежда и т.д.

Сильнее всего от ящура страдает крупный рогатый скот. У овец и коз болезнь протекает менее остро. Процитируем учёных. Д. Лозовой, сотрудник Федерального центра охраны здоровья животных: «Нередко у овец признаки ящура слабо выражены или вообще отсутствуют, поэтому заболевание не удаётся диагностировать. В таких случаях овцы могут оставаться вирусоносителями в течение нескольких месяцев и служить скрытым источником вируса». То есть даже у домашних животных бывает сложно без специальных исследований выявить заболевание, а тем более пассивное носительство вируса ящура.

Возникает вопрос: почему именно дзерен? Почему не овца, которая может до девяти месяцев сохранять вирус в своём организме? Почему вирус не мог быть завезён человеком, который, например, съездил на Сагаалган к родственникам в Монголию и погостил на чабанской стоянке?

То, что животное болело ящуром, можно определить по наличию антител к вирусу у него в крови. Конечно, работающие с чабанскими отарами ветеринары этим не занимаются. А вот вирусоносительство дзеренов в Забайкалье проверяется регулярно. Каждый раз результат оказывается одним и тем же. У части животных учёные находят антитела, говорящие о прошлом контакте с возбудителем, но сам вирус до сих пор не был обнаружен ни у одной антилопы. Похоже, что дзерены, сталкиваясь с ящуром, очень легко переносят эту инфекцию, не накапливая вирус в организме. И совсем не факт, чтобы они были в состоянии занести ящур из Монголии в Забайкалье.

Впрочем, это станет ещё более очевидным, если мы посмотрим на географию вспышек ящура в нашем крае. Мне не удалось найти в открытом доступе официальную статистику по вспышкам ящура, но они освещались местными СМИ. Начиная с 2006 года случаи заболевания домашних животных упоминались девятнадцать раз. В четырнадцати случаях это были районы, в которые дзерены не приходили даже зимой: Приаргунский, Калганский и Краснокаменский. И лишь пять оставшихся случаев приходятся на Ононский и Борзинский районы, в которых дзерены постоянно обитают. Только вот вопрос: имеют ли они к ящуру хоть какое-то отношение?

Давайте обратимся к диссертации заместителя директора Федерального центра охраны здоровья животных А. Мищенко. Тема диссертации как раз к нашему разговору: «Ящур в Российской Федерации и сопредельных странах в 2004–2017 годах: особенности эпизоотологии, осуществления мониторинговых исследований и противоэпизоотических мероприятий».

Ниже будет длинная, но полезная цитата: «По данным эпизоотологических расследований было установлено, что фактором передачи вируса в 13 случаях была вода, а в 20 случаях – контаминированные вирусом корма. Все случаи передачи алиментарным путём, в которых вода являлась фактором передачи, были сконцентрированы на территориях Забайкальского, Хабаровского краёв и Амурской области, что объясняется тем фактом, что государственная граница проходит по фарватерам рек. Фактором передачи вируса ящура при алиментарном пути часто было сено, которое заготавливалось за инженерно-техническими сооружениями государственной границы РФ. Все данные случаи были зафиксированы на территории Забайкальского края (2006, 2013–2015 гг.). Фактором передачи вируса ящура была продукция сельского хозяйства, привезённая из КНР, которая в дальнейшем скармливалась животным, и необработанные пищевые отходы из мясопродуктов, завезённых из КНР (Забайкальский край, 2010 г.)».

За рамками этого текста остались весьма непростые вопросы эффективности вакцин, которые должны защищать животных от разных штаммов вируса ящура. Но и без этого понятно, что существует множество путей заноса инфекции, особенно учитывая, какое количество людей и товаров перемещается через границу Забайкалья с Китаем и Монголией. Но любителям простых решений не терпится обвинить именно краснокнижных дзеренов.

Ну да, они же бессловесные.

Дзерены – это очень важный и полезный компонент даурской степи, один из символов нашего края. И пример того, как человек смог опомниться и восстановить то, что раньше бездумно уничтожил. И, наконец, просто удивительно красивое существо, неспособное оставить равнодушным ни одного нормального человека. А если вы в этом засомневались, посмотрите  ролик «Любовь и страсть при минус сорока», и ровно через две минуты от ваших сомнений не останется и следа.