Выбор для улитки на склоне Фудзи

Набравшая какие-то бешеные темпы история ставят перед нами воистину метафизические загадки и в буквальном смысле слова экзистенциальные вопросы. Правда, чтобы разгадать эти загадки и ответить на вопросы о смысле бытия и его видимых и не видимых границах, надо отрешиться практически от всех иллюзий, которыми мы тешили себя в последние десятилетия.

Напомню один из самых остроумных советских анекдотов времен застоя. Премьер-министр Японии покидает СССР. Провожающий его высокий правительственный чиновник спрашивает: - Господин премьер-министр, что вам больше всего понравилось в нашей стране?
Дети! - отвечает японец.
А еще что?
Всё остальное — то, что вы делаете руками, никуда не годится.

Нашему восхищению японской техникой не было предела. Можно даже сказать, что это восхищение, уже перешедшее в какую-то обреченную зависть, стало одним из психологических импульсов того, что было названо сначала перестройкой, а потом реформами.

Как известно, японские автодороги и эстакады произвели на Андрея Тарковского такое впечатление, что бравурные «кадры будущего» для фильма «Солярис» он снимал где-то между Токио и Йокогамой.

А вот кадры «печального будущего», «послеядерного будущего» в «Сталкере» великий режиссер и незаурядный мыслитель снимал в родных землях — на затхлых отстойниках каких-то заброшенных производств.

Чернобыльская катастрофа, казалось бы, всё подтвердила — скучное настоящее и апокалиптическое будущее здесь, светлое — там.

Однако заметим, что дружно перестроившись и повсеместно отреформировавшись, высот японской электроники мы так и не достигли (а с советских - сверзились). Да и тех зловонных индустриальных болот, миазмами которых дышали актеры, снимавшиеся в «Сталкере», в России в перестроечно-реформаторские времена, кажется, не только не убавилось, а даже прибавилось, ибо закрылось заводов больше, чем открылось. Медленно, оказалось, ползет отечественная улитка по склону чужой Фудзи.

Вызванные землетрясением и цунами разрушения и взрывы на японских (американской конструкции) АЭС, как бы ни отводили от этой катастрофы сравнение с Чернобылем, показали: со светлым будущим, в том числе и смысле «зоны послеядерного отчуждения», и в стране восходящего Солнца и безупречно работающих на хороших дорогах автомобилей не всё в порядке. Дороги сломались, автомобили уплыли, системы охлаждения вышли из строя.
А ведь казалось бы — и новейшие технологии здесь, и вековая традиция чутко следить за тончайшими нюансами бытия природы - шорохом камыша, полетом мотылька и движением улитки! Гармония в чистом виде — технологическое совершенство, помноженное на сочувствование природе!

И вот на тебе! Полет мотылька учитывали, а столь же естественные для этих мест цунами и землетрясения, помноженные на цунами, проигнорировали. Ведь если бы не проигнорировали, не строили бы корпуса АЭС прямо на берегу океана. А если и строили бы, то рассчитали бы на своих японских компьютерах, какой прочности должны быть стены и трубы системы охлаждения для волны и в три метра, и в десять, и в двадцать.

Дело, конечно, не в японцах, а в людях вообще. Если даже японцы — при их чуткости к природе и привычке столетиями жить на трясущихся островах — поверили, что технический прогресс может уберечь от любых опасностей, а корпус АЭС сильнее океанской стихии, то что же ждать от других людей, живущих в землях, где нет ни землетрясений, ни цунами? Что ждать от нас, от европейцев?
Только что отгремела в Евросоюзе очередная дискуссия о перспективах замены нефти биотопливом и подутихли споры о необходимости закрытия АЭС, как на тебе — Фукусима!

Теперь еще стремительнее бросятся переходить на биотопливо. Только на каких полях Европы это биотопливо в нужных количествах будут выращивать? Есть ли в Европе такие поля? О Японии и не спрашиваю. В Азии? В Африке? Там, где правят полковники Каддафи и управляемые ими, но уже мечтающими есть и жить, как в Европе, и столько, сколько в Европе, сотни миллионов людей?

И вот тут мы переходим к отошедшим из-за японского технологического предапокалипсиса на второй план Ливии.

Япония или Ливия — вот он экзистенциальный выбор для взявшего на себя лидерство и верховный арбитраж в мире Запада. Чем заняться в первую очередь — и сегодня, и в ближайшие сто лет? Демократизацией Ливии или дефукусимацией (растехнологичиванием) мира и себя, Запада, в первую очередь?
Лично я до сих пор не могу понять, зачем и для каких сумасшедших строят на Земле небоскребы. В страшном сне не могу себе представить, чтобы я жил на 80-м этаже или работал на 120-м.

Единственное разумное объяснение — земля дорога. Ну так и жизнь человека дорога (в деньгах) — мы же не стремимся по этой причине её укоротить, особенно свою собственную наоборот — стремимся удлинить. Так, может, и с жильем для людей действовать по той же логике? Пусть будет дороже, но ближе (ниже) к разумному и естественному. А земля пусть принадлежит всему обществу, которое на нем живет. Или пусть будет частной, но государство от лица общества ограничит разумными пределами высотность зданий. Что ж из того, что немногие потеряют часть прибыли? Зато многие приобретут душевный и физический комфорт.

Тут в недавней публикации Сергей Караганов заявил, что в нулевые годы Запад справедливо упрекал Россию в том, что она пытается проводить в ХХI веке внешнюю политику ХIХ века. Но теперь, по утверждению Караганова, постмодернизм всё смешал: внешняя политика ХIХ века опять вернулась, а посему Россия сразу из отсталых стран оказалась в ряду передовых.

Лично я, например, и в нулевые годы утверждал, что внешняя политика во все времена была одной и той же (равно как и внутренняя), а все претензии к России в этом смысле — лицемерны. И вопрос не в том, чья политика модернистей, а в том, являешься ли ты субъектом этой политики или её объектом. Посему стратегически никакого изменения внешней политики не произошло. А тактические и оперативные игрушки — дело специальное и преходящее.

И выбор, следовательно, такой: заниматься ли насильственным усовершенствованием Ливии (особенно после успехов на этом поприще в Ираке и Афганистане) или, когда один за другим взрываются корпуса АЭС в супертехнологичной и демократической Японии, заняться пересмотром приоритетов развития западной (включая Россию) цивилизации? Ведь ясно, что весь потенциал своей цивилизованности и цивилизаторской роли западная цивилизация уже исчерпала.

Нет никаких новых законов политики, как и нет никакой новой морали. Для европейской цивилизации христианская мораль есть и её начало, и её вершина. И уход с этой вершины означает впадение в аморальность. То есть создает необходимое и достаточное условие нашей гибели. И не Европе уже учить даже полковника Каддафи правилам хорошего тона и хорошей политики.

Кстати, и в смысле жизни как таковой никаких новых законов нет и не предвидится. В конечном итоге побеждают те, кого больше и у кого крепче дух. И выживают в конечном итоге не те, кто позже умирает, а те, кто больше рожает.
Займется ли наша европейская цивилизация являющимися для неё сегодня главным вызовом проблемами, разверзшимися в Японии, или продолжит учить жизни Ливию и лично полковника Каддафи? Вот в чем наш экзистенциальный выбор.

Виталий Третьяков

Статья опубликована в «Известиях».