События вокруг отлучения Михаила Прохорова от партии Правое дело заставили более внимательно присмотреться к этому человеку. Предлагаем вашему вниманию выдержки из статьи Михаила Прохорова «Смыслом по дереву», опубликованой в журнале «Русский пионер» №10 и интервью с ним Анны Наринской, опубликованного в Журнале Citizen K, №2 (16).

Каждый человек неизбежно себя изучает и анализирует. Внутри нас всегда живет и ребенок и взрослый, а меня не покидает чувство, что длинная солнечная жизнь будет продолжаться бесконечно долго, как и присуще детству; любимая работа — это школьная игра в монополию, а большая ответственность за людей и бизнес — это абсолютно естественная вещь, я всегда это любил. Даже неизбежные изменения в организме — седые волосы, морщины и дополнительные трудности по поддержке спортивной формы не огорчают, а напротив, радуют (что поделать, люблю проблемы и процесс их преодоления). Ребенок и взрослый как-то хитро уживаются вместе: соревнуешься в мудрости со стариками, а в спорте с молодежью; ловишь кайф, что можешь позволить себе больше, чем твои сверстники, и абсолютно нет ностальгического желания вернуться назад. Все совсем наоборот! — дико интересно узнать о том, как живут счастливые люди лет эдак в восемьдесят или девяносто, хочется дожить и все проверить самому. Кстати, знатоки говорят, что у мужчин двадцати и сорока лет совместных интересов значительно больше, чем у женщин аналогичного возраста (видимо, объясняется повышенным интересом к самим женщинам!).

Нас с детства учат смыслу жизни — построить дом, вырастить детей, посадить дерево. Достаточно этого или нет — мне судить трудно, все до конца еще не попробовал. Результат моих наблюдений за людьми, которые это реализовали, показывает, честно говоря, примеры в основном далеко не впечатляющие. Кто-то возразит: все идет от семьи. Возможно, но это не мой случай. У меня была хорошая семья, как говорится, исключение подтверждает правило. Вряд ли стоит уподобиться изгою или белой вороне и попытаться поменять устои мира, эпатируя не по делу и не к месту. Но если вдруг все же этого недостаточно для понимания смысла жизни, то ответ хотелось бы получить, особенно, если твои собственные взгляды не соответствуют (временно, конечно!) общепринятым подходам и нормам. Действительно, смысл жизни постоянно меняется как изнутри, так и снаружи. В детстве поскорее хочется стать взрослым, в старости, как говорят, думаешь, что останется после тебя, и всегда и везде ищешь подтверждение своей правоты (очень часто в ущерб себе!). Иногда малозаметное или дурацкое событие может поменять устоявшуюся систему ценностей. Я на собственном опыте ощутил справедливость философского подхода — не бывает побед и поражений, бывает только развитие личного опыта и правильные выводы. (Сидел я себе тихо, спокойно, за известностью не гнался, никого вроде не трогал, а тут мое любимое зимнее французское приключение, и пошло-поехало!)

Ну а первый взрослый осознанный подход к смене жизненной парадигмы у меня произошел в армии в начале службы, и тот, кто служил, меня поймет. Первые месяцы в армии — они самые важные, ты попадаешь в новую систему, абсолютно непохожую на ту, в которой жил все предыдущее время. У нас в роте служил один парень, который ничем на первый взгляд не выделялся, но именно он был носителем уникальной психологической устойчивости, полноты и радости жизни, которая сводилась к очень простой логике: зачем расстраиваться заранее, если знаешь о неприятностях, а если они произошли, так это уже в прошлом. Надо сказать, что на практике у него получалось легко и естественно; пришлось самому попробовать — оказалось, очень многое работает! И жизнь приобрела вполне осязаемый смысл — радость жизни, оказывается, внутри нас, а внешние факторы лишь усиливают или смягчают внутреннее состояние, и армия была отличным примером «резкой смены среды обитания» по Дарвину, чтобы это понять. В июньском номере «СНОБа» рекомендую прочитать статью Николаса Эберстадта, изучавшего феномен фантастической смертности россиян (аналог только Зимбабве!) и сделавшего вывод о нашем тотальном несчастье. Не оспариваю вывод, но его аргументы и причины, по которым это происходит, кажутся мне немного наивными — все объясняется, скорее всего, трагической историей нашей страны начиная с Ивана Грозного. Нужно с этим срочно что-то делать — может быть, в этом и есть главный смысл?

Мы живем в эпоху глобализации, в которой правит непроверенная информация, и мир виртуальный с каждым днем становится не просто сильнее реального, а в конечном счете уже для многих становится почти единственным существующим. Соблазн и доступность виртуального мира усиливает доставшийся нам из СССР двойной стандарт поведения: на работе — твердые коммунисты, на кухне — устойчивые диссиденты. В виртуальном мире все мы герои, в реальном — как получится. Мерило успеха — деньги и известность — еще больше смещает базовые человеческие ценности в сторону коммерциализации. Так что жить нам нелегко, и выходит, что кроме как радоваться жизни, ничего и не остается!

Что-то меня потянуло на серьезное — самое время завершать и больше вас не отвлекать, уважаемый читатель. Ну как это сделать? Придется обратиться к классике — соединить вместе «разумный эгоизм» Рахметова и лозунги ЦК КПСС (образование и базис у меня советские, чем и горжусь, а лозунги — идеальное изобретение советской власти: все читали, и никто не выполнял; диалектический метод стопроцентно подходит к нашей теме смысла жизни).

Итак, смысл жизни в лозунгах:
«Хочешь быть счастливым — будь им» (Козьма Прутков)

«Проблемы воспринимай как сладкую боль»

«Подражая другим — оставайся собой»

«Работа — это не средство пропитания, а хобби»

«Не бойся помогать людям и не жди благодарности взамен»

«Получай удовольствие от обязанностей»

«Делай праздник для других — веселиться будешь сам».

Продолжать можно бесконечно, ибо смысл жизни — дело сугубо индивидуальное.

P.S. Прошу к написанному относиться несерьезно. За все, что изложено в эссе, автор ответственности не несет. Ссылки, копирование, цитирование — сколько угодно.

Михаил Прохоров: любые фонды придуманы, чтобы бороться с бедностью

Интервью: Анна Наринская

– До какого-то времени складывалось впечатление, что все эти красоты — культура, гуманитарные проекты — вас не интересуют. Что изменилось? Почему вы вдруг этим занялись? 

– Занялся я этим довольно давно — в 2004 году, просто на протяжении нескольких лет я это никак не афишировал. Я же работал в партнерстве, и существовала договоренность, что весь пиар, в том числе в этой сфере, был заточен под моего партнера Владимира Потанина. Хотя благотворительный фонд Потанина мы финансировали пополам. 

Потом я стал руководителем "Норильского никеля". И мне необходим был инструмент, который стимулировал бы наиболее деятельных людей. Ничего нового я придумывать не стал — перед великим промышленным переворотом была эпоха Ренессанса. И мы создали культурный фонд, который уже напрямую связан с моим именем, фонд, задача которого в первую очередь — развивать российские регионы. Потому что при всей глобализации мировой экономики в культуре сегодня, наоборот, происходит локализация. Соответственно, главное направление нашей работы — это локальная культура. Наша задача — дать толчок, сделать так, чтобы люди из регионов могли себя реализовать. 

– Локальная культура — это что, народные танцы?

– Нет, это современная культура в провинции. Она ведь там варится в собственном соку. Наша задача — выявить эти ростки и помочь сделать первый шаг. Иногда для этого до смешного мало надо: например, часто бывает, что люди выигрывают гранты — на курсы, обучение,— а приехать не могут. И им просто надо купить билет. Но при этой простоте тут нужны тонкие настройки — мы занимаемся не абстрактным продвижением культуры, а очень конкретным делом, привязанным к человеку. Если есть талантливый человек, делающий что-то значимое, но при этом не нечто аморфное, а принадлежащее конкретному месту, то надо дать возможность показать его работу миру, дать понять, что отличает один регион от другого. 

– Но тенденция как раз состоит в том, что люди из провинции едут в столицу. Выходит, вы даете им толчок, а потом "конкретное место" как раз их лишается.

– Это старая тенденция. А теперешняя скорее обратная. Посмотрите на Марата Гельмана... Люди наелись культуры в центре, и теперь движение идет как раз в регионы. 

– Где — если говорить как раз о Гельмане — их встречает недружелюбие местной элиты и даже местного населения.

– Такого не будет, если относиться к происходящему как к улице с двусторонним движением. Сначала нужно выявить культурные традиции, особенности, которые сложились на этом пространстве, дать им возможность развиться — чтобы они на фоне этой культуры "из центра" не чувствовали себя униженными и оскорбленными, а понимали, наоборот, что им есть чем гордиться и есть что показать. 

Именно поэтому наш фонд культивирует национальные особенности. 

– Иногда эти особенности состоят просто в бедности. Успех вашей Красноярской книжной ярмарки во многом коренится в том, что в регионах просто нет хороших книг по нормальным ценам.

– Так фонды — любые — как раз придуманы для того, чтобы бороться с бедностью! Американские благотворительные фонды в начале XX века довольно сильно продвинули вперед американскую жизнь вообще и американскую культуру в частности. Частные благотворители строили музеи, собирали для них коллекции. А роль культуры в обществе с тех пор не уменьшилась, а возросла. И чем дальше мы будем продвигаться в постиндустриальную культуру, тем выше будет влияние культурных связей. 

Возможно, культура — это именно то, что позволит нашей стране сконцентрироваться в новом экономическом рывке. Потому что она объединяет людей независимо от их профессии. 

Для меня это — абсолютная истина. Притом что лично я культурой не очень увлекаюсь. Я увлекаюсь спортом. А свои культурные пристрастия я держу при себе, никому про это не рассказываю. Поэтому, когда мы закладываем бюджет фонда, я определяю стратегические направления, но никогда не участвую в выборе конкретного проекта. Это дело профессионалов и экспертов. Я ни одного проекта вообще никогда не отстаивал. Потому что благотворительность — это тонкая история, и человек с большими деньгами может нанести значительный вред, если он навязывает свой взгляд, свой выбор. У меня-то сестра из этой сферы (Ирина Прохорова — филолог, издатель, соучредитель фонда Прохорова.— CK), мне полегче, но все равно в выборе проектов мы полагаемся только на экспертов. 

– Насколько то, что вы делаете, определяется пристрастиями вашей сестры?

– В рамках фонда возможные пристрастия моей сестры ограниченны. Это вопрос стратегии. Скажем, есть какие-то тенденции в обществе, которые, как ощущается, нужно поддержать. Соответственно, определяются направления и денежные лимиты. Деньги, выделенные на одно направление, не могут быть переброшены на другое — даже если оно кому-нибудь особенно близко. 

– Вы говорите, что "не увлекаетесь" культурой. Значит, вы не будете слушать какую-нибудь симфонию со слезами на глазах, даже если ее исполняют за ваши деньги. А как же иначе вы можете почувствовать, что — удалось? Когда вы бываете довольны?

– Когда довольны те люди, на которых это направлено. 

– А как вы это определяете?

– Это очень простая история — обратная реакция людей вообще-то очевидна. Некоторые программы заваливают заявками, а некоторые нет. Это чистая технология. Если нет, значит, не попали, то есть нет в этом месте такой проблемы. Важно же идти от людей, от их надобностей. Если по одному направлению полторы заявки, а по другому — сто, значит, на следующий год лимит на него увеличивается. А вообще-то я всегда недоволен — в первую очередь собой. И это причина того, что я вечно в себе пытаюсь что-то изменить. Когда я почувствую, что вот — я собой доволен, то, видимо, жениться пора. 

 – C вашим именем связаны не только благотворительные культурные проекты. Есть еще в широком смысле культурные, но не благотворительные. Например, проект "Сноб". Как он встраивается в вашу "культурную программу"?

– Как вы сами отметили, это не благотворительный проект. Да, это проект инвестиционный, но это — бизнес. И уже в этом году он должен выйти в ноль. В этом проекте мы собирались сконструировать систему будущих средств массовой информации, которые явно будут не такими, как сегодняшние, по очевидным причинам находящиеся в кризисе. Из-за потока информации изменилась система ее восприятия: требуется "мгновенное" экспертное мнение. И блоги как раз — это попытка его обеспечить. Мы предположили, что в недалеком будущем профессия журналиста модифицируется — он станет проводником между носителем контента и аудиторией. Идея "Сноба" — свести носителей контента и журналистов вместе. Потому что если в XX веке доминирующей формой было владение сигналом — ТВ-каналом, газетой и т. д., то сегодня главное — это владение контентом. Это должно привести к созданию нового вида журналиста, который должен уметь подавать контент во всех формах передачи сигнала. Если у нас получится — выиграем серьезное конкурентное преимущество, хотя сейчас процесс идет тяжело. 

– Не очень понятно, кто в рамках "Сноба" будет учить этих журналистов с новым сознанием.

– Члены клуба — это профессионалы в старом смысле слова, носители контента, того самого, который эти новые журналисты должны "передавать". Фишка в связи поколений, но для того, чтобы такая смычка осуществилась окончательно, нужно несколько лет. 

– И даже если она не осуществится, все равно — этот проект можно считать удачным: о нем ведь столько говорили и спорили.

– Нет. Бизнес так не работает. Он успешен, когда он приносит деньги. А чтоб поговорили — для этого существуют другие проекты. 

– Например, литературная премия?

 – Литературная премия НОС — это как раз проект благотворительный. Но если сравнивать с основными проектами фонда, это работа в другом направлении. Можно сказать, работа более сложная, работа с интеллектуалами. Тут абсолютно новый принцип — премия присуждается в процессе публичного обсуждения. То есть это инновация в среде носителей высокой культуры. Она не может быть мегамассовой, но ведь именно интеллектуалы влияют в конечном счете на тенденции. 

– А вы читали те книжки, которые получили премию? 

         – Вы смеетесь?!

Справка
Михаил Дмитриевич Прохоров
         Президент группы ОНЭКСИМ, 45 лет, окончил факультет международных экономических отношений Московского государственного финансового института по специальности "экономист". Член совета по банковской деятельности при правительстве РФ, член совета Ассоциации российских банков. Член биржевого совета Московской фондовой биржи. Член бюро правления, председатель комитета по рынку труда и кадровым стратегиям РСПП. Член совета директоров ОАО "Международный аэропорт Шереметьево". Совладелец, председатель совета директоров ОАО "Полюс Золото". В 2004 году основал благотворительный фонд культурных инициатив. Фонд Михаила Прохорова является организатором Красноярской книжной ярмарки, литературной премии НОС и др. Владелец медиагруппы "Живи!" (журналы "Сноб", "Русский пионер" и др.). Президент Союза биатлонистов России.