В чем смысл деятельности общественных организаций по сохранению лесов

Общественное природоохранное движение зародилось в России больше столетия назад, но до сих пор для большинства граждан страны остается чем-то малопонятным и чуждым. Очень часто люди воспринимают общественные организации, в том числе природоохранные, как некое дополнение к государственным структурам, и ждут от общественных организаций примерно тех же действий и результатов, что и от государственных.

Когда выясняется, что на самом деле общественные организации заняты чем-то совсем иным, это вызывает обиды и разочарования. Обиды и разочарования граждан, независимо от того, насколько они справедливы и обоснованы, не добавляют популярности общественному природоохранному движению и делают его более слабым. Для развития общественного природоохранного движения крайне важно, чтобы большинство людей правильно понимало цели и смысл существования этого движения, возлагало на него обоснованные и справедливые надежды и не возлагало необоснованных и несправедливых, и в конце концов не разочаровывалось в результатах действия неправительственных природоохранных организаций и активистов.

Об общественных организациях

Общественные организации в широком смысле этого слова - это добровольные, самоуправляемые, некоммерческие объединения граждан, существующие в форме юридических лиц, деятельность которых направлена на защиту общих интересов членов организации и достижение уставных целей. Юридически точные определения общественных организаций и других общественных объединений приводятся в федеральном законе от 19 мая 1995 года № 82-ФЗ "Об общественных объединениях", но мы в данном случае будем использовать понятие "общественная организация" в собирательном, классическом смысле. В соответствии с законодательством, общественная организация должна состоять из членов (учредителей). У общественной организации могут быть штатные сотрудники, нанимаемые в соответствии с трудовым законодательством, и добровольцы (волонтеры), оказывающие помощь этой организации безвозмездно. Общественная организация может существовать за счет различных источников финансирования - в случае Гринпис таким источником являются взносы (пожертвования) частных лиц или гранты из фондов, полностью сформированных на пожертвования частных лиц. Кроме собственно общественных организаций, существует изрядное количество разнообразных "муляжей общественности" - организаций, создаваемых властью или бизнесом для разнообразных политических и коммерческих целей: получения формального "общественного одобрения" тех или иных действий, освоения бюджетных средств и т.д. "Муляжи общественности" мы сейчас рассматривать не будем, хотя на практике далекие от охраны природы люди часто путают собственно общественные организации с их муляжами.

В развитии большинства крупных природоохранных общественных организаций в России, включая Гринпис и WWF, основную роль сыграли выходцы из Движения дружин по охране природы, сформировавшегося в СССР в 60-е годы прошлого века и достигшего пика своего развития в 80-е. Благодаря этому российское общественное природоохранное движение достаточно тесно связано с ВУЗами и научным сообществом, и обладает в основном весьма квалифицированными кадрами. В общественных природоохранных организациях, как правило, очень низкая, особенно по сравнению с государственным сектором, текучесть кадров. В этом есть как плюсы, так и минусы: с одной стороны, обеспечивается большой опыт и высокий профессиональный уровень сотрудников, с другой – накапливается усталость, иногда формируется узкопрофессиональный взгляд на окружающую действительность.

В крупнейших российских неправительственных природоохранных организациях – WWF и Гринпис – количество штатных сотрудников составляет, соответственно, около ста пятидесяти и около шестидесяти человек. В лесном отделе Гринпис России работают в настоящее время десять человек (в пересчете на полную занятость – восемь). В подавляющем большинстве остальных неправительственных природоохранных организаций количество штатных сотрудников составляет несколько человек, из них вопросами, связанными с лесом, как правило, заняты один-два человека.

Приведем некоторые примеры из жизни лесного отдела Гринпис России, показывающие, что могут и чего не могут общественные организации (хотя бы те, которые по своему устройству и образу деятельности близки к Гринпис), в чем они сильны, а в чем, наоборот, слабы, и в чем состоит смысл их существования.

Чего не могут общественные организации

У общественных организаций, в том числе природоохранных, нет абсолютно никаких властных полномочий. Соответственно, они сами по себе не могут заставить кого бы то ни было прекратить деятельность, наносящую ущерб природе, или, наоборот, заставить сделать что-либо на благо природы (в СССР и в 90-е годы общественники могли иметь отдельные инспекторские полномочия, но сейчас это законодательством не допускается). Общественные организации не могут создавать особо охраняемые природные территории, утверждать нормативно-правовые акты, назначать или увольнять чиновников, отвечающих за охрану природы или ее использование. Общественные организации не могут непосредственно влиять на деятельность органов государственной власти и органов местного самоуправления. В этом отношении у общественных организаций прав столько же, сколько у обычных граждан Российской Федерации (а кое в чем даже меньше, чем у граждан: например, право граждан на получение ответов на свои обращения во власть защищено специальным законом, а право общественных организаций – нет).

Общественные организации, как правило, не могут оказать сколько-нибудь существенной помощи государственным органам и организациям в выполнении их рутинной работы просто в силу несопоставимости сил и ресурсов государства и общественных организаций. Например, в системе органов управления лесами России (федеральных и региональных) даже сейчас, после нескольких лет разрушительных реформ, работает около сорока тысяч человек. Очевидно, что если бы десять сотрудников лесного отдела Гринпис России взялись бы помогать государственным органам в выполнении их повседневной работы, эта помощь в масштабах страны была бы совсем неощутимой. 

Другой пример: борьбой с пожарами в России занимается федеральная противопожарная служба МЧС (220 тысяч штатных единиц), договорные подразделения противопожарной службы (36 тысяч единиц), подразделения пожарной охраны субъектов РФ и органов местного самоуправления, лесопожарные и лесохозяйственные организации, заповедники и национальные парки и другие государственные структуры – в общей сложности до полумиллиона человек. Если бы два штатных сотрудника Гринпис России, чья работа связана с пожарами на природных территориях, и несколько десятков прошедших специальное обучение добровольцев взялись бы просто помогать государственным органам в выполнении их повседневной работы по борьбе с пожарами, эффект от этого был бы весьма невелик.

Третий пример: несмотря на разруху в лесном хозяйстве, площадь, на которой ежегодно проводится искусственное лесовосстановление и лесоразведение, составляет почти двести тысяч гектаров (правда, если вычесть все возможные приписки, реальная площадь, скорее всего, составит не более ста тысяч). В работе по посадке лесных культур в сезон участвует до нескольких десятков тысяч человек. Если бы два штатных сотрудника Гринпис, чья работа связана с лесоразведением, даже с участием всех возможных добровольцев, взялась бы просто помогать государственным и коммерческим организациям в посадке лесных культур, и эта помощь также оказалась бы в масштабах страны весьма небольшой.

Таких примеров можно привести великое множество. Суть их в том, что даже наше полуживое и чрезвычайно неэффективное государство обладает несоизмеримо большими ресурсами, необходимыми для выполнения обычной повседневной работы, связанной с охраной окружающей среды, чем все вместе взятые общественные природоохранные организации. Если основная деятельность общественных природоохранных организаций будет направлена на оказание помощи государственным структурам в выполнении их повседневной работы, так или иначе связанной с охраной природы (или коммерческим организациям, выполняющим соответствующие государственные заказы) – вклад их в общее дело будет невелик, и даже почти незаметен. На ситуации с лесами и с охраной природы в целом такая деятельность общественных организаций, по крайней мере в современных условиях, практически никак не отразится.

Очень многие граждане России обращаются в общественные организации, в том числе в Гринпис, с просьбами о помощи в защите их прав, нарушенных при использовании лесов и других природных территорий. Эти граждане обладают теми же или даже большими правами, что и общественные организации; более того, во многих случаях, если нарушены права конкретного человека или жителей конкретного населенного пункта, без инициативы со стороны этого человека или этих жителей сделать что-либо для защиты их прав законным образом невозможно. Многие люди ждут, что после их звонка в общественную организацию (например, Гринпис) волнующая их проблема сама собой каким-то волшебным образом решится – в таких ситуациях, как правило, сделать ничего просто невозможно. Но много и таких, и их с каждым годом становится все больше, кто готов сам защищать свои права, и кому нужна только квалифицированная помощь опытных людей. К сожалению, помочь всем общественные организации тоже не могут, поскольку каждый такой случай, как правило, растягивается надолго, требует детального разбирательства и обильного общения с чиновниками, а число граждан, ищущих в общественных организациях защитников их нарушенных экологических прав, исчисляется многими тысячами. В связи с этим оказать непосредственную помощь всем нуждающимся гражданам, чьи права на благоприятную окружающую среду были нарушены властью или бизнесом, общественные природоохранные организации тоже не могут – в большинстве случаев они могут лишь помочь советом, дать типовые, проверенные на собственном опыте, инструкции, как действовать в той или иной ситуации.

Приведенные примеры показывают, что общественные природоохранные организации не могут эффективно подменять своей деятельностью повседневную работу государственных структур в области охраны природы, в том числе лесов, и оказания природоохранных услуг гражданам.

Что могут общественные организации

Общественные организации обладают рядом возможностей, которых нет ни у государственных структур и их работников, ни у бизнеса, ни у частных лиц. Главной из них является возможность говорить правду о ситуации в стране, в охране природы или в лесном хозяйстве, не очень сильно опасаясь за последствия. Формально говорить правду может кто угодно: согласно статье 29 Конституции РФ, каждому гарантируется свобода мысли и слова, каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Но в реальности свобода слова и массовой информации в нашей стране очень сильно ограничена. Госслужащие связаны законодательством о государственной службе, работники государственных, муниципальных и коммерческих организаций – опасениями репрессий со стороны начальства, граждане-одиночки – опасениями за свою жизнь и жизнь своих близких. В итоге все знают, что со страной, охраной природы и лесным хозяйством происходит что-то не то, властями и бизнесом постоянно принимаются опасные решения или совершаются действия, грозящие стране и природе катастрофой - но очень многие в силу разных причин молчат.

Общественные организации, особенно крупные, гораздо менее зависят от власти и бизнеса, чем госслужащие, бюджетники, работники коммерческих структур или отдельные граждане. Статус сотрудников известных общественных организаций, особенно международных, неплохо защищает от угроз и покушений: государственные и крупные коммерческие структуры опасаются репутационного ущерба, а мелкие жулики обычно и так опасаются связываться с активными общественными деятелями. Общественным организациям гораздо легче пробиться в СМИ, чем одиночкам, просто в силу налаженной системы работы с журналистами. Наконец, большинству работников общественных организаций особенно нечего терять: ни важной должности, которую страшно потерять, ни сколько-нибудь значимых материальных активов у них нет – одно только и остается, что право говорить правду, не оглядываясь на мнение многочисленного начальства.

Иногда вовремя сказанной правдой, вовремя распространенной информацией можно добиться многого. Например, в 2004 году Минэкономразвития РФ разработало проект нового Лесного кодекса РФ, предусматривавшего возможность приватизации основной части лесов страны (примерно 90%), практически полную ликвидацию государственного лесного хозяйства, фактическую ликвидацию защитных лесов, и множество тому подобных сюрпризов. Разработчики кодекса не сочли нужным хотя бы просто проинформировать профессиональное сообщество о своем творении, намереваясь "протащить" его через все законотворческие инстанции в течение нескольких месяцев – до конца 2004 года. Гринпис, узнав об этом, в течение двух недель подготовил и издал брошюру с проектом кодекса и краткой пояснительной запиской к нему, и разослал эту брошюру в региональные органы власти, органы управления лесами, лесхозы, заповедники, национальные парки и другие лесные организации, а также многим известным ученым и общественным деятелям. Во многом именно благодаря этой брошюре информация о новом кодексе быстро распространилась по всей стране, стала достоянием широкой общественности (интернетом в 2004 году лесное хозяйство было охвачено в относительно малой степени). В дальнейшем информация о процессе разработки кодекса также распространялась в первую очередь именно общественными организациями, в том числе через Лесной форум Гринпис в сети Интернет, и через рассылку специальных печатных изданий. В итоге у правительства не получилось принять кодекс быстро – процесс растянулся почти на три года, от идеи массовой приватизации лесов власть была вынуждена отказаться, ограничения на изъятие и использование защитных лесов были сохранены, а лесному хозяйству все-таки удалось избежать абсолютного разгрома.

Другой пример: лесные и торфяные пожары. Можно без преувеличения сказать, что до лета 2010 года ситуация с лесными и торфяными пожарами со всех сторон была окутана ложью и легендами: что пожары в лесах героически тушит МЧС, у которого созданы огромные группировки сил и вообще "все под контролем"; что денег, сил и средств для тушения лесных пожаров в стране достаточно, и т.д. Когда катастрофические пожары в Средней полосе только начинались (в первой половине мая 2010 года), власти эти пожары тщательно скрывали, то утверждая, что вообще ничего не горит, то – что горит лесная подстилка на мизерной площади, то – что горело, но все уже потушили. Гринпис и другие общественные организации пытались предупреждать власть, журналистов, общество о нарастающей катастрофе – но пока не начали гореть деревни и дым не дошел до Москвы и Кремля, большинство людей больше верило успокаивающим заявлением МЧС и других властей. Когда катастрофа случилась – тушили ее всем миром. В некоторых местах, особенно на особо охраняемых природных территориях, без помощи добровольцев и общественных организаций, в том числе Гринпис, с пожарами могли бы и не справиться – хотя в целом, конечно, роль государственных структур с сотнями тысяч сотрудников и привлеченных людей, и с огромным количеством специальной техники, была решающей. Но зато благодаря общественным организациям и добровольцам жители страны (массовые зрители, слушатели и читатели СМИ) узнали, что новый Лесной кодекс разрушил систему государственного управления лесами, что почти все пожары в лесах тушат лесники, а не МЧС, что пожарные, особенно в деревнях, пользуются допотопной техникой и не обеспечены даже самым необходимым инвентарем, и т.д. В итоге ситуация начала меняться, хотя бы в той степени, в которой она могла измениться в нашем полуживом государстве: была предпринята попытка исправления Лесного кодекса, было увеличено финансирование лесного хозяйства, были выделены субсидии регионам на покупку новой лесопожарной техники. Принципиально улучшить ситуацию не удалось, но если бы не пристальное внимание общественных организаций и добровольцев к теме лесных пожаров, пожарную катастрофу 2010 года почти наверняка в полной мере списали бы на оставшихся работников леса, и кончилось бы это, скорее всего, окончательным разгромом остатков лесного хозяйства.

Третий пример: информация о состоянии лесов. Государственные структуры обладают огромным объемом самой разной информации о состоянии лесов – ее сбором по всей стране заняты десятки тысяч людей, причем далеко не только в органах управления лесами, но и во многих других государственных структурах. Однако, в силу разных причин эта информация не складывается в общедоступную, понятную и отражающую реальное положение дел картину. Более того – государство даже не считает нужным производить общедоступные обзорные продукты, характеризующие состояние лесов (последняя официальная карта лесов издавалась еще во времена СССР; последний государственный учет лесного фонда делался по состоянию на 1 января 2003 года; и то, и другое издавалось ничтожными тиражами и мало кому было доступно). Общественные организации, даже имея в своем распоряжении ограниченную информацию, могут выпускать общедоступные продукты, отражающие реальную ситуацию в лесах – пусть не очень детальную, зато понятную почти каждому. Таким наглядным продуктом, выпущенным Гринпис, является, например, карта "Леса России", которая изначально задумывалась лишь как учебное пособие для школ и школьных лесничеств, а фактически стала наиболее распространенной сейчас печатной картой лесов нашей страны. Эта карта, выпущенная в 2004 году, вызвала довольно мощную дискуссию, в том числе в Федеральном агентстве лесного хозяйства, о реальном состоянии лесов – отголоски этой дискуссии продолжаются и поныне. Постепенно эта дискуссия, подпитываемая все новыми информационными материалами, в том числе от общественных организаций, приводит к осознанию гражданами страны степени опустошения лесов – и, соответственно, необходимости срочных мер по восстановлению порядка в лесном хозяйстве.

Четвертый пример: воздействие на лесной бизнес через потребителей его продукции. До конца 90-х годов прошлого века леса, сохранившиеся кое-где в практически диком, нетронутом состоянии редко воспринимались нашими властями или представителями лесного бизнеса как ценность – чаще всего на такие леса смотрели лишь как на природное месторождение дров. Попытки специалистов в области охраны природы убедить власть в ценности таких лесов и необходимости их сохранения крайне редко приводили к успеху; лесной же бизнес просто кивал на власть и продолжал рубки. Неправительственные организации, в том числе Гринпис, в тех странах, где идеи охраны природы в обществе сильны и популярны, обратились к потребителям лесной продукции нескольких крупных скандинавских компаний и их немецких партнеров с просьбой воздержаться от покупки той продукции, для производства которой уничтожались старые дикие леса. Это возымело действие: скандинавские компании начали отказываться от древесины из последних массивов диких лесов, за ними последовали некоторые российские лесозаготовители, и процесс исключения наиболее ценных массивов коренных таежных лесов, хотя бы пока в Европейской России, начал набирать обороты. Сейчас в большинстве регионов Европейского Севера России последние массивы коренных таежных лесов ("малонарушенные лесные территории") уже почти никем не воспринимаются как просто бросовые земли. Приемлемые решения по их сохранению пока далеко не везде найдены, рубки их, ко сожалению, продолжаются, но ситуация с ними уже далеко не столь безнадежна, какой она представлялась пятнадцать лет назад.

Приведенные примеры показывают, что общественные природоохранные организации могут своей деятельностью привлекать внимание общества и власти к важным экологическим проблемам, вызывать беспокойство власти, добиваться действий по решению тех или иных проблем (или отказа от действий, создающих проблемы) – и тем самым способствовать более эффективной работе государства в сфере охраны природы.

Заключение

Общественные природоохранные организации в России пока обладают относительно скромными ресурсами, несопоставимо малыми по сравнению с ресурсами гигантских государственных структур. У общественных организаций нет власти и полномочий для того, чтобы кого-либо заставить соблюдать природоохранные нормы и требования, или принудить к совершению конкретных действий на благо природы. Но общественные организации могут вытаскивать на суд общества разнообразные природоохранные проблемы, говорить правду о происходящем, катализировать своей деятельностью те или иные изменения, необходимые для улучшения ситуации в области охраны природы.

Деятельность общественных природоохранных организаций, связанная с охраной лесов, приносит, в числе прочего, результаты, ощутимые и понятные для большинства ныне живущих людей – например, высаженные участки леса, или потушенные пожары, или выигранные судебные дела против захватчиков лесных участков, или положительные действия конкретных чиновников, совершенные под давлением общественности. Таких ощутимых и сразу понятных результатов, к сожалению, не может быть много в масштабах страны просто в силу пока относительно малой популярности природоохранного движения, малого количества вовлеченных в него людей.

Но было бы крайне опасно, в том числе с точки зрения дальнейшего развития природоохранного движения, если бы деятельность общественных природоохранных организаций оценивалась в первую очередь на основании измеримых, ощутимых и понятных прямо сейчас результатов – по количеству высаженных деревьев, потушенных пожаров, выигранных судов или принужденных к немедленным частным действиям чиновников. Как бы быстро ни развивалось общественное природоохранное движение, у него нет шансов в обозримом будущем сравниться по своим масштабам с государственными структурами, с потребностями страны в повседневной прикладной природоохранной деятельности – даже если считать такую цель развития общественных организаций правильной.

В наших реальных условиях, когда государство хаотично и корыстно, а общество разрознено и дезориентировано, когда у страны нет не только ясных ориентиров в области охраны природы, но и ориентиров развития вообще – важнейшая задача природоохранного движения состоит в том, чтобы такие ориентиры появились. Это очень сложная задача, и вряд ли хоть кто-нибудь в мире точно знает, как она решается. Но есть действия, которые с большой вероятностью могут рано или поздно привести к ее решению: говорить людям правду, просвещать их, предоставлять им самую точную и объективную информацию о происходящем, показывать своим примером, как можно действовать в тех или иных сложных ситуациях. Результаты этого очень трудно измерить, и уж во всяком случае их невозможно ощутить в режиме реального времени. Но только просвещенное общество способно выработать правильную стратегию своего развития, в том числе в части, касающейся охраны природы. Главная задача общественных природоохранных организаций именно в том и состоит, чтобы у нас как можно быстрее появилось такое просвещенное общество.

А.Ю.Ярошенко
руководитель лесного отдела Гринпис России
Лесной форум Гринпис России