Памяти Константина Евгеньевича Лебедева

С Константином Евгеньевичем мы познакомились через общественную деятельность в конце девяностых годов прошедшего столетия. Он тот самый адвокат, выигравший дело в Европейском суде по правам человека в интересах жителей, пострадавших от деятельности предприятий ядерного топливного цикла, точнее от последствий гонки ядерных вооружений.

Смелый, эрудированный, с великолепным чувством юмора и редкой остроты самоиронией, активный защитник простого человека перед бесчеловечным ядерным распадом..

За почти 30 лет знакомства и дружбы мы многократно вместе созидали в направлении защиты природы и прав людей на природу.

Константин Евгеньевич ушёл от нас 24 ноября 2024 года в возрасте 74 года в своём любимом Томске.

Однако больше, чем города и суету, с ними связанную, он любил и понимал тишину, дикую природу и людей, живущих в теснейшей связи с ней.

И сейчас я больше, чем многочисленное совместное с ним участие в конференциях, семинарах и проектах, вспоминаю наши с ним вылазки в лес за шишкой, на берега наших рек и озер с удочками, палатками, костром. А значит и с его красивейшим слогом и многочисленными охотничьими и рыбацкими историями.

Поделюсь воспоминаниями об одном из таких выездов на берег крупного правобережного притока Оби, реки Чулым. Берёт он своё начало в горах Хакассии, мощно бежит через Красноярский край и становясь полноводнее усердно петляет по Томской области вплоть до впадения в Обь Матушку.

=========================================================================

   Несколько лет кряду мечтал устроить настоящую налимью рыбалку. Раскинуть десяток закидушек и ждать нетерпеливый звон колокольчика, еще больше оживляющий и без того неспокойную, ветреную и дождливую ночь...

   На календаре конец октября и свободные от городской суеты выходные. Собираемся на реку. Поехали вчетвером, все кроме меня, Серега, Константин Евгеньевич и дядя Леня добыли земляных червей разных видов. К сожалению, салозанов нет, среднего размера черви, «на карася», но количеством достаточно и то ладно. На берег приехали в послеобеденное время. Только вышли из машины посмотреть на реку, как в метрах пятидесяти от берега на поверхности сыграла крупная рыба, вероятнее всего нельма. Темнеет уже рано, поэтому я и Сергей беремся расставлять донки. Поставили по пять донок каждый. Помня июньскую рыбалку в этом же месте, стараюсь закинуть донки подальше. Тогда налимов приносили только дальние забросы поближе к руслу. Осенью же налим чаще выходит на мелководье, поэтому через два часа без поклевок перезакидываю поближе к берегу одну, а затем и вторую донку.

   Темнеет. Однако наступающая ночь не обещает быть той самой налимьей ночью с дождем и ветром. Приходит очень комфортная для пребывания на берегу ночь: пасмурная с едва уловимым ветром. Река же наоборот преподносит сюрпризы. Начинается подъем уровня воды. До нас дошла одна из волн осадков в верховьях. Каждые минут пятнадцать бегаем выручать донки из объятий проплывающих мимо берега коряг и тонких льдин. Пару ночей подряд подмораживало и на мелководьях образовались забереги, которые теперь с подъемом воды срываются со своих мест и увлекаются вниз по течению прямо на лесы наших закидушек.

В девятом часу при обходе орудий лова слышу долгожданный звон колокольчика, бегу по глинистому берегу к сработавшей донке и без труда вывожу на берег небольшого налимчика. Есть почин! Сработала закидушка, заброшенная метров на пятнадцать от берега.

Около одиннадцати вечера дядя Леня слышит звон колокольчика. Спешу к воде, поскальзываюсь и едва не падаю в грязь. Фонарик поочередно выхватывает из темноты донки. Вот она, сработавшая снасть, вторая из заброшенных поближе. Снова небольшой налимчик. Передаю Сереге удачный  опыт ближнего заброса и сам перезакидываю все свои донки поближе к берегу.

Около часа проходит без звонков. У Сереги пока вообще по нулям. Сидим у костра, слушаем поочередные воспоминания былых охот и рыбалок дяди Лени и Константина Евгеньевича. С неба покрапал и кончился еле заметный дождик. Свежо, гнуса нет. Красота! Но засиживаться у костра нельзя, пора сходить к донкам. Подхожу к одной из донок, как сразу же оживает соседняя. С самого начала вываживания понимаю, что налим попался побольше. До берега довожу его без остановок, но минуты две приходится получать удовольствие от его кувырканий и упираний на самой мели пока не удается прижать его ко дну рукой. Подсаживаю большенького налима на кукан к первым двум и возвращаюсь к костру.

Еще какое-то время проводим у костра. Но хотя бы ненадолго надо принять горизонтальное положение. Все мои спутники задушевные люди, поэтому долго похохатываем, укладываясь спать. Только все угомонились, как слышу явный звон колокольчика. Под неодобрительное молчание не спящих еще товарищей возвращаюсь в ночь. Колокольчики молчат. По направлению одной из лес выявляю сработавшую донку. Так и есть, черви пожеваны. Что ж, и налим бывает уходит безнаказанно. А, может, это был и не налим. Перезакидываю снасть и какое-то время просто хожу по тихому позднеосеннему ночному берегу. Тем временем льдины и коряги тревожить перестали. Замечаю, что вода перестала прибывать, но значения этому пока не придаю. На часах около пяти, надо бы и поспать.

В начале седьмого утра просыпаюсь и вижу слегка посветлевшее небо. Спал не более часа, но чувствую, что надо пойти к снастям. Вот первая нетронутая закидушка, вторая, сейчас увижу стоящих на привязи возле берега налимов. Стоп. Где они? Оглядываюсь и вижу блестящий кукан и двух бездвижных налимов в метре от берега. Приглядываюсь к налимам и начинаю моделировать произошедшее. Головы у налимов повреждены. Неужели вороны или сороки? Одного из отсутствующих мелких налимов ворона легко бы унесла. Вода упала сантиметров на двадцать. Видимо, ранняя птица заметила ворочающихся в грязи на берегу налимов. Но в такой темноте? Получше рассматриваю оставшуюся добычу и берег возле кукана. Птичьих следов нет. Да и налимы не поклеваны, а погрызены. Норка! Я разулыбался. Вторую рыбу за осень ворует этот прибрежный зверек. В начале сентября поймал утром первую щучку, пошел к лодке за куканом. Возвращаюсь, а рыбы нет, только следы норки. Но тогда и теперь я не разозлился, ругаться на берегу у нормального человека язык не повернется. Наоборот чувствую, как естественным путем сливаюсь с местной экосистемой. Таким вот образом общаюсь с братом нашим меньшим.

Еще больше светает. Колокольчики молчат. С рассветом налим отходит от берега, стоит теперь проверить налимьи тропы поглубже. Забрасываю одну из снастей подальше. В мыслях о вечном перехожу к соседней донке. На реке тишина. Что там сейчас скрыто от меня под гладью осенней воды? Рыбы разных пород готовятся к зиме. Окунь, судак, щука, язь собираются в ямах. Они еще будут передвигаться подо льдом, но сейчас, еще не привыкнув к холодной воде, почти не перемещаются по реке. Мелочи у берега уже нет, тоже собралась в стаи на глубоких местах в ожидании ледостава.

Из раздумий выводит пронзительный звон. Скорее спешу к уже хорошо видной только что перезакинутой донке! Налим попался средний, словно компенсация с лихвой за утрату. Вознаградила река за постоянный поиск и неунывный настрой. Совсем рассвело, спутники мои вылезли в холодное утро. Константин Евгеньевич с дядей Лёней помаленьку раскочегаривают костер и свои замечательные байки…

==============================================================================

Здесь я подсветил лишь малую часть граней Константина Евгеньевича. А ведь он еще изучал историю Томска и Сибири, любил стихи, музыку. Задорно играл на гитаре и балалайке. Брал в руки другие музыкальные инструменты. Любил работать руками, плотничать, резать по дереву.

Около 15 лет назад вместе с супругой, учителем с большой буквы, Людмилой Михайловной Долговой Константин Евгеньевич завел дачу в пригороде Томска и проводил там много времени, реализовавшись и в растениеводстве тоже.

Спасибо, Константин Евгеньевич, за годы соратничества и дружбы, за то, какой ты был, за то, что был настоящий! Светлая память!

Алексей Торопов

• ‹ Пред. материал
• 11 из 13
• След. материал ›