Скончалась Ольга Алексеева

         Во вторник в Лондоне скоропостижно скончалась Ольга Алексеева. Это огромная потеря для всех нас. В память об этом  прекрасном человеке приводим отрывок из очерка Натальи Дорошевой (2005 год).

Ольга Алексеева – человек, которого уже можно назвать легендой. Она стояла у истоков создания российского представительства CAF (Charities Aid Foundation - Фонд Благотворительно Помощи) в 1993 году, придя в него обычным менеджером, а с 1997 года стала его директором. Именно под ее началом CAF начал делать уникальные вещи, которые до этого в России не делал никто. CAF первый стал создавать городские благотворительные фонды – community foundation, когда об этом еще никто не знал. CAF один из первых заговорил о корпоративной социальной ответственности. CAF первый начал заниматься частной филантропией, частными фондами.

Все эти сложные годы «очеловечивания» бизнеса и благотворительности Ольга была настоящим общественным лидером, умеющим находить общий язык и с правительственными структурами, и с предпринимателями. Она, пожалуй, одна из первых, кто просто и внятно заговорил от лица третьего сектора – так, что ее стали слушать. Она могла войти в Кремль, на прием к олигарху или в детский дом – и всех встряхнуть и подрядить на дело. В Кремле принимали поправки к социальным законам, олигархи выкладывали деньги на крупные благотворительные программы, детский дом понимал, как жить дальше.

Ольга знает, с кем и как разговаривать. Журналисту, который пять минут назад увидел словосочетание «социально ответственный бизнес», она объяснит свою работу так: «На нас выходит человек, который хочет потратить миллион долларов, но не знает на что. И мы придумываем, как сделать так, чтобы ему не было мучительно больно за бесцельно потраченный миллион. При этом у нас есть такой внутренний лозунг: мы не идем за донорами, а ведем их за собой. Мы стараемся выводить наших доноров из замкнутого круга: Храм Христа Спасителя – рождественский подарок в детский дом – Большой театр. Мы стараемся расширить их понимание того, кому и как можно помогать» («Филантропия – это вопрос гражданской свободы», интервью Ольги Алексеевой ИА REGNUM.).

Она не только расширила сферу филантропии в России, но и повернула ее к людям привлекательной стороной, сделала ее, что называется, sexy. Оказалось, что благотворительностью можно заниматься не только из чувства жалости или долга. Филантропия легко может сочетаться с развлечениями, хобби, светской жизнью. Например, сейчас CAF готовит новый проект «Ралли белых ночей». Шесть британский аристократов и наш миллионер проедут на мотоциклах через всю Россию. Для них это экстрим, удовольствие, а для нас – сбор денег, которые будут раздаваться некоммерческим организациям в тех регионах, через которые они будут проезжать. «Мы представляем филантропию как саморазвитие, как возможность сделать маленькое чудо и на минуту стать творцом», - комментирует Ольга.

Ольга Алексеева – это лицо CAF. Когда говорят CAF, подразумевают Ольга Алексеева, когда говорят Ольга Алексеева, подразумевают CAF. Однако за ней стоит прочный коллектив с удивительной атмосферой в нем. Человек, впервые попавший в CAF, обычно отмечает, что здесь как-то по-домашнему, что нетипично для крупных компаний (а в штате российского представительства CAF сейчас заняты около 50 человек). Здесь очень теплые отношения между людьми, здесь много смеются, много цветов. Но в то же время все работают. И редко уходят с работы в шесть.

Она уникальна и неповторима. Она смогла сделать практически невозможное. Сейчас уже никто не поверит, что когда-то это была тихая девочка из провинции, пишущая сказки и любящая рок. Но она сделала это, она сделала себя сама – как в той самой пресловутой американской мечте. Она приехала покорять Москву как журналист – и стала лидером гражданского сектора России. Более того, теперь в сфере ее новой ответственности окажется – ни много ни мало – развитие филантропии по всему миру. «Я всегда хочу учиться, –  говорит Ольга. –  Когда я не учусь, я теряю интерес. Я хочу переделать мир. Но не потому, что его я переделаю – для меня не «я» главное. А мир».
 
Как стать звездой

Ольга родилась в Краснодаре в интеллигентной семье, в которой считалось, что у ребенка обязательно должен быть какой-то талант, который нужно развивать. Сестра с пяти лет играла на скрипке. К 10 годам все в семье считали Ольгу безнадежной.

– Меня родители последовательно пытались отправить на художественную гимнастику, но я никуда не тянулась, – вспоминает Ольга, – на плавание – я немедленно заболела, в изостудию – но руководитель сказала, что так рисуют только шизофреники, на музыку – но после прослушивания мне сказали, что с моим слухом я могу играть только на ударных. Единственное, что я любила – это читать. И еще сочинять сказки.

Она прочитала практически весь фонд районной детской библиотеки года за два. И тогда ее мама пошла во дворец пионеров и сказала, что ее девочка ни петь, ни плясать, ни бегать, ни рисовать не может, а может только писать сказки. Во дворце пионеров тогда не было литературного кружка, но юную Ольгу Алексееву в него записали, и она стала заниматься в нем одна. Вся ее задача заключалась в чтении книг в библиотеке бывшего здания Института благородных девиц. Она забиралась на высокую стремянку под потолок в шесть метров и читала. По счастливой случайности в той же комнате собирался клуб юных журналистов. И однажды она спустилась со своей стремянки и начала писать.

Когда в ее жизни наступил второй год Петуха (в первый она родилась), ее пригласили в Артек на слет юных корреспондентов, который круто изменил ее представления о жизни.

– Я уехала туда серым мышонком, – рассказывает Ольга, – и вернулась человеком с активной жизненной позицией, человеком, которому ничего не страшно и который хочет свернуть горы. Сейчас ругают пионерию, там действительно было много формализма, но то, что было в Артеке – это действительно круто. И интерактивные игры, и детская демократия – это, конечно, здорово тебя меняло.

Приехав, Ольга принялась по собственной инициативе выпускать в классе стенгазету. И делала это четыре года. Поначалу одноклассники смеялись над ней и крутили пальцем у виска. Но затем эту стенгазету ждали, к ней сбегался весь класс, а после окончания школы все стали говорить, как это было здорово и как это всех сплотило.

В те же годы было принято еще одно важное решение в жизни Ольги – в седьмом классе она поняла, что будет поступать в Московский государственный университет и никуда более. Она купила календарик с видом главного здания МГУ, поставила его у себя на столе, смотрела на него каждый день и готовилась к поступлению: накупила книжек, родители наняли репетиторов.

Расписание подростка Оли Алексеевой выглядело так: до обеда – школа, затем – общественная работа, газета. Из школы она приходила домой только часам к пяти – тенденция оставаться после уроков сложилась еще тогда (и продолжается сейчас – в рабочие часы она никак не укладывается). Дома она делала уроки, потом готовилась к университету. Часам к 11 заканчивала, открывала окно на своем высоком первом этаже. В ее комнату, увешанную фотографиями рок-звезд, залезали ее друзья и дальше они любили рок-музыку.

Поступив на факультет журналистики МГУ, Ольга первые два курса писала о музыке.

– Самая знаменитая моя статья вышла в «Комсомольце Кубани», когда я училась на первом курсе, – вспоминает Ольга. – Я тогда проникла на первый официальный рок-фестиваль – это был 1986 год, сделав какую-то фальшивую аккредитацию. И там я познакомилась с Бутусовым, с Наутилусом, с другими музыкантами, брала у них интервью… Мне нужно было проникнуть за кулисы, но меня не пускали, и я прикинулась девушкой, которая разносит еду, и носила туда еду… Так я тусовалась три дня, мы спали на скамейках в парке…

Сейчас, конечно, сложно представить Олю, спящую на скамейке в парке, но, зная ее характер и зная, что бывает, если перед ней возникает цель, многое становится понятно. Понятно, например, почему она занималась в студии у знаменитого Шахиджаняна на журфаке – в то время это была единственная студия профессионального мастерства, пройти которую было дано не каждому смертному: ежедневные задания, которые если не выполнишь, то завтра можешь не приходить. Ольга продержалась у него до третьего курса.

– Я помню, чтобы удержаться у него, я за зимние каникулы первого курса научилась печатать слепым методом на машинке. До сих пор я страшно этому благодарна – я быстро печатаю как по-русски, так и по-английски... А еще я владею скорочтением! Ведь для того, чтобы поступить в университет, я в 9 классе записалась на курсы скорочтения. Я хотела читать так же быстро, как Владимир Ильич Ленин – 700 знаков в минуту. И мне удалось освоить этот метод.

Год Жирафа

Возможно, сейчас Ольга была бы известным музыкальным критиком. Но судьбы повернула ее в совершенно ином направлении. Был 1988 год, перестройка шагала по стране, потихоньку снимались всевозможные запреты и многие закрытые учреждения открывали двери. Однажды комитет комсомола факультета журналистики МГУ организовал однодневный поход в детский дом-интернат №24 на Севастопольской. Ольга пошла со всеми.

– Меня поразило даже не то, как они все были одеты, – делится Ольга, – не то, что у них нет личных вещей… Хотя и это было шоком – детей ведут на прогулку, и они надевают первое попавшееся – то, что найдут в куче. Нет такого понятия – мои ботинки, нет такого понятия – мое пальто. Есть вообще одежда. Естественно, воровство. У них был коммунизм в кристаллизованной форме… И это страшно. У человека должно быть личное пространство, личная собственность. Но меня не только это потрясло. Меня потрясло также то, что им не рассказывали сказки на ночь. Мне мама и бабушка всегда рассказывали на ночь сказки, я сыну рассказывала, а им никто. У детей не было вообще тепла, любви. И я стала туда ходить.

Ольга ходила в детский дом каждый день больше года. Каждый вечер она приходила в первый класс и рассказывала детям сказки собственного сочинения. Про кота Мяусика, про Крошку-картошку… Была такая маленькая девочка, которую нашли в наперстке, она была ничья и непонятно было вообще, откуда она взялась, но она легко к этому относилась, и с ней происходили разные приключения. Только потом Ольга поняла, что Крошка-картошка – это позитивная история о ребенке, который ничей. Так вот, сначала она рассказывала на ночь сказки, потом стала приходить раньше, потому что с детьми никто не делал уроки… Через год она ушла, потому что у нее появился свой ребенок. Но до сих пор Ольга не может отделаться от мысли, что должна туда вернуться, хотя ее первый класс давно уже вырос.

В то время Ольга обнаружила первую общественную организацию – это было общество «Милосердие», которое теперь называется «Сопричастность» – это была, наверное, одна из самых первых благотворительных организаций в России.

– Тогда я впервые задумалась о том, что такое благотворительность. Это когда ты свободен, ты делаешь то, что ты хочешь, и ты помогаешь другим.

Ольга стала помогать обществу «Милосердие» – она делала первый опрос в Москве, как живут старики и какие у них потребности. Она видела нищету и убогость, заброшенные квартиры с дырами насквозь. Однажды она притащила в такую квартиру программу «Взгляд», и они сняли сюжет...

После этого Ольга познакомилась с организацией, которая называлась «Жираф». Она занималась тем, что находила в стране людей, которые не боялись высунуться. Эдаких белых ворон, жирафов… Которые не боялись рисковать своим временем, силами, здоровьем ради того, чтобы помочь другим. У них даже был девиз: «Не бойся высунуться!»

– Мы тогда искали лидеров, активистов гражданского общества – правда, тогда таких слов не было, – говорит Ольга. – Но моя задача заключалась в том, чтобы находить людей с активной жизненной позицией, готовых помогать другим, и писать о них…

Например, был один человек, который 30 лет рыл пруд для своей деревни и вырыл, запустил туда рыб, сделал мостки для купания. А другой, он жил на Кавказе, по ночам ловил сигналы SOS своей маленькой радиостанцией, расположенной в уникальном месте на горе, и помогал людям, попавшим в беду, соединял их со спасателями. «Жирафы» находили таких людей, и, собственно, ничего особенного для них не делали, денег не давали, но давали дипломы «Жирафов», и это было признанием того, что они самые лучшие. И еще проводили два раза в год встречи, куда съезжались «жирафы» со всей страны и понимали, что они не одиноки. Ольга много писала о них – ее печатали в «Российской газете», в «Общей газете», других столичных изданиях.

– И тогда я поняла, что в России есть талантливые феерические люди! И я поверила в них. Я поверила, что если им помочь, то мы горы свернем.

«Хватит писать, надо делать что-нибудь!»
 
         Это знаменитые слова Лены Янг – первого директора российского представительства CAF, которые были сказаны Ольге на каком-то мероприятии в июле 1993 года. В то время Лена уже была наслышана об активной журналистке и решила позвать ее на работу. Позже, вспоминая их первую встречу, Лена скажет другую крылатую фразу: «Когда я встретила Олю, она была как автомат Калашникова».

Ольга стала третьим по счету сотрудником CAF, после Лены Янг и секретаря. Ее работа в CAF началась с исследования «Кто помогает детям?». Она обошла тогда ногами 150 организаций Москвы и Московской области, которые работали с детьми.

– После хождения по спальным районам столицы у меня развился географический кретинизм. Отличить один район от другого было невозможно! – вспоминает Ольга. –  Это были маленькие, непрофессиональные организации, которые размещались в одинаковых серых домах. И я поразилась тому, что они есть, они живы… Мне очень повезло в том, что я начала свою работу с общения с самыми низовыми общественными организациями. И я всю свою жизнь их и поддерживаю, на них и работаю.

Потом пошли другие проекты – но об этом уже написаны книги, изданы брошюры. Начиналась новая эпоха: менялась идеология, менялись люди. На вопрос, помнит ли Ольга свою первую встречу с бизнесом, она смеется и рассказывает начало фандрайзинговой истории в своей жизни:

– Это было в Краснодаре уже не помню в каком году. Не помню также, какая это была коммерческая компания. Я вошла в кабинет директора и увидела в кресле огромного – килограммов 150 – человека, который сначала сказал: «Чаво?», а потом заявил: «У тебя есть две минуты, чтобы сказать, что тебе нужно». Я начала как-то представляться, он прервал: «Короче». Я стала что-то еще говорить, он опять: «Короче». И тогда я говорю: «Денег дай!» И он неожиданно сказал: «Ладно». Это был наш первый разговор про социальную ответственность.

А потом, в 1997 году, когда CAF начал первый проект с бизнесом, который профинансировал Фонд Мотта, Ольга увидела, как эти компании, которые еще недавно говорили «чаво» и «короче», на глазах меняются. Меняются вместе с некоммерческими организациями. И все чаще в разговоре, вместо презентации деятельности НКО с просьбой денег, звучит конструктивный диалог, в котором находят выгоду и интерес обе стороны.

«Так что наша филантропия – поистине уникальна на посткоммунистическом пространстве, – отметила Ольга Алексеева в интервью газете «КоммерсантЪ». – Она беспрецедентно широко распространена. Она уникально стремительна, потому что в пятилетку преодолела путь, на который в других странах требовалось до полувека. И она непостижимо уникальна, так как продолжает развиваться в ухудшающихся условиях, когда налоговые льготы отменены и их возврат даже не светит, а политическое и административное давление только крепчает».

Наталья Дорошева