Совет по развитию гражданского общества и правам человека раскритиковал закон об иностранных агентах

Закон об иностранных агентах стал одной из главных тем встречи президента с членами его Совета по развитию гражданского общества и правам человека, состоявшейся 1 октября в Кремле . 

Вот что об этом говорили участники встречи.

М.Федотов: Отношение некоторых государственных структур к правозащитникам всё больше напоминает охоту на ведьм, но только с приписками и очковтирательством. Достаточно взглянуть на реестр так называемых иностранных агентов, где уже сегодня 94 организации. Абсолютное большинство составляют правозащитные, женские и экологические организации. Совсем недавно в реестр включили «Экологическую вахту Сахалина» на том основании, что эта НКО получила гранты от Центра дикого лосося и фонда Леонардо Ди Каприо. И это при том что в законе чёрным по белому написано, что к политической деятельности не относится деятельность в области защиты растительного и животного мира.

А нижегородский Комитет против пыток включили в этот реестр потому, что посчитали политической деятельностью членство её руководителя Игоря Александровича Каляпина в нашем с Вами Совете по правам человека. При этом у меня нет претензий к Министерству юстиции6 они ведут реестр так, как написан закон. И это ещё раз доказывает, что хорошо написанный закон – это высокоточное оружие, которое попадает точно в цель, а плохо написанный, приблизительно написанный закон – это оружие массового поражения.

Несколько НКО уже исключены из реестра. А что изменилось в их работе после отказа от иностранного финансирования? Да ничего, если не считать сокращения штата и зарплат сотрудников. Значит, для настоящих правозащитников иностранные гранты – это не причина, а лишь средство выполнения своей миссии. Будут отечественные гранты – спасибо, работа продолжится за российские деньги; не будет денег вообще – она продолжится на волонтёрских началах. К сожалению, многие из тех, кому по долгу службы приходится заниматься контролем НКО, мерят правозащитников на свой аршин и, не находя общего, демонизируют их. На самом же деле правозащитники – первейшие помощники власти в деле построения правового государства.

Л.Алексеева: Я буду говорить об НКО, зачисляемых в агенты иностранных государств. В этом законе определены два признака, по которым Минюст зачисляет нас в агенты иностранного государства: зарубежное финансирование и занятия политикой. На самом деле Минюст исходит из единственного признака: зарубежное финансирование.

Для НКО, которые имеют такое финансирование, придумывается, что они занимаются политикой. При этом политикой объявляется не то, что обычно считается политикой, а именно борьба за власть. Политикой считается влияние на общественное мнение или попытка повлиять на решение властных органов. Но ведь любое публичное действие может влиять на общественное мнение – вплоть до исполнения песен или даже музыки без слов. Тем более влияют на общественное мнение публикации в средствах массовой информации, например, об очередном выявлении случаев пыток полицией. Если бы комитет против пыток не имел грантов в зарубежных фондах, Минюст за эти публикации его не трогал бы. А так приходится сотрудникам Минюста придумывать, как представить борьбу против пыток политикой. Но очень нужный и нашему обществу, и нашему государству комитет против пыток.

И вообще, многие наши НКО финансируются из‑за рубежа. Это сложилось исторически. Самые старые российские НКО возникли в годы перестройки или в первые годы после возникновения нашего нынешнего государства – Российской Федерации. Время тогда было трудное, все эти организации отчаянно нуждались в материальной поддержке, а в стране не было на это средств, тогда все обращались за границу: и Президент Ельцин, и Правительство, и предприятия, и научные учреждения, и НКО тоже. Постепенно жизнь в стране наладилась, у власти и в экономике появились собственные средства, а НКО так и остались полностью почти на зарубежном финансировании, потому что ни у государства, ни у появившихся в стране частных фондов, ни вообще у граждан не было привычки финансировать работу общественных организаций, не было понимания, что это нужно делать, ведь это было совершенно новое явление в нашей стране – общественные организации, созданные самими гражданами.

Поэтому для наших НКО зарубежные фонды остались основным источником финансирования. Мы отчитываемся не только перед фондами, которые дают деньги, – мы отчитываемся перед Министерством юстиции, перед налоговыми органами, перед членами наших организаций в том, что мы сделали, и о том, на что потрачены полученные средства. Но, если деньги находит за рубежом «Газпром» или какой‑нибудь предприниматель, это считается очень полезным для страны: инвестиции.

Наше государство тоже использует средства из‑за рубежа. Скажем, средства Пенсионного фонда вкладываются в государственные бумаги США, и никто не объявляет наш Пенсионный фонд агентом иностранного государства. И «Газпром» не объявляют агентом иностранного государства. А если НКО получает грант, то Минюст объявляет эту НКО агентом иностранного государства. А что значит «агент»? Это тот, кто выполняет чьи‑то поручения. Но мы никаких поручений из‑за рубежа не выполняем – мы получаем гранты на собственные проекты, наши организации созданы российскими гражданами, и они работают в интересах наших граждан. «Агенты иностранного государства» – это оскорбление для общественной организации, незаслуженное оскорбление, потому что в общем понимании «агент иностранного государства» – это означает шпион, предатель.

Я очень Вас прошу, Владимир Владимирович, объясните, почему то, что похвально для государства и бизнеса – привлечение средств из‑за рубежа в нашу страну, – преследуется, если то же самое делает общественная организация? Почему?

С НКО, на которые Минюст навешивает этот ярлык, перестают сотрудничать государственные органы, им отказывают в аренде помещения, суды штрафуют их на сотни тысяч рублей, при том что это не коммерческие организации, не казино и предприятия какие‑то, которые имеют доходы. У НКО нет средств на выплату этих штрафов. Например, когда объявили агентом иностранного государства Костромской центр поддержки общественных инициатив, суд наложил штраф в 100 тысяч рублей на его председателя. Он единственный освобождённый работник этой НКО, и его зарплата – 7 тысяч рублей в месяц. Разве может он выплатить 100 тысяч рублей? Конечно, нет. Так что мы собирали эти 100 тысяч всем миром. А штраф, который одновременно наложили на это НКО, – 300 тысяч рублей, а у этой НКО банковский счёт вообще пустой. Но не думайте, что эта организация перестала работать: хотя считают её арестованной и помещения она лишилась, работать она продолжает на волонтёрских началах. Наше общее мнение, что этот закон для того и принят, чтобы задушить гражданское общество, но сделать это невозможно. Если уж появилось в стране гражданское общество, оно будет жить и даже развиваться – и, может быть, трудности даже закалят его.

Я об этом сужу по собственному жизненному опыту. Правозащитное движение в нашей стране, как уже здесь говорилось, зародилось в 1960-е годы, я в нём участвую с самого его зарождения и свидетельствую: в советские времена нас, правозащитников, была горсточка; правозащитники тогда получали лагерные сроки или их отправляли в психбольницы тоже на годы. Казалось бы, куда нам тягаться с могучим советским государством, нам, у которых вообще ничего нет, но советского государства уже нет, а в России сейчас нет региона, в котором не было бы правозащитников. Мы расплодились, и работаем, и будем работать.

Закон об агентах иностранных государств и закон о нежелательных организациях вредны не только нам, но и для нашей власти. Война против гражданского общества и против тех зарубежных фондов и организаций, которые с ними связаны и которые очень влиятельны в своих странах, портит репутацию нашей власти в общественном мнении этих стран, а руководители этих стран к мнению своих граждан очень прислушиваются.

После всего, что я сказала, может быть, прозвучит неожиданно то, что я сейчас скажу. Я считаю, это ненормальное положение, когда российские общественные организации финансируются в основном из‑за рубежа. Во всём цивилизованном мире общественные организации финансируются частными фондами или пожертвованиями граждан своей страны и лишь в очень незначительной мере из государственных и зарубежных средств. И у нас в России тоже должно быть так. Сейчас у нас граждане уже поняли, для чего нужны НКО, и мы нашли бы поддержку граждан. Конечно, это произойдёт не сразу. Сейчас, когда наша экономика, как и во всём мире, переживает не лучшие времена, это сделать труднее, но всё‑таки возможно. Но у нас состоятельные люди должны быть уверены, что это не навлечёт на них недовольство власти, а наоборот, что власть этого от них ждёт. Для этого нужно, чтобы Вы, господин Президент, сказали об этом публично. И тогда постепенно наши НКО начнёт финансировать наше общество, а государственная поддержка и поддержка из‑за рубежа останется лишь малой частью тех средств, которые необходимы для нормального функционирования наших НКО. Конечно, будет какой‑то контроль, какие НКО и на какие проекты будут получать средства от частных граждан.

Это не решит все проблемы всех НКО, но всё‑таки как‑то нормализуется положение. Это в интересах не только нашего общества, но и нашей власти, ведь многие наши НКО выполняют работу, которую иначе пришлось бы делать государственным чиновникам. А ведь чиновникам надо платить из бюджета. И немало таких средств деятельности, в которых НКО справляются лучше, чем чиновники. Скажем, НКО «Гражданское содействие» работает с мигрантами. Независимый экспертный правовой совет, Комитет против пыток, Школа Елены Немировской, бесплатные юридические консультации по всей стране – всего не перечислить, что делают члены НКО правозащитных, экологических, просветительских и других. И всё, что мы делаем, стоит в десятки, иногда в сотни раз дешевле, чем услуги государственных чиновников, потому что мы делаем свою работу не ради заработка, а по велению сердца.

Подытожу то, о чём я говорила. Владимир Владимирович, Вы много раз говорили публично, что закон об иностранных агентах выполняется неверно. Значит, он так написан, и вряд ли его можно исправить. Отмените этот вредный закон, не надо подозревать нас в том, в чём мы не виноваты. Привлекая деньги из‑за рубежа, НКО используют эти средства только на то, чтобы людям лучше жилось у нас в стране. Но тем не менее нужно, чтобы и в России, как и в других цивилизованных странах, наше общество приучилось финансировать не только церковь, детские дома и больных детей, но и общественные организации, необходимые нашим гражданам.

Владимир Владимирович, дайте отмашку нашим гражданам на поддержку НКО – под присмотром, конечно, как же без присмотра! Это нормализует положение с НКО, сделав их такими же, как во всём цивилизованном мире.

В.Путин: Теперь по‑поводу правозащитных организаций, НКО и закона об иностранных агентах. Конечно, ни «Газпром», ни Пенсионный фонд, которые используют государственные деньги, не являются иностранными агентами.

Во‑первых, обращаю внимание, что это не гранты. Никто грантов «Газпрому», Людмила Михайловна, не даёт. И нашему Пенсионному фонду тоже. Нет таких желающих давать деньги нашим пенсионерам. У нас всё время просят, чтобы мы платили пенсионерам, проживающим за рубежом, и мы это делаем, я думаю, несмотря на все сложности, которые у нас есть в экономике, будем и дальше это делать в отношении наших соотечественников, проживающих за рубежом, особенно это касается ветеранов Великой Отечественной войны. Такие решения, я думаю, мы сформулируем, и общественность об этом узнает. Это наш долг, но нам никто деньги не даёт.

По поводу того, как действуют во всех цивилизованных странах. В подавляющем большинстве иностранных государств действует правило, запрещающее финансировать внутриполитическую деятельность из иностранных финансовых источников, в подавляющем большинстве, практически во всех. Другое дело, с чем я согласен, это с тем, что понятие «политическая деятельность» не должно быть размытым, оно не должно быть резиновым, а должно быть единообразно понимаемым. Под эту сурдинку, что называется, под это понятие, если оно нечётко сформулировано, нельзя ни в коем случае подгонять всё, что нравится представителям власти, Минюста или кого угодно. Я согласен, что над этим нужно думать. Тут Вячеслав Викторович говорит, что в течение трёх месяцев там будут сформулированы предложения соответствующие.

По поводу того, что следовало бы обратиться к нашим меценатам, к финансовым организациям, к частному бизнесу за поддержкой. Людмила Михайловна сказала, что раньше, в начале этого пути, не было других источников финансирования, кроме как иностранных источников, это правда, и это понятно. Но нельзя сказать, чтобы сегодня не было таких источников. В этом году мы направили на эти цели 5 миллиардов рублей. Конечно, денег всегда не хватает, наверное, можно было бы и десять, и двадцать пять, но мы делаем то, что мы в состоянии делать. Раньше, как вы знаете, таких денег мы вообще не выделяли.

Теперь по поводу меценатов, наших бизнес-структур. Я полностью и целиком присоединяюсь к этому призыву и считаю, что мы все вместе и я лично должны обратиться прямо сейчас публично. Надеюсь, средства массовой информации это распространят. Обращаюсь ко всем нашим гражданам, ко всем предпринимательским структурам, объединениям оказывать содействие некоммерческим организациям, в том числе и правозащитным. Это, безусловно, пойдёт на пользу развитию гражданского общества. Спасибо большое.

Совет при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека