Честный охотовед – значит обречён?

2 марта за помощью к общественности обратилась журналистка Анастасия Вещикова, супруга тувинского охотоведа Юрия Никитина: «…мне нужна помощь. Информационная. Пишу впопыхах, потому как нужно успеть приехать. Может быть даже для спасения жизни. Вчера СОБР с автоматами посреди бела дня взломал дом мужа в Тоора-Хеме (Республика Тува, Тоджинский район). Несколько здоровых мужиков в полной боевой амуниции специально прибыли для этого из Кызыла. Юра был дома и встретился с полицейскими у себя в коридоре...

Подполковник юстиции следователь по особо важным делам МВД Республики Тува Валентина Симонова снимала все на камеру и спецоперацию объяснила желанием вручить повестку на допрос. Сегодня Юру арестовали. До этого его объявляли в розыск и вручали ему об этом уведомления – о том, что его невозможно найти и установить его местонахождение, объявляли привод принудительно и не приходили, говорили, что отправляли повестки, которых никто не получал. А законопослушный Юра ходил по почтам и кабинетам и спрашивал – нет ли мне повестки? А это был план по аресту из-за укрывательства от следствия. За то, что 14 февраля 2014 года его чуть не убили два браконьера, уже год мы приближаемся к обвинению Юры в угрозе убийством одного из них. МЧС-ник, кстати.

Что будут с ним делать в изоляторе временного содержания? Зачем изолировать человека, который никуда никогда не скрывался? Тяжесть какого преступления ему вменяется, чтобы вот так…»

Что же произошло в феврале 2014 г.? Юрий Никитин (муж Анастасии) объезжал на «Буране» закреплённую за ним территорию Мюньского охотхозяйства,  наткнулся на следы, приведшие  к потрохам убитого  марала (хотя охота на копытных в это время года запрещена), а позже – и к стану самих браконьеров.

Он знал, что это место было излюбленным для двух односельчан – А.Левина и В. Склемина, встречи с которыми в бытность работы Никитина (до июля 2011 года) госинспектором по охоте и рыболовству всегда заканчивались оскорблениями, угрозой расправы, отказом предъявить документы, разрешение на охоту, лицензии.

На этот раз браконьеры не ограничились устными угрозами. Распустившиеся от вседозволенности нарушители учинили зверскую расправу с охотоведом, находившимся в угодьях Мюньского хозяйства при исполнении служебных обязанностей. Ещё бы. Претензий у Андрея Левина, инспектора ГИМС МЧС в Тоора-Хеме и сторожа местной дизельной станции Владимира Склемина, накопилось достаточно. И того, и другого Никитин ранее задерживал и штрафовал за незаконную охоту.

И вот, «час расплаты» настал. Бортовой УАЗ на большой скорости несся прямо на сидящего у костра охотоведа. Никитин успел отскочить от костра и машина проехала прямо по его вещам. С пассажирского сиденья вылез один из «охотников» и бросил его вещи в костер: рюкзак и термос. После этого двое товарищей взялись избивать Никитина ногами и палками.  Несколько раз Никитин терял сознание и приходил в себя, а когда в очередной раз очнулся, услышал как после обсуждения каким способом его добить, решили расправиться с ним иначе. Предоставим слово Никитину:

«Левин предложил Склемину взять мое ружье и выстрелить из него в воздух, а потом сказать полиции, что Никитин стрелял в нас. Склемин так и сделал. Только где он взял патрон, я не знаю. Мое ружье не было заряжено, патроны лежали на дне сумки, висящей на снегоходе. Потом Левин стал звонить какой-то Оле. Сказал ей, что я напал на них, и чтобы она сообщила об этом в полицию. Потом Левин еще несколько раз звонил по телефону и рассказывал кому-то, как проехать к данному месту. Я лежал на снегу около двух часов. Они периодически подходили ко мне и вновь избивали ногами. Когда я полз по дороге, за мной тянулся кровавый след, были разбито лицо и нос. Перед приездом полиции Склемин шел по этому кровавому следу и засыпал его снегом, заваливая ногами. Потом он подошел ко мне и снегом вытер лицо от крови, а Левин притащил кусок шкуры лося, и они закатили меня на эту шкуру со словами: «А то сдохнешь до приезда ментов!» Лежа на шкуре, я несколько раз терял сознание. Они периодически подходили ко мне, наклонялись, проверяя, живой я или нет.»

Вскоре подъехали сотрудники полиции, которым Левин и Склемин начали в красках рассказывать, как лежащий рядом избитый и беспомощный охотовед угрожал убить их. Один из полицейских подошёл к тщетно пытающемуся встать Никитину и спросил:

–Ты пьяный, что ли?

–Я непьющий, – промычал охотовед, – меня сильно избили.

Полицейский торопливо отошёл.

– С большим трудом я смог встать, кое-как дополз до машины, но забраться в нее я не смог, – говорит Никитин, – на меня навели фотокамеру, но тут один полицейский сказал другому: «Зачем ты его фотографируешь, видишь, у него вся морда избитая и в крови!» Но один снимок они всё же сделали…

А 24 февраля, спустя десять дней после случившегося, на охотоведа Юрия Никитина было возбуждено уголовное дело по 119 ст. УК РФ «угроза убийством» по заявлению Андрея Левина.

Никитин, в свою очередь, также написал заявление на Левина и Склемина, в тот же день – 14 февраля. Но дело по его заявлению возбудили только 12 марта и по той же самой статье «угроза убийством». Правда, фигурант в деле почему-то оказался один – Левин. А Склемин почему-то органы дознания не заинтересовал.»

Ещё одна деталь – вызванные ими полицейские очень внимательно выслушали «потерпевших», расписывавших, какой «стресс» они испытали, когда охотовед якобы стрелял в них с расстояния в несколько метров, и «только по счастливой случайности не попал» (Никитин с охотничьим ружьем не расстается с юных лет, и при желании, что называется, «бьёт белку в глаз…»). Сочувствовать «жертвам кровожадного охотоведа» сотрудники правоохранительных органов продолжали при корчащемся от боли и лежащем на дороге человеке, не оказав никакой помощи.

Когда охотовед спустя какое-то время пришел в себя и предложил сходить на место, где лежат останки убитого животного, застреленного браконьерами, полицейских это не заинтересовало. Как  не «увидели» они и два зачехленных карабина, не поинтересовались документами на них, не были сняты на фотоаппарат ни место преступления, ни вещдоки...  В то же время,  забирая  оружие, документы, патроны охотоведа сотрудники полиции не оформляли никаких документов. Не составляли протоколы досмотра, изъятия и т.д.

Спустя несколько дней после избиения Юрий Никитин смог добраться до Тоджинской районной прокуратуры и потребовать, чтобы полиция начала проводить хоть какую-то проверку – взять на экспертизу одежду (ведь если стрелял он, то и следы пороха должны быть на его одежде), съездить на место преступления и собрать улики, провести следственный эксперимент с привлечением всех участников. Дознаватели, может, и ездили, но без Никитина. Его старались не посвящать в ход рассмотрения заявления, не уведомлять о продлении сроков, не знакомить с результатами экспертиз. О том, что против него возбудили уголовное дело, он узнал случайно, а постановление о возбуждении вытребовал спустя десять дней.

В связи с этим, у «Бюро журналистских расследований» появился ряд вопросов к прокуратуре республики Тыва:

1.    Почему полицейские не зафиксировали факт незаконной добычи марала на территории Мюньского охотхозяйства в запрещенные для охоты сроки?

2.    Почему оперативная группа, выехавшая на место происшествия, не зафиксировала следы совершенного преступления: кровь на снегу, остатки сгоревших в костре вещей, не была изъята шкура лося со следами крови Никитина (не установлено, кому она принадлежит), не отфотографировано место происшествия?

3.    Почему потерпевшего-подозреваемого Никитина не знакомят с результатами экспертиз, не посвящают в ход рассмотрения дела?

4.    Почему Никитин не был уведомлен в установленном законом порядке о возбуждении в отношении него уголовного дела?

5.    Почему уголовное дело по заявлению, написанному Никитиным, возбудили только в отношении Левина, хотя избивали охотоведа двое – Левин и Склемин? Также непонятна квалификация – может ли избиение двумя лицами квалифицироваться как «Угроза убийством»?

6.    Почему в постановлении о возбуждении уголовного дела в отношении Левина, многочисленные следы избиений были квалифицированы как «не причинившие вреда здоровью», в то время как потерпевший Никитин проходил лечение от посттравматической пневмонии?

Стоит добавить, что все проведенные экспертизы оказались пустыми: дактилоскопия – нет никаких отпечатков, даже Юриных (то есть потерто). На содержание пороха на одежде до сих пор не сделана, одежда не возвращена, медицинская – рентген ребер сделан некачественно, а общая мед экспертиза говорит, что особого вреда здоровью нет. Второго участника не привлекают к ответственности в принципе, ссылаясь на отсутствие заявления, хотя оно есть.

Подготовлено Ириной Якуниной
по материалам публикации Дмитрия Голованова
«Закон – тайга» («Аргументы Недели» за 03.04.2014г)
«Бюро журналистских расследований ФАКТ»