Неудача «зелёных»: В чём провалилось экологическое образование? Интервью с Чарльзом Сейланом

        Образовательная система США оказалась неспособна сформировать ответственных граждан, бережно относящихся к природе, говорит морской эколог Чарльз Сейлан в своем интервью изданию Йельского университета «Йель. Окружающая среда 360». Чтобы добиться этой цели преподаватели должны выйти за рамки риторики и сделать экологические ценности центром общественного образования.

В своей новой книге, сооснователь и исполнительный директор Калифорнийского Общества сохранения океана Чарльз Сейлан со своим соавтором обсуждают ключевой вопрос: что может сделать образовательная система США для улучшения понимания студентами окружающей среды и её важности для их жизни?

Окружающая среда часто рассматривается как политический вопрос и оттесняется к краю школьной программы администрацией школ и родителями, говорят Сейлан и Дэниел Блюмштейн (профессор биологии Университета Калифорнии Лос-Анджелеса) в своей книге «Провал экологического образования (и как мы можем это исправить)». Но в целом авторы утверждают, что экологическая ответственность — это универсальная объективная ценность, точно так же, как, например, уважение к закону.

Таким образом, по их мнению, она заслуживает центрального места в системе государственного образования с уроками по окружающей среде, пронизывающими каждый день учащихся. Экологически активные граждане должны  воспринимать всё, начиная от переходных точек экосистем и заканчивая «способностью видеть нематериальную ценность вещей: леса ради самих лесов и дикие просторы просто потому, что они — живые, изначальные и безумно красивые».

Сейлан подчеркивает свое убеждение, что повышение экологической грамотности — только половина работы по экологическому образованию. Студенты должны кроме того ещё заниматься решением экологических проблем в местах их проживания и жизнедеятельности, должны изучать как работают политические процессы и как действовать на местном, региональном и национальном уровнях, чтобы их индивидуальные представления превратились в конкретные программы.

Сейлан также рассказал о собственных разочарованиях и успехах, обращаясь к своему опыту экологического преподавателя и выделил, что должно произойти для фундаментальных изменений в экологическом образовании. Если мы хотим, чтобы экообразование было действительно эффективным в подготовке ответственных граждан, способных помочь остановить антропогенную деградацию окружающей среды, оно должно простираться значительно дальше банальностей и редких выходов с классом на природу.

— Вы посвятили себя морской экологии. Каков был Ваш ранний опыт в экологическом образовании?

— Когда я рос, не существовало формального экологического образования как такового  — в то время мы не знали, что все безвозвратно разрушаем. Я вырос в Калифорнии, проводя почти все время на улице – лазая по скалам или плавая под парусом. Природа была там, где я хотел быть — в дикой природе я чувствовал себя как дома. Когда стал старше, я заметил, что те места, где я рос, стали значительно хуже и загрязненнее. Тогда у меня возникло желание что-нибудь сделать для защиты этих мест….

— Ваша книга имеет провокационное название: «Провал экологического образования». Как оно провалилось?

— Говоря о провале, мы стараемся быть прагматичными. Мы верим, что экообразование провалилось потому, что темпы его развития отстали от темпов экологической деградации и от темпов воздействия цивилизации на природу. Я также думаю, что оно провалилось, так как не никого не сподвигло ни на какие действия. У нас есть представление, что экологическое образование должно дать нам инструмент для принятия взвешенных решений, но, глядя на темпы нашего потребления природных ресурсов, темпы нашего разрушения природы, я не верю, что мы принимаем хоть сколько-то взвешенные решения. ….

— В какой момент Вы осознали, что экологическое образование провалилось в этом смысле?

— В нашем Океаническом Обществе мы проводили большое количество мероприятий для населения. И поскольку наш офис расположен в богатом районе, мы работали с большим числом частных школ. Мы также работали с городом Санта-Моника – в некотором роде образцовым муниципалитетом в плане устойчивости. В нашей книге мы много пишем о том, что государственные образовательные стандарты не включают экологическое образование. В частных школах очень много внимания уделяется экообразованию, которое является значительной частью школьной программы. Но мы не видим большой мотивации у этих детей. Они знают материал, дают правильные ответы на вопросы. Но мы не видим фактических изменений в их поведении или желания сделать что-либо, чтобы природе стало лучше. Экологическое образование, как правило, основано на идее, что человек осведомлённый будет поступать правильно. Мы работали с высокопросвещённым сообществом, которое ничего не делало правильно. Поэтому я и начал сомневаться в этой идее – переходит ли осведомленность в действие когда либо вообще?

— Итак, чего же не хватает?

— Многого. В книге мы ясно пишем, что не имеем ответов на все вопросы, что мы не знаем конкретных шагов, необходимых для изменений, особенно, поскольку проблемы сильно различны в зависимости от места или случая.

Думаю, самое главное здесь — «уместность» или «соответствие». Потому что экообразование в том виде, в котором оно существует сейчас, едва ли хоть как-то затрагивает жизни учащихся.

В нашем Океаническом Обществе мы проводили ряд презентаций для внутренних городских школ. Я приходил в школы на востоке Лос-Анжелеса, где приходилось проходить через металлодетекторы, в которых игровые площадки были замусорены. И я остро чувствовал всю неуместность и лицемерность своих презентаций в восприятии детей, многие из которых никогда не видели океана. Почему они должны о нём заботиться? Не думаю, что экологическое образование часто задаёт такой вопрос. Тогда мы инициировали программу по очистке океана. Мы договорились с местным производителем каяков и привели детей к воде, которая заняла и восхитила их — многие из них никогда не были на водоёмах, ещё меньшее число — когда-либо плавало на каяках. Мы научили нескольких преподавателей и родителей пользоваться оборудованием и предоставили им открытый доступ.  Мы также дали им право приводить студентов тогда, когда они захотят и обеспечили открытый доступ к другим программам, предполагающим получение полевого опыта — наблюдение за китами, реабилитация морских млекопитающих — к тем вещам, которые могли бы заинтересовать детей и позволить им принять участие в помощи природе в том виде, в котором они это захотят.

— И чем занялись дети?

— Дети еженедельно приходили не только потому, что мы им давали возможность провести интересно время, но также и потому, что они очищали воду от мусора и не могли оставить без внимания горы прибиваемых отходов. Это был действительно предметный урок.

Мы работали по этой программе с большим количеством школ – как с обычными, так и с привилегированными. И мы видели значительный рост мотивации студентов. Но что интересно — в то время как большинство обычных школ развивают эти программы, большая часть богатых школ их отменило. Богатые дети очень перенасыщены — они могут цитировать Альдо Леопольда, они знают этот материал, но это всего лишь голые знания.

— Другой провал экообразования — политизация экологической темы в целом.

— Как-то незаметно на своем пути экодвижение стало синонимом контркультуры хиппи — как рисуют его портрет в СМИ или как иногда сами экологи позиционируют себя. Наш мир сильно поляризован и когда профессиональные организации начали сеять сомнения в научной обоснованности среди публики, такие ассоциации широко использовалась для политизации и маргинализации экологичности и охраны природы. Сегодня экологизм часто видится просто как покушение на свободный рынок. Это совершенно не так – неправильно, в том смысле, что экологичность – это наша ответственность быть живыми, нуждаться в воде для питья и еде для питания. Это индивидуальная и коллективная ответственность, хотим ли мы это признать и нравится ли нам это или нет.

— Вы говорите, что от термина «экологичность» надо уйти. Что должно ему придти на смену?

— Ответственное гражданство.

— Какие первые шаги должны предпринять родители и учителя для улучшения экообразования?

— Легко теоретизировать, сложнее — делать. Думаю, для изменений необходимы реформы сверху, но я не уверен, что мы способны сделать это точно и вовремя, чтобы остановить деградацию природы. И я уверен, что на местном и личном уровне родители и учителя способны помочь. Я слышал, как дети в магазинах просили родителей не покупать какой-то товар из-за его воздействия на окружающую среду — думаю, эти уроки они получили от своих отдельных учителей, поскольку этот подход – не от государственных стандартов образования. Мы не учим неучтенным издержкам.

— Многие школьные учителя могут сказать, что они сильно перегружены попытками удержать детей в школах, подготовкой их к тестам, обучению их отдельным навыкам. Как они могут найти место для экообразования в уже забитом другими вещами школьном дне?

— Учителя недоплачены и недоподдержаны, от них требуется выполнить очень трудную, часто невыполнимую работу. Но я знаю по меньшей мере 20 учителей с которыми работаю в последние 10 лет, чьи классы более мотивированы, чем остальные, как более мотивированы и сами эти преподаватели. Они находят возможности учить тому, как важно быть вовлеченным в общественную жизнь, возможности сделать актуальным и уместным для учеников обязательный для изучения материал. Думаю, мы должны понять, кто эти учителя и поддержать их настолько, насколько это будет возможным.

— Как же конкретно могут учителя управляться с этими ценностями в школах?

— Мы работаем со Школой лидерства Анимо, которая управляется учительским союзом Лос-Анжелеса. Её программа насыщена общественными акциями и включенностью — дети выходят в город и устраивают сады или помогают людям сохранять энергию и средства за счёт увеличения теплоизоляции их домов. Они разрабатывают собственные проекты и реализуют их от начала до конца, в течение нескольких семестров. Дети высокомотивированы, интенсивно заняты в общественных мероприятиях, очень успешны в том смысле, что «нет ни одного отстающего ребёнка» – большинство из них поступают в колледжи. Учителя и администрация школы также необычно мотивированы — они не позволяют системе забить их, что в общем-то- обычная тенденция для этой системы.

— Вы подчеркиваете, что невозможно написать общий рецепт реформы. Но если Лос-анджелесский объединённый школьный округ примет Ваши предложения, как будет выглядеть обычный школьный день?

— Он, может, будет не сильно отличаться от того, что мы видим сегодня, но содержание его изменится. Я бы надеялся, что часть его будет происходить вне школьных стен. Надеюсь, ученики будут вовлечены в изменение своих школ — физическое изменение зданий — чтобы сделать их более экологически устойчивыми, сделать приятнее те места, в которых они предпочитают проводить время. Опять же, полагаю, что экологические проекты, включающие общественные мероприятия, будут правильным элементом программы. Школьные сады также показали себя хорошим инструментом на разных уровнях – у них очень большой прямого практического обучения.

Думаю также, школы должны восстановить некоторые из предметов, которые сейчас приходят в упадок – такие, как, например, литература, поэзия, эстетика. Думаю, студенты не должны фокусироваться на экономических достижениях, как сейчас, но изучать, почему всё надо делать экономно, почему наше общество таково, каково оно есть. Их нужно учить морали. Причём не нужно учить их определенной моральной системе, но они должны знать, что такое моральные системы, чтобы понимать, что делает общество лучше.

— В широком смысле, что, по-Вашему, должен знать каждый выпускник в США?

— Они должны быть научно грамотны — тяжело людям понять климатологию, если они научно не подготовлены. Они должны следить за политическими процессами и понимать, почему переговорный процесс или компромисс так важны для этого. Если государственная образовательная система будет способна передать такие виды навыков — типы навыков Джона Дьюи (John Dewey, см. Примечание) – мы будем иметь более здоровое общество. Тогда мы более вероятно смогли бы чем-то пожертвовать ради общего блага – а это именно то, что нужно сделать, если мы хотим хоть как-то начать решать те экологические проблемы, которые есть сейчас, и те, с которыми мы столкнёмся в будущем.

— Мы обсудили большое число моментов, связанных с экологическим образованием. Можно ли выделить наглядный момент из Вашего опыта, когда Вы увидели, что Ваши усилия реально сработали?

— Общество сохранения Океана имеет программу, которая помогает группам школьников разработать свои собственные планы экологических мероприятий или акций. Одна группа решила сделать презентацию в Городском Совете Кульвера в поддержку запрета пластиковых пакетов. Мы помогали школьникам, но они самостоятельно вышли на Совет и сделали собственную презентацию и у них это получилось феноменально. Это была действительно демократическая акция.

— И что, пакеты запретили?

— Нет. Но они, школьники, поняли,  как найти правильную аудиторию для своих идей и сделать свой голос слышимым. И они поняли, что если их постигла неудача, то они должны идти к цели вновь.

Примечание
         Д. Дьюи дополнил свою концепцию положениями о том, что школа обязана гибко реагировать на динамические изменения в обществе и должна сама стать как бы обществом в миниатюре, она должна предоставлять детям максимальные возможности для выработки общественного чувства сотрудничества и навыков взаимопомощи. Школа, представленная у Д. Дьюи как воспитывающая и обучающая среда, должна была выполнять следующие основные функции: упрощать сложные явления жизни, предоставляя их детям в доступной форме; выбирать для изучения наиболее типичные и важные моменты из опыта человечества; содействовать выравниванию социальных различий, создавая «единство мыслей и координированность действий». Содержанием образования у прагматистов выступал приобретенный опыт ребенка, обогащающийся в условиях обучающей среды. Для учащихся способом приобретения опыта являлось решение различных практических задач: изготовить макет, найти ответ на вопрос и т.д., а приобретение необходимых для этого знаний связывалось с интересами ребенка, которые обеспечивают его внимание и активность. Д. Дьюи при этом допускал, что не все жизненно важное может представлять для ребенка интерес, в связи с этим у детей нужно развивать силу воли, формировать характер.

Перевод: Александр Фёдоров, Ася Николаева
Источник: Йель. Окружающая среда 360