"Народ кормит крякв. И любуется. Так зачем же их убивать?"

Весна – пора воспроизводства дичи, а не время для стрельбы по птицам

Основной вред от спортивной охоты без относительно сезона года связан с истреблением и распугиванием птиц и зверей-объектов отстрела. Урон популяциям дичи, причиняемый при разрешении охоты в сезон размножения, воистину невосполним.

Мне достаточно знакома ситуация в соседней Томской области. Там прошли мои школьные и студенческие годы. До сих пор регулярно бываю в гостях у родственников-томичей. Помню относительное изобилие пернатой дичи в то время не только в отдаленных районах, но и в пригородах. Там в последние десятилетия ежегодно весенняя охота разрешалась на целых 10 дней, в результате чего перестали гнездиться многие водоплавающие птицы, например, гуси. А ведь сами томичи включили в региональную Красную книгу даже  серого гуся, обычного в  соседних областях, Новосибирской  и Омской.  Разрешено стрелять не только по гуменникам, хотя таежный гуменник – краснокнижная птица, но и по белолобым гусям, несмотря на то, что вместе с этим видом под выстрелы попадает и похожий на него, но строго охраняемый вид - пискулька.

В течение нескольких последних лет, начиная с 2003 года по настоящее время, каждую весну в Томской области, ссылаясь на якобы сильную вытянутость области с юга на север, охоту разрешали уже практически на весь май : по 10 дней в разных районах: южных, средних и северных, несмотря на относительную компактность области, по сравнению с Красноярским краем, где такое разделение районов по срокам охоты имело бы хоть какое-то объяснение. К сожалению, этот плутовской опыт томского охотничьего лобби  в последние годы получил распространение во многих регионах, включая  совсем уж небольшие области вокруг Москвы.

Каждый раз перед подписанием распоряжения об открытии весенней охоты томская обладминистрация и поныне пытается успокоить биологов  и всех, кому дорога родная природа, лукавым «аргументом». В области мол  имеется 317 тыс.кв.км  охотугодий, т.е. на каждого охотника в среднем по 10 кв.км. Но ведь и самим авторам сего «оправдания» известно, что отстрел дичи производится из года в год  в основном не очень далеко от населенных пунктов. В итоге население, которому (а не одним только охотникам) принадлежат ресурсы, не имеет возможности даже видеть диких уток и гусей, да и многих других птиц, по милости нескольких тысяч любителей пострелять по живым мишеням в сезон, когда птицы могли бы дать потомство. После недавней смены руководства Томской обладминистрации ситуация ещё более усугубилась. На совещаниях в связи с весенней охотой её высокопоставленные лоббисты теперь приводят совсем уж мракобесные «аргументы». Мол, весной селезни подлежат отстрелу, т.к. «препятствуют» размножению уток. Этот бред раздается в дополнение к давно набившим оскомину домыслам, будто в странах, где зимуют «наши» птицы, их нещадно истребляют. Многие в среде охотников и чиновников всерьез утверждают, будто бы утки и гуси гнездятся дважды в год, т.е. и на зимовках тоже!

Положение усугубляется  личной экономической заинтересованностью представителей власти, связанных с охотничьим бизнесом, в частности в сфере производства и продажи оружия и патронов. Поэтому в течение последних 25 лет в России наблюдалось поступательное ослабление ограничений на охоту и расширение возможностей для отстрела дичи. К сожалению, поведение и публичные высказывания некоторых высокопоставленных госслужащих свидетельствуют о намерениях продолжать движение в данном, заведомо тупиковом, направлении. Тенденция к истреблению ресурсов дичи несколько сглаживается лишь деградацией хозяйственного использования угодий в результате уменьшения сельского населения, а также быстрым сокращением посевных, сенокосных и пастбищных территорий. Но в засушливые годы такие заброшенные людьми угодья очень подвержены низовым и лесным пожарам, губительным и для дичи.

Наряду с прямым истреблением ценных видов в процессе охоты неизбежно нарушается привычный для всего живого ход естественного отбора. Невольно происходит «искусственный отбор» по совершенно противоестественным признакам, что приводит к  плачевным для популяций объектов охоты последствиям. Стрессирование птиц в результате беспокойства преследованием и стрельбой не позволяет  им нормально кормиться, отдыхать, заботиться о потомстве.

Практика разрешения охоты в сезон прилета и гнездования перелетных птиц имеет самые негативные последствия для воспроизводства дичи всех видов, а не только разрешаемых к отстрелу. Допуск в угодья огромного числа охотников в апреле-мае, беспорядочная стрельба по всему вокруг,- всё это приводит к массовому истреблению и чрезмерному беспокойству половозрелых особей, гибели кладок и потомства. Нахождением в угодьях охотников, среди которых немало недисциплинированных лиц, объясняется и широкое распространение пожаров в апреле-мае. Не может быть и речи о наличии соответствующего контроля над охотниками со стороны инспекторов. Достаточно сказать, что в Новосибирской области (в которой насчитывается 2,5 млн. жителей), где правом на охоту обладают более 80 тысяч человек, за соблюдением правил охоты в угодьях следят всего несколько десятков районных охотоведов и инспекторов.

В качестве примеров можно назвать практику истребительных по сути выездов групп охотников в Якутии для отстрела турпанов на весеннем пролете. Задание самому меткому стрелку состоит в том, чтобы выбить из стаи птиц, пролетающих достаточно высоко над рекой, именно самку. Вслед за падающей птицей вниз устремляются остальные, становясь легкой добычей. За одно утро берег реки становится устланным сотнями тушек турпанов. Способ массового отстрела птиц, сходный с распространенным в Якутии, применяют и охотники в Томской области во время прилета хохлатой чернети. В Алтайском крае и в юго-западных районах Новосибирской области охота на серых гусей  производилась в их гнездовых биотопах. Чаще всего под выстрел попадали гусыни, спугнутые с гнезд, и находяшиеся рядом с гнездами гусаки, пикирующие на рыжую собаку, чучело лисицы или имитирующую ее крашенную овечью шкуру. Эти примеры подтверждают мысль, что разрешение на весеннюю охоту является вопиющим попустительством со стороны властей массовому браконьерству.

За многочисленными спорами и дискуссиями о вреде и «безвредности» весенней охоты на птиц многими забывается тот факт, что охота - это стремительно растущая сфера бизнеса и заметная отрасль хозяйственной деятельности человека. Особенностью этой деятельности является то, что во время охоты из природы изымаются объекты охоты (птицы, звери), т.е. человек оказывает влияние на природу и ее объекты. Законодательство РФ однозначно указывает, что для того чтобы не нарушать равновесие в природе, охотопользователи должны проводить работу по восстановлению численности тех объектов охоты, которые они изымают из природы. Эта работа должна  включать: подкормку животных, создание благоприятных условий для отдыха и размножения, отказ от охоты в местах размножения и т.д. Помимо этого, законодательство РФ говорит о том, что объемы охотничьей добычи должны определяться на основании строгих учетов. К примеру, для того, чтобы разрешить охотнику, допущенному в угодья, добыть 5 уток и 2 гусей, необходимо знать сколько уток и гусей было там в прошлом году.  Нелишне было бы учитывать и условия на зимовках  Необходимо также доказать, что охотпользователи не только изымают природные объекты, но и проводят работы по их восстановлению. Такие требования выглядят вполне обоснованными, т.к. любой хозяйственной деятельности свойственны этапы планирования и учета. Именно этому и способствует проведение обязательной государственной экологической экспертизы объемов (квот, лимитов) добычи охотничьих видов и иных биологических ресурсов. Но уже многие годы, на что несколько лет назад обратили внимание саратовские орнитологи,  весенняя охота в регионах РФ производится без проведения обязательной экологической экспертизы, т.е. изъятие природных объектов производится без учета динамики их численности. Регионы РФ самостоятельно определяют эти лимиты без согласования друг с другом и, таким образом, допускается бесконтрольный и необоснованный отстрел птиц. Все это ведет в конечном итоге к снижению численности не только охотничьих, но и редких видов птиц, о чем свидетельствуют и сами охотопользователи.

Уже полвека раздаются, словно глас вопиющего в пустыне, обоснованные требования заменить свинец в охотничьих патронах на нетоксичный металл. Ведь свинцовое загрязнение водоемов – мест стрельбы дробовыми патронами-  и массовые отравления водоплавающих птиц дробью, проглоченной в качестве гастролитов или попавшей под кожу при обстрелах охотниками, - это одно  из важнейших  вредных воздействий спортивной охоты на окружающую среду.

Лоббисты весенней охоты каждый раз требуют конкретных доказательств вреда этой забавы. Но сами не хотят знать, что результатов специальных исследований на это счет предостаточно. Да и без них каждому ясно, что до смерти перепуганная выстрелами, а тем более, убитая птица не в состоянии воспроизвести и вырастить потомство.

Известный деятель, которому принадлежало немало «крылатых» высказываний, наподобие следующего: «жить мы будем плохо, но недолго», запомнился  ещё и таким  умозаключением: «Мы живем не так уж и плохо. Наши потомки еще будут нам завидовать». Да уж точно. В истории нашей страны трудно вспомнить такой произвол в сфере природопользования, какой наблюдается сейчас. Но насчет зависти  сей господин, пожалуй, заблуждался. Как бы ему и подобным личностям – лоббистам охоты - не оказаться в числе лиц, проклинаемых потомками.

Разрешение охоты в сезон гнездования противоречит букве и духу нескольких международных и двусторонних соглашений по охране перелетных птиц, соблюдать которые Россия обязана в качестве правопреемницы СССР.

Одним из наиболее наглядных доказательств вреда ружейной охоты для водоплавающих птиц служит существование больших  полуоседлых популяций уток, в основном, крякв в мегаполисах. По данным московских орнитологов в черте столицы круглый год обитают порядка 20 тысяч крякв.  Да и новосибирцы в отдельные сезоны года имеют возможность наблюдать скопления крякв до 550  особей в месте впадения речки Каменки в Обь вблизи железнодорожного моста. Во всей Новосибирской области трудно  назвать водоем, где единовременно держатся такие большие стаи диких уток. На днях многоопытный кинооператор ИСЭЖ СО РАН и начинающий поэт И.Л.Волошин произнес по этому поводу:

«Вода теплая в речке Каменке – для утиных стай благодать.

Народ кормит крякв. И любуется. Так зачем же их убивать?»

В июле 2013 года при обследовании озер в нескольких районах Новосибирской области я еще раз убедился в крайне низком уровне воспроизводства потомства в популяциях диких уток и гусей в озерной лесостепи вдали от областного центра. О мизерном количестве утиных выводков на водоемах в лесной зоне Приобья и Притомья в это же время сообщили  томские орнитологи. Плачевные для ресурсов водоплавающей дичи итоги ряда лет разрешения весенней охоты очевидны.

 Алексей Павлович Яновский,  

к.б.н., г.Новосибирск