Проект «Маракуйа». Вы кликаете —лесничий сажает дерево

Каждый инноватор мечтает оказаться в Силиконовой Долине и встретиться с Джоном Дорром. Ведь Силиконовая Долина это колыбель мировых технологий. А Джон Дорр отец таких компаний как Google, Amazon, NetScape. Это он помогал 20 -27 летним молодым ребятам, основателям этих компаний, встать на ноги и построить мировых гигантов, чьи технологии изменили жизнь миллиардов людей на планете.

Команде проекта «Маракуйя» удалось не только встретиться с знаменитым инвестором, но даже получить его поддержку. Чем же привлек внимание Джона Дорра, приоритеты в венчурной стратегии которого сейчас отданы «зеленым»  технологиям, стартап молодых россиян?

Мы побывали в офисе команды «Маракуйа» и побеседовали с Александром Платоновым – создателем и руководителем проекта.

Александр, в чем суть проекта «Маракуйа»?

   - Суть проекта состоит в том, чтобы соединить напрямую людей и лесничих без посредников, без каких-то дополнительных ресурсов. Интернет сейчас проник практически во все регионы, во все точки земли - и есть возможность сделать хорошее дело, создать правильный инструмент, который позволит лесничим в считанные минуты регистрировать участки, где погиб лес, указывать цену за посадку, за саженцы и пятилетний уход, «рекламировать» - представлять на нашей платформе. Информация сразу становится доступна людям, Они видят и могут инвестировать деньги на восстановление леса - это благотворительность. Люди на нашей платформе видят участки леса, на которых есть плешь (дыры, где нет леса.) Они видят какому лесничему они помогают, могут выбрать количество деревьев, нажать кнопку и посадить. Наш проект для всех, поэтому участок поделен на несколько лотов, чтобы каждый, даже небогатый, мог помочь лесничему собрать деньги для постановления проекта.

- Это принципиально, что именно лесничий? Лесопосадками ведь многие занимаются, например, экологические организации, в которых есть сотрудники с лесным образованием, те же бывшие лесничие, ушедшие из своих ведомств?

- Мы смотрим широко. Да, в обозримой перспективе, может быть к концу этого года - началу следующего, мы дадим эту возможность более широкому количеству людей. В данный момент мы  сотрудничаем больше с национальными парками, резерватами, заповедниками, потому что там запрещена вырубка лесов, т.е. мы уверены, если люди профинансировали, оказали поддержку лесничему- этот лес не вырубится завтра, послезавтра. Мы  отработаем глубже там наши «механики» и тогда расширим проект не только на государственных лесничих, но и на частных,  в общем, на весь спектр и на все, что подразумевает понятие лесничий. На самом деле так слово лесничий пока не применялось....

 Действительно сбивает слово лесничий. В широком смысле, видимо, это представитель  национального парка или в особо охраняемой природной территории определяющий участки под посадки леса?

- Да, вы верно заметили. Почему мы используем слово лесничий? Не каждый в России знает, что такое национальный парк. Вместе с нами люди стали лучше узнавать, что это такое. Человек знает очень хорошо, что есть слово лес, есть слово заповедник - это лес, который имеет какой-то уникальный характер, особо охраняемые территории. Слово национальный парк находится на пересечении между этими двумя терминами, люди в России его не знают так хорошо, как там за рубежом, например, в Америке. У наших городских жителей слово парк расценивается как небольшое место внутри города с несколькими десяткам деревьев, не больше. Мы начали рассказывать, что национальные парки это что-то среднее между заповедником и не совсем заповедником, так как там можно восстанавливать леса, а в заповедниках совсем нельзя никакую деятельность вести. Поэтому мы используем такой термин, который людям понятен - лесничий, сторожила леса, который помогает  сохранять лес, следит, чтобы лес находился в правильном состоянии. Людям понравилось - и слово прижилось.

- Как долго существует этот проект?

- Проекту этому уже второй год, мы запускались в прошлом году.

- Какие-то итоги уже можно подвести?

- Да. Итоги хорошие, мы ими в принципе очень гордимся. Мы за год смогли восстановить порядка ста тысяч деревьев по России. Десять ребят у нас всего работает- и сто тысяч деревьев посадили! Мы смогли помочь нескольким национальным паркам, в которых несколько лет не было лесовосстановления. Мы помогли национальным паркам Таганай, Куршская коса, Угра, Безулукский бор, Мещера.

- Ваш проект внутрироссийский?

- У нас стали регистрироваться лесничие из других стран: Канады, США и даже из Африки. Такая же беда есть не только в России, а везде. Но хорошо пока нас знают только в России, потому и лесопосадки в основном ведутся в нашей стране.

- Какие вы видите для себя перспективы, в каких направлениях планируете развиваться?

- В этом году хотим посадить порядка миллиона деревьев по России. Надеюсь, нас здесь поддержат. Например, в распространении информации такие организации, как ваша. Чем больше людей знает, тем больше мы видим, что люди заходят на сайт и помогают паркам, лесничим восстанавливать территории.

В этом году очень сильно хотим помочь развиться российским лесничим. В перспективе со следующего года будем помогать лесничим не только в России, но там где остро стоит этот вопрос - в Африке, в Латинской Америке. В тех же США очень сильно все горит, убыль больше чем прибыль.

- Либо горит, либо вырубается…

- В Штатах меньше незаконной вырубки, а в Латинской Америке это главный аспект. Лес страдает как от человека, так и от природных факторов. Аномальная жара, эпидемия короеда, лес съедается, сухостой загорается -этот цикл опасный, его нужно где-то прерывать. Это качели, которые начинают все больше раскачиваться в худшую сторону, их надо останавливать. Этот год мы работаем в России, но в следующем году постараемся  всем помочь. Надеемся, нас узнают во всем мире.  Я очень горд за наших ребят. Мы были в Латинской Америке и в США, многие нас спрашивают, есть ли у нас клоны, и как родилась идея. Мы первый в мире такой стартап, до нас не было никого. Были организации, которые собирали средства на лесовосстановление. Это правильно, это нужно делать. Но технологии такой удобной не было. Мы сделали первые такую технологию, которая позволяет людям дистанционно, независимо от места и времени сажать лес. Мы находимся в Москве и можем посадить сейчас лес где-то далеко, например, в районе Байкала, на том же Ольхоне.

Либо, взяв  тот же айфон, за океаном где-то посадить. Мы сделали удобный инструмент,  такого в мире еще не было. Мы из России – да, говорим.

- Идея действительно очень интересная. В России многие общественные организации занимаются лесопосадками, предполагается ли с ними какое-то сотрудничество? С точки зрения экономики общественные акции дешевле обходятся, и могут проводиться более массово. 

- Не смотрели в эту сторону, пока мы заняты своей основной деятельностью. Посмотрим, может вместе с развитием, потом займемся. Пока хотим глубже понять этот рынок. Потому что, скажу честно, есть и недобросовестные организации, которые позиционируют себя как зеленые, а ничего не делают. Тут надо смотреть правде в глаза, Поэтому будем разбираться, кто добросовестно занимается своим делом, кто на поляне чистый, а кто нет, и потом будем налаживать партнерские отношения. Посмотрим на следующий год. Пока мы хотим понять, кто делает хоть что-то, а кто лишь работает как прослойка, чтобы создавать иллюзию.   

- Лес ведь важно не только посадить, но и вырастить. Посадить это самое простое, а вот выходить его это более трудоемкий процесс. В вашем проекте это как-то отслеживается?

- Мы изначально смотрели, как сделать так чтобы лес не только сажался, так как этого недостаточно, надо чтобы за ним ухаживали. Именно поэтому мы начали с национальных парков. Первая причина, в том, что леса там не вырубаются, а вторая в том, что лесничий находится рядом и он может ухаживать за лесом, это даже ему в законодательстве прописано, у него есть необходимая инфраструктура, чтобы этим заниматься. Поэтому у нас четко прописано, что лесничий должен включить в стоимость 5-ти летний уход за деревьями. Пять лет он должен за лесом ухаживать, прореживать и все сопутствующие работы вестись так, чтобы саженцы окрепли и стали лесфондом. Через нашу платформу мы будем регулярно обновлять космические снимки, а второе – лесничий будет вести таймлайн. Будет периодически выкладывать фотографии, писать, как он делает уход, что произошло, какой, например,  зверь туда пришел пастись, может бизон. Будет рассказывать о жизни этого леса, о том,  как он растет. Людям это нравится и одновременно это механизм самоконтроля.

Почему у нас идет бизнес, а у других нет. Потому что другие, возможно, лукавили, и человек не видел, кому он помог, идет это на пользу или нет. А когда человек это видит, он еще раз обратится к этому лесничему. Когда новый участок регистрируется - то 80% тех, кто сажал до этого, снова возвращаются, сажают у него снова. Потому что они увидели, что средства ушли целенаправленно, видят, как лесничий ухаживает за посадками. Понимают, что это пошло на пользу. Поэтому еще помогают.

- Можно подробнее еще рассказать, как благотворитель видит результаты?

- Я вам просто покажу: вот люди, которые посадили здесь лес, кнопка «события» -  лесничий выкладывает сообщения, что там произошло на данном участке, этот лес посадили недавно.

Выкладывает у вас или где-то в соцсети?

Лесничий все выкладывает на нашей платформе, у него есть удобный кабинет, куда он заходит, выкладывает новости. Люди видят, оставляют «лайк», делятся новостями.

- Получается важно не только посадить, но и рассказать красивую историю, сфотографировать, выложить видеоролик. Как лесничие справляются с такими творческими задачами?

- Вы знаете, мы посмотрели на людей, они хорошо реагируют, Лесничим нравится писать. Кто скупой на слова -  есть помощники. Наоборот, это изюминка такая, когда пишут не журналистским языком, а коротко, иногда с  неподдельным  говорком. Это вызывает уважение. Видно, что это живой человек, текст не  засаленный. Лаконичный текст в современном мире уже не диковинка. Помните, раньше была эпоха, когда все гонялись за пепсиколой, или лимонадом, а сейчас наоборот все думают - где бы простую воду попить, аутентичную, прямо из родника, без пластика, в простой алюминиевой кружке. Люди насытились разноцветными этикетками, сегодня идет обратное направление, люди тянутся к простоте, к природе.

-  Скажите, из тех, кто жертвует на посадку леса, какую часть составляют компании и какую  частные лица?

- Больше частные лица, в разы больше. Навскидку - 70% люди, 30% компании. Больше и по числу вложений и по собираемой сумме. В среднем по паркам у нас стоимость посадки идет от 30 рублей за дерево. Есть люди, которые сажают и по тысяче деревьев и по две тысячи. Средний размер пожертвований – примерно 1500 рублей.

- Вы отслеживаете, это разовые инвестиции или люди возвращаются?

- Да у нас возвращаемость 30%,  и она растет ежедневно, очень хороший показатель. Сажают снова, звонят нам и спрашивают: «где будет проходить ближайшая посадка?» Некоторые даже приезжали и ночевали на посадке.  

- Ваши жертвователи, наверное, относительно молодые люди? Вы такой анализ не проводили?

- Естественно, это люди, которые знакомы с интернетом, возраст - примерно половина до 30, а другая половина от 30 до 40 лет.

- А откуда они?  Наверное, Москва?

-Нет, не только. - Люди узнают спонтанно, и пока не понятно, откуда больше.

- «Маракуйа» - это бизнес-проект? Т.е. вы какую-то часть собираемых средств берете себе?

- Наш проект не некоммерческий, и в тоже время это не бизнес в прямом смысле этого слова. У нас социальный бизнес. Такой термин, придумал Мухаммад Юнус, лауреат Нобелевской премии. Посетив одну из нищих деревень в Бангладеш он обнаружил, что ее жители не могут вырваться из бедности из-за грабительских кредитов. Юнус основал банк "Grameen", который начал выдавать  микрокредиты под мизерный процент и без всяких залогов и поручителей, но при условии расширения или открытия бизнеса.

В итоге банк начал хорошо развиваться, ни один капиталист туда не приходил, потому что капиталисты любят раздавать большие кредиты, зарабатывать большие проценты.

Средний кредит банка "Grameen"  был в размере 30-50 долларов! В России представить себе не возможно  кредит в 1500 рублей.

Все что они зарабатывали, они опять реинвестировали в развитие этого банка. Таким образом у них получился социальный бизнес. Он зарабатывает ровно столько, сколько нужно было, чтобы люди  основавшие банк, чувствовали себя комфортно, не пытаясь создать при этом очень дорогостоящую многомиллиардную историю.

Не обязательно бизнесу иметь большие профиты, в тоже время  он и  по нулям не будет работать.

Мухаммаду Юнусу вручили Нобелевскую премию за то, что он вывел огромное количество людей из бедноты. Они смогли, взяв эти кредиты – вернуть их, а главное, на эти кредиты создать бизнесы, оплатить учебу своим детям. И у него есть такая фраза, которая очень знаменита и звучит на весь мир: «В будущем бедность мы сможем  увидеть только в музее». Может быть это утопия, но я надеюсь, что это вполне возможно. Когда с развитием технологий, дистрибуция богатств будет настолько удобно и быстро происходить, что много людей (думаю не меньше 90%) выйдет из черты бедности. Будет просто большой средний класс. Будут богатые и будет большой средний класс. Живущих, как сейчас, на уровне жизни и смерти, никого не останется.              

         «Маракуйа» -  это социальный бизнес. Мы надеемся показать всем, что можно одновременно делать полезные вещи  и зарабатывать какие-то деньги. Мы уверены, что большое количество инженеров рванет решать какие-то сложные задачи человечества, делая на этом доходный бизнес. Так можно решить глобальные проблемы, которые сейчас стоят, помимо экологии. Экология – это номер один, без экологии, мы никуда не уйдем. Мы можем говорить о  полетах  на Марс, о будущем, где будет робототехника, но если мы не решаем экологические проблемы, то все живые существа умрут. Есть проблема прокормить 9 миллиардов людей на Земле, как это сделать, не убив больше полей - очень интересная задача, которая сейчас получит виток развития. Мы первые, кто решили комплексно подойти с точки зрения технологии, интернета и сделали посадку леса достойной задачей современного века.

- Почему проект назван «Маракуйа»?

- Во первых, это слово которое вызывает улыбку. Может оно какое-то тропическое и вообще не дерево, но нам хотелось чего-то позитивного. Во вторых, я говорил об этом вначале - есть огромное количество проектов, которые добавляют себе приставку эко, green, forest, saves, а в итоге мало что делают. Приезжаешь к лесничим, они говорят: «не слышали, от них пользы не было». Поэтому мы решили не использовать таких приставок, даже не добавлять приставку эко. Вот экологическое молоко написано, что там эко? Опять же порошок разведенный… 

Решили выбрать слово, которое будет связано с природой, позитивное, светлое, но в тоже время оно не будет напрямую ассоциироваться с скомпрометированными проектами. Люди тоже чувствуют, когда их средствами пользуются и потом не понятно, сколько деревьев было посажено, или сколько детей спасено.  Люди сдают денежные средства, вещи  или кровь, но не видят результатов. Когда человек понимает что никому на пользу это не идет, никто это не получал, он начинает уже задумываться, и не идет сдавать кровь. Хотя если бы он наглядно видел, например, к нему бы начали приходить люди, которых он спас, возможно, дела со сдачей крови обстояли бы по-другому.                 

- Согласен с вами, что многие термины затерты и дискредитированы. Название вашего проекта достаточно удачное.

Скажите, а как вы начинали? Что делали, будучи практически никому не известной компанией, чтобы привлечь посетителей на ваш сайт?

- Универсальных рецептов нет. Это, наверное, самое сложное в любом проекте – стартовать, когда ты совсем неизвестный. В прошлом году мы летали в Силиконовую долину.  С нами встретился человек, который инвестировал в молодых Сергея Брина и Ларри Пейджа, когда они создавали Google. Он проинвестировал тогда $12.5 млн. Мы показали ему концепцию проекта, тогда еще не было платформы. Его очень заинтересовал наш проект, и мы договорились, что еще встретимся.

И у нас получилась такая красивая история, интересная журналистам. Не всем журналистам интересно писать про экологию, но то, что наш проект привлек внимание такого известного инвестора, было интересно.  О нас написали в газете «Ведомости», в «Слоне», спасибо им большое за это. Оттуда люди узнали, когда проект стартует, рассказали лично знакомым, знакомые знакомым -  и по крупицам о нас узнали многие.

- Расскажите, сколько человек заходит на сайт?

- Цифры я не могу разглашать, По оценке посадок – это сто тысяч деревьев, восстановленных через нашу платформу, но количество постоянно растет. Люди по полторы тысячи рублей тратят на посадку, кто-то по 30 тысяч рублей вкладывает в посадки. Чем больше людей узнает о нас, тем больше лесничих получат поддержку.

-Площадь особо охраняемых территорий все-таки составляет небольшую часть территории страны.

- Со следующего года будем искать возможности, чтобы велась безграничная посадка, больше и быстрее. К следующему году будет большее количество людей, которые будут о нас знать, сможем и по миллиону деревьев в день восстанавливать, это даже невысокая цифра, на которую можно выйти в следующем году. 

- Планируете ли вы организовать какие-то региональные представительства?

- С развитием компании будем смотреть, мы сейчас находимся пока на другом уровне, стараемся закрепиться, отработать концепции механики, дальше уже будем смотреть.  

- Вы как то продолжаете взаимодействовать дальше с инвестором, основателем?

-Мы поддерживаем связь с ним, и я надеюсь, он и дальше поучаствует как инвестор в нашем проекте, это Джон Дорр. Все технологии, которыми мы сейчас пользуемся, это его личная инвестиция.

- Наши российские инвесторы как-то взаимодействуют с проектом? 

- В России сложился рынок венчурных инвестиций, он специфически не такой как в Америке, но в тоже время он начинает развиваться. Я уверен, что здесь есть отличные инвесторы, которые понимают динамику бизнес-проекта и когда-то мы начнем с ними работать. 

       Ю.Широков