Счастливы вместе. Экологические общины 21 века

Современная версия коммун прошлого начинает завоевывать Европу. Экологические общины с коллективной собственностью живут в небольших домах с общим садом, совместно используют автомобили и бытовую технику и раз в неделю собираются на поселковые собрания.

Пока жители постсоветского пространства наслаждаются недавно обретенной свободой от коллективизма и принуждения к общежитии, на Западе люди стремятся к другой свободе: свободе объединяться в сообщества, взаимодействовать друг с другом с помощью sharing economy и создавать небольшие общины, в которые люди селятся по собственному желанию.

Кроме эко-поселений и сельских общин в Европе уже давно появились общежития, или co-housing, предполагающие объединение людей, которые не хотят уезжать из городов, но хотят сами выбирать себе соседей. Первый co-housing появился в Дании, где в 1972 году было создано общинное жилье Sættedammen, состоявшее из 27 домов, которые образовали небольшой самоуправляемый квартал. The Guardian пишет о проектах co-housing в Великобритании и приводит пример совместного жилья, которое помогает решать проблемы урбанизации.

Городские общины формируются на основе стремления к сотрудничеству и самообеспечению. В одной из новых общин - Lilac Grove (Сиреневая роща), созданной полтора года назад в английском городе Лидс, живет 35 взрослых и 10 детей. Жилье проектировали и строили в течение шести лет. Оно состоит из 20 частных домов, объединенных вокруг общего сада и внутреннего дворика. Земельный участок, прачечная, мастерская и велосипедная стоянка общие. Есть общинный дом, где жители встречаются, едят, дважды в неделю устраивают совместные трапезы, проводят вечеринки, получают почту, организуют группы общения и совет по управлению их небольшой коммуной.

Название коммуны Lilac - это акроним, обозначающий сообщество, позволяющее наносить минимальный ущерб окружающей среде (low-impact living affordable community). Дома из дерева, соломенных блоков и цемента в Lilac сильно выделяются из окружающих их таунхаусов и двухквартирных домов, однако коммуна не собирается жить изолированно: резиденты Lilac хотят общаться с местным населением, их территория, небольшой парк и дома для собраний будут открыты для жителей соседних районов.

Среди жителей Lilac есть и молодежь, и пожилые люди; дома рассчитаны на разное количество человек и могут включать от одной до четырех спален. Двадцать семей пользуются пятью общими стиральными машинами, десятками велосипедов и всего десятью автомобилями. По сравнению со средним количеством машин в стране (1,2 на домохозяйство), это очень мало.

Фасады всех домов выходят в сад, но у каждого дома есть и небольшой личный участок. Большая терраса проходит над прудом, который играет роль дренажной системы. Солнечные батареи позволяют сократить расходы на электричество до минимума, а небольшой доход использовать на содержание дома для собраний. Члены коммуны дважды в день готовят на всех еду. Участие в этом деле абсолютно добровольное.

В проекте предполагается достаточно сложная система собственности. Все участники проекта покупают акции взаимной компании, изначально оплачивая 10% своей собственности. После этого они вкладывают в капитал компании по 35% дохода, накапливая таким образом больше акций. Если они покидают общину, они должны продать все свои акции действующему акционеру. Предполагается при этом, что у всех членов коммуны есть собственный доход.

Соучредитель проекта Пол Чэттертон считает, что эта модель позволяет сделать собственность более доступной. Каждый житель Lilac участвует в управлении жилищным сообществом, присоединяясь к одной из девяти специализированных групп, занимающихся садоводством, ремонтом, финансами и прочим. Раз в квартал проходят общие собрания жителей, на которых обсуждают текущие проблемы и важные вопросы.

″Нельзя сказать, что в этом месте нет никаких трудностей, которые существуют везде, но у нас есть механизмы решения проблем и желание искать эти решения″, - пишет Чэттертон. Он не отрицает, что для поддержания существования коммуны нужна большая работа, но это стоит того, потому что благодаря этой работе обеспечивается стабильность и устойчивость Lilac: ″Мы сами хозяева своего жилья″.

Зачем городам коммуны

Прежде всего, в городских коммунах решается проблема социальной изоляции, считает Гудинг, поскольку сама планировка района способствует социальному взаимодействию. Жилищные сообщества - хорошая среда для одиноких людей, особенно пожилых, которые, с одной стороны, не хотят жить в одиночестве, с другой стороны, предпочитают жить в собственном доме, а не в домах престарелых. Кроме того, коммуны решают проблемы семей, которым нужна среда, где они могли бы одновременно воспитывать детей и успевать работать. Для многих людей городские общежития - это также возможность меньше загрязнять окружающую среду. 

Согласно директору C2O futureplanners Стефену Хиллу, жилищные сообщества — это районы будущего: ″Мы забыли, как в действительности люди хотят жить и как адаптироваться к климатическим изменениям. Мы свыклись с мыслью, что больше не живем в общинах. Однако люди все еще стремятся найти место, где они были бы связаны друг с другом, защищенное естественным образом и безопасное место, которое даст им возможность быть более активными гражданами″. Создание такого района требует большей включенности от планировщиков, привыкших разрабатывать проекты жилищных хозяйств, не учитывая мнения людей, которые будут в них жить. 

По мнению лондонского архитектора Патрика Делвина, специализирующегося на жилищных сообществах, британская модель жилищного строительства предполагает либо коммерческие проекты бессмысленных застроек, либо жилищные хозяйства, лишь некоторые из которых принимают всерьез советы проектировщиков, либо частные проекты по типу "домов мечты", описанных в передаче Grand Design. Жилищные сообщества предлагают принципиально другой выход, в основе которого лежат ″общее видение и этика″ и стремление воплотить их в пространстве, где будет место как для общественной, так и для частной жизни. 

Из статьи Веры Ерохиной "Как выглядит коммуна 21 века"

Большой Город

Фото: Christopher Thomond/Guardian