Наши заповедники в период великой отечественной войны

В годы войны ни один заповедник не был закрыт или сокращен в площади, наоборот, появились новые. 

«Тот самый длинный день в году 
С его безоблачной погодой 
Нам выдал общую беду 
На всех, на все четыре года» 
Константин Симонов

На 22 июня 1941 года, в 18 часов вечера в помещении летнего театра пос. Борисовка Белгородской области была назначена лекция профессора В.Н. Сукачева - известнейшего советского геоботаника и лесовода и, одновременно – директора заповедника «Лес на Ворскле». Этой лекции не суждено было состояться. А 19 октября 1941 года передовые части немецкой армии вступили в пос. Борисовка. Начался «немецкий порядок». 
Со свойственной педантичностью немцы создали специальное подразделение, которое хозяйничало заповеднике «Лес на Ворскле» - уникальной дубраве, сохраненной еще графом Шереметевым: вело рубку леса, распиловку и вывоз пиломатериалов из заповедника. Для распиловки бревен на территорию заповедника были доставлены 2 дизельные лесопилки, на пилорамах работали немцы, а также советские военнопленные. Рубка леса велась принудительно сформированными бригадами из местных жителей.
Для получения пиломатериалов выборочно рубились исключительно вековые дубы. Выбирались ровные прямые деревья (т.н. корабельные дубы), которых в настоящее время в заповеднике уже не встретишь. Полученная продукция вывозилась в Германию.

Новый виток оккупации был связан с наступлением советских войск в 1943 г. и характеризовался условиями прифронтовой полосы. Хозяйственной деятельностью в этих условиях немецкая армия практически уже не занималась. Но на центральной усадьбе заповедника расположились немецкий штаб. Рядом с усадьбой было устроено офицерское кладбище, для чего вырублен уникальный дендрарий. Вырыты окопы, устроены блиндажи и пулеметные гнезда. В целом дубрава заповедника превратилась в один из укрепрайонов немецкой армии на Курской дуге. 

В зоне боевых действий и оккупации оказался и ряд других заповедников: Центрально-Лесной, Центрально-Черноземный, Крымский, «Тульские засеки», Воронежский, «Галичья гора», Кавказский, Тебердинский, а также заповедники Украины и Белоруссии. 
В середине 1945 года была завершена работа республиканской госкомиссии по определению ущерба, причиненного системе заповедников за весь период войны. Общий ущерб всех заповедников РСФСР, пострадавших от военных действий, был определен суммой 34 млн. руб. Вырубались уникальные леса Крымского заповедника, где немцы вырубили свыше 15 тысяч реликтовых сосен, организовав даже специальный лесозаготовительный трест. Уничтожались и ценнейшие животные – в Крыму немцы выбили всех зубробизонов, почти полностью истребили косуль, муфлонов и оленей. Оккупированный Тебердинский заповедник был превращен в элитное охотничье угодье, где размещалась дивизия «Эдельвейс» и разрешалась охота высшим армейским чинам. Всего за годы войны в Крыму и на Кавказе немцами были уничтожены свыше 1700 оленей, более 2000 косуль, около 50 туров, свыше 300 серн, 300 муфлонов. 
Пострадали заповедники и в других союзных республиках. Так, огромный ущерб в годы оккупации был нанесен знаменитому украинскому заповеднику «Аскания-Нова». Гитлеровцы полностью уничтожили экспериментальную базу, сожгли и разрушили большинство производственных сооружений и жилых домов, разграбили и увезли в Германию оборудование лабораторий, превратили богатое хозяйство Аскании-Нова в груду развалин и кладбище животных. Злодеяния фашистов в Аскании-Нова зафиксированы в специальном акте Правительственной комиссии, в котором, в частности, сообщалось: «Немецкие оккупационные власти планомерно уничтожили зоопарк и научно-исследовательский институт. Наиболее ценные экземпляры животных немцы увезли в Германию, а большую часть остальных истребили. Немцы уничтожили зубробизонов, редких видов антилоп, оленей, ланей, представителей пернатого мира — фазанов, лебедей, фламинго и др. Перед отступлением немецкие солдаты и офицеры обходили вольеры и загоны и расстреливали из автоматов птиц и животных. Не имея возможности, ввиду спешности отступления, истребить всех животных, фашистские вандалы порвали танками сетки большого загона и выпустили оставшихся в степь. Две лошади Пржевальского были увезены в Германию, третья убита. Гитлеровцы разграбили богатейший музей, увезли в Германию коллекции чучел животных и птиц. Все, что не сумели увезти с собой, они изрезали штыками и ножами. Фашистские варвары разграбили научную библиотеку, насчитывающую свыше 25 тысяч томов книг; сожгли и уничтожили редчайший гербарий, насчитывающий до 1 тыс. видов растении и богатейшую коллекцию насекомых. Бандиты вытоптали ботанический сад и вырубили редкие экземпляры деревьев. В результате хозяйничанья немцев заповедник Аекания-Нова разграблен». Сумма ущерба, нанесенного оккупантами, составила, по данным чрезвычайной государственной комиссии, 33 млн. рублей в довоенных ценах. 

В Березинском заповеднике в Белоруссии оккупанты уничтожили все научные, архивные и коллекционные материалы, сожгли административные и жилые здания. Но хозяевами на этой земле гитлеровцы себя не чувствовали: на территории заповедника размещался крупный центр партизанского движения. Здесь базировались 11 партизанских бригад (15 тыс. бойцов. Обширные болота и лесные массивы способствовали проведению партизанских боевых операций. 
Говоря о партизанском движении, нельзя не вспомнить Крымский заповедник. Многие его работники стали бойцами партизанского отряда, возглавлявшегося директором заповедника А.В. Мокроусовым. Один из ключевых научных сотрудников этого заповедника Владислав Буковский геройски погиб в бою с фашистами, подорвав себя последней гранатой. От рук оккупантов погибли вдова и дочь лесника Седуна, заподозренные в связях с партизанами. 
Летом 1942 года ожесточенные бои шли на территории Кавказского заповедника. Немцы стремились форсировать перевалы и прорваться к Черноморскому побережью. Сотрудники заповедника, люди выросшие и работавшие в горах, отменные следопыты и полевики, в совершенстве знали этот район. Они стали активными участниками сопротивления, которые встретили здесь фашисты. Личный состав охраны заповедника заслужил своей самоотверженной работой самую блестящую оценку со стороны армейского командования и партизан. 

В предвоенные годы в Кавказском заповеднике были развернуты работы по восстановлению полностью исчезнувшей на Кавказе популяции горных зубров. Это сейчас в заповеднике обитает более 850 зубров, а тогда было всего 9 голов, содержащихся на территории т.н. зубропарка. И к лету 1942 года над уникальным зубровым стадом нависла смертельная угроза. Немцы проявляли нездоровый интерес к зубрам, они 4 раза бомбили зубропарк. Зубров опекали семеро сотрудников заповедника, из них 4 женщины. И при приближении врага эти люди сделали невозможное – в тяжелейших горных условиях, рискуя жизнью, при минимуме снаряжения и продуктов, сумели перегнать зубров в отдаленный участок заповедника, не оставляя их без присмотра, организуя необходимую маскировку, искусственную подкормку, делясь с ним своими последними овощами. 
Надо отметить, что незамедлительно с момента прекращения оккупации либо боевых действий на заповедной территории в каждом заповеднике тут же принимались меры по обеспечению его работы как природоохранного и научного учреждения. Так, в Воронежском заповеднике в кратчайшие сроки был восстановлен даже Музей природы, посетителями которого стали солдаты и офицеры маршевых подразделений. А в Кавказском заповеднике 7 февраля 1943 года был издан приказ директора, в котором говорилось, что «в связи с освобождением территории Кавказского заповедника от немецкой оккупации и удалением зоны военных действий от его границ, с 3 февраля на всей территории заповедника восстанавливается заповедный режим, … браконьеров задерживать, оружие отбирать с составлением актов, всякое разрешение на охоту в заповеднике считать недействительным». 
Особо отмечу, что ни один заповедник в годы войны (за исключением полностью оккупированных) ни на день не прекращал свой деятельности. Да, были сильно сокращены штаты, был острейший дефицит кадров службы охраны (т.к. большинсто мужчин были в действующей армии), но работа продолжалась не смотря на голод, дефицит элементарных вещей и другие лишения военного времени. Так, благодаря самоотверженному труду работников Кандалакшского заповедника, который оказался в прифронтовой полосе, удалось обеспечить должную охрану заповедной территории. В результате в 1945 году гнезд гаги насчитывалось в 1,5 раза больше, чем в 1940 году. 

Не прекращались и научные исследования. Так, в Кондо-Сосьвенском заповеднике полевые исследования (с длительными экспедициями по зимней тайге) вел талантливейший молодой зоолог, москвич, воспитанник Кружка юных биологов зоопарка (знаменитого КЮБЗа) Вадим Вадимович Раевский. Он уже тогда был болен (в связи с чем комиссован), но теряя последнее здоровье, месяцами не выходил из тайги. В 1947 году он скончался от туберкулеза. Позволю себе процитировать слова Ф.Р.Штильмарка, сказанные об этом замечательном человеке: «Его книга «Жизнь Кондо-Сосьвинского соболя», которую он успел подержать в руках перед смертью, до наших дней остается непревзойденным образцом экологических исследований в условиях заповедника». 
Военные годы оборвали жизни и судьбы многих ярких зоологов - работников заповедников. Под Смоленском в 1942 году погиб талантливый орнитолог Юрий Михайлович Кафтановский, проводивший свои исследования в заповедниках «Семь островов», Кандалакшском и Астраханском. Ранее, в августе 1941 года на фронте погиб и его близкий друг и коллега, одаренный ученый, заместитель директора Кандалакшского заповедника по научной работе, Владимир Михайлович Модестов. Осенью 1943 года на Карельском фронте в бою гибнет первый научный сотрудник заповедника «Семь островов», орнитолог Вячеслав Сергеевич Успенский. Та же участь постигла Юрия Алексеевича Салмина (тоже москвич, тоже воспитанник КЮБЗа), одного из организаторов Сихотэ-Алинского заповедника, ставшего заместителем директора по научной работе. Опытный таежник, он был на фронте снайпером и погиб в 1943 году. А ведь это лишь отдельные имена из плеяды павших на войне работников отечественных заповедников. Из одного лишь поселка Яйлю – центральной усадьбы и административного центра Алтайского заповедника на фронт ушло 64 человека, вернулись – единицы. 
В годы войны угроза получить пулю врага подстерегала работников заповедников не только в боях с фашистами. Для многих заповедников в этот период стала проблемой всплеск преступности, в том числе браконьерства. В 1942 году бандой дезертиров был убит директор Кавказского заповедника В.И.Аносов (внизу на групповом фото сотрудников заповедника, в центре). В Баргузинском заповеднике шайка уголовников терроризировала поселок Давше и дважды грабила продуктовый склад. В июле 1942 года погиб старший наблюдатель Ильменского заповедника, в августе того года было убито два наблюдателя Алтайского заповедника. 

В военное лихолетье оборвалась жизнь и выдающегося натуралиста, талантливейшего полевого зоолога, внесшего бесценный вклад в дело изучения и сохранения амурского тигра – Льва Георгиевича Капланова. Воспитанник КЮБЗа, друг Салмина и Раевского, Л.Г.Капланов до войны работал в Сихотэ-Алинском заповеднике. Осенью 1941 года Л.Г.Капланов получает назначение в другой дальневосточный заповедник — Судзухинский (ныне – Лазовский), где вскоре становится директором заповедника, совмещая руководящую работу с продолжением своих полевых исследований. Проявляет он себя и как строгий ревнитель заповедного режима и беспощадный борец с браконьерством. 10 мая 1943 года Капланов Л.Г. трагически гибнет в столкновении с браконьерами. Имя Л.Г.Капланова присвоено Лазовского заповеднику. 

К сожалению, не только пули вражеских солдат и собственных отщепенцев уносили жизни работников заповедников в годы войны. 23 июня 1941 года был арестован (по сфабрикованному обвинению) заведующий научной частью Центрально-Лесного заповедника, один из основоположников отечественной школы теоретической экологии профессор Владимир Владимирович Станчинский. Находясь в заключении, этот выдающийся ученый с мировым именем умер 29 марта 1942 года. 

Не секрет, что в годы войны усилилось давление на заповедники в части хозяйственного использования их ресурсов. Но в целом позиция республиканских органов власти заключалась в том, что и в военное время главная задача заповедников – сохранять природу. 
Так, в принятом постановление СНК РСФСР от 6 мая 1944 года «Об отмене решения Воронежского облисполкома» прямо отмечалось, что «Воронежский облисполком допустил незаконные действия в отношении Воронежского бобрового заповедника, выражающиеся в проведении осушительных работ на торфоболоте без постройки плотины и переселения бобровых семей, рубке леса и прокладке трассы железнодорожного пути по территории заповедника без разрешения правительства». Это постановление заканчивалось не только перечнем мер по ликвидации нарушений, но и запретом «кому бы то ни было нарушать заповедность в заповедниках Воронежской области». 

А вот отрывок из письма Главного управления по заповедникам при Совнаркоме РСФСР (было ведь такое Главное управление!) за подписью заместителя начальника Главка, легендарного В.Н.Макарова в адрес директора Кондо-Сосьвинского заповедника, направленное в июле 1942 года: 
«Главное управление указывает Вам, что никто не давал Вам права самовольно нарушать установленный Правительством режим заповедности и никто не освобождал Вас от обязанности вести последовательную решительную борьбу с нарушителями заповедного режима, независимо от служебного положения их в области. Главное управление предупреждает Вас, что Вы, как директор заповедника, несете не только административную, но и судебную ответственность за сохранение доверенных Вам государством природных ценностей». 

Важно помнить, что правительством РСФСР (председателем которого тогда являлся А.Н. Косыгин) в годы войны ни один заповедник не был закрыт или сокращен в площади, наоборот, появились два новых (на территории нынешнего Пермского края) –«Предуралье» и «Кунгурская ледяная пещера». Но ведь заповедное дело развивалось и в других союзных республиках. Так, в декабре (!) 1941 году правительство Туркменской ССР принимает решение о создании уникального Бадхызского заповедника. А 1945 год для заповедной системы был отмечен организацией 6 новых заповедников – 5 в Московской области и Дарвинского на Рыбинском водохранилище».

Всеволод Степаницкий

Заместитель директора Департамента государственной политики и регулирования в сфере охраны окружающей среды  Минприроды РФ